Феномен Алексея Кабанова?

Евгений Додолев

Журналист, издатель, медиаменеджер. Член творческих союзов России (журналистов, литераторов, писателей). В качестве главного редактора руководил деловыми изданиями «Компания» и «Карьера», в качестве издательского директора — журналами «Профиль», «Русский BusinessWeek», FHM Russia, XXL, «Крестьянка», «Домовой», Moulin Rouge, как исполнительный директор — Издательским домом Родионова. Родился в 1957 году в Москве.

Всю прошлую неделю медийка обсуждала историю Алексея Кабанова. Интерес к истории повара-затейника, расчленившего свою жену, оказался феноменальным. Редакторы ведущих ток-шоу двух федеральных каналов даже подрались, пытаясь заполучить в эфир отца подозреваемого. Когда в середине 90-х в Штатах судили женоубийцу О. Джей Симпсона, запредельные рейтинги трансляций из суда были вполне объяснимы: обвиняемый в убийстве своей супруги — известный футболист + один из самых обаятельных персонажей US-богемы. Но ведь не менее обаятельный Кабанов не был любимцем публики.

Публики — нет. Но его хорошо знали в тусовке. Если бы я употребил прилагательное «белоленточной», то вся колонка вписалась бы в некий политизированный контекст. Обойдусь термином Facebook-тусовка. Безмерно симпатичный новатор и его чудесная жена Ирина Черска были хорошо известны в той среде, которая в значительной степени определяет настрой редакционных коллективов. Они были СВОИМИ. Дело не в том, что убитая одно время работала на радио «КП», а ее палач был издателем газеты «Платформа», — просто это люди «одной крови». И когда кровь пролилась, все знакомые были шокированы не по-детски.

Случилось в определенном смысле «страшное». Раньше жители блог-пространства отчуждали себя от страны, рассуждали про «рашку», где не бывает хорошей погоды, где живут одни уроды-алкоголики, убивающие по пьянке соплеменников и не умеющие правильно проголосовать на президентских выборах, а тут вдруг выяснилось, что Facebook-активист, заметный участник «болотного движения», сооснователь «проекта О.Г.И.», то есть «элита», можно сказать, этой самой блогосферы, оказался не просто убийцей, но еще и редкостного цинизма, невероятной холодности созданием.

Любит, любит медийка, чтобы красиво. Эстетично чтоб. Недаром при описании самых массовых эвентов «небыдла» (протестные мероприятия с последующими «жан-жаками») упор делался на восторженные причитания «Какие приятные вокруг лица!» И нет возможности смириться с тем фактом, что одно из наиприятнейших (без всякого сарказма!) лиц тесаком уродовало тело матери своих детей. Ведь такие неэстетичные экзерсисы — удел «рашки», тех, кто даже не знает, что такое Twitter. Вполне оправданная и закономерная реакция.

Блогосфера всегда отличалась сектантством. Своим кровавым деянием Кабанов как бы констатировал: никакой человеческой разницы между мутным алкоголиком из глубинки и просвещенным блогером нет. Всякий может оказаться убийцей + психопатом, независимо от партийной принадлежности. Более того, совсем не факт, что именно отсутствие университетского образования или тяжелое детство способствуют развитию дурных наклонностей. И непонятно, как теперь с этим жить, как продолжать считать себя «особым», чуть ли не «избранным», когда рядом такие нелюди. Тезис ненов: двадцать лет назад в книге «Преступление. Русский вариант» писал об этом в главе о женоубийцах.

На самом деле все подавлены не столько самой трагедией, сколько внезапным озарением: концентрация тяжелых психопатов в блогосфере больше, чем «на улице», в столь презираемой «рашке». Да, да, эксгибиционистская потребность постоянно сливать свои эмоции & мысли виртуальной аудитории сама по себе является симптомом. И никакая приятная наружность, интеллигентные манеры и умение красиво излагать не являются доказательством здравости ума.

Если бы еще Кабанов совершил прагматическое убийство, чтобы завладеть, к примеру, имуществом супруги, его бы поняли, ведь колбасный аргумент в сообществе принимается: многие его представители работают в конторах или на людей, которых презирают и не считают рукоподаваемыми. Простили бы и убийство в состоянии аффекта, после которого человек казнил бы себя сам (отчасти Рустема Адагамова многие внутренне оправдали после публикации его переписки с женой, где он упоминал о том «другом» себе, которого, мол, готов задушить своими руками). Здесь же одна холодность и прагматизм совсем не колбасного толка.

Такие драмы наносят собой удар по больному — по самооценке сообщества, у многих членов коего мания величества. Являющаяся оборотной стороной малоценности. Оттого на страничке оппознаменитости (Кабанов у меня в т.н. «друзьях», то есть мы подписаны на дневники друг друга) по сию пору появляются выражения солидарности (в презумпции того, что его видеопризнания «кровавый режим» выбил пытками, видимо). Ведь им трудно родить внятное объяснение случившемуся. Такое, которое отделило бы их по какому-нибудь неоспоримому параметру от подонка. И сделало бы невозможным всякое сопоставление с ним. Но! Но такого параметра нет, нет, нет.