Дорогое удовольствие

Поведение Украины на международной арене до боли напоминает формулу Бернштейна: «Движение — все, конечная цель — ничто». Вступление в Евросоюз и в НАТО, создание Единого экономического пространства и газотранспортного консорциума — лишь наиболее крупные и свежие трупы внешнеполитических инициатив, убитых украинским государством в процессе реализации.

Политику «многовекторности» правильнее было бы назвать политикой шараханья из угла в угол. При этом боязнь и неготовность принять ответственность за какое-то решение выдают за великую государственную мудрость, а чисто жлобское желание всех обхитрить и, ничего не делая, въехать в рай на чужом горбу — за выдающуюся, до мелочей продуманную стратегию.

В результате Украину и ее официальных представителей давно перестали уважать во внешнем мире, и лишь сами отечественные государственные деятели и дипломаты не понимают, что если цивилизованные люди пускают их дальше передней, не велят зайти с черного хода и даже иногда снисходят до беседы, то это не потому, что наши такие умные, а от того, что партнеры воспитанные.

Даже самому большому обормоту и клоуну они не дадут почувствовать, что воспринимают его именно как обормота и клоуна. В конце концов, европейцы еще в XVI-XVII веках, приступая к освоению латиноамериканских и африканских колоний, привыкли делать вид, что не замечают некоторых странных привычек местных дикарей, любивших периодически полакомиться человечиной и не признававших иной одежды, кроме связки бус на шее и перьев в прическе.

Вот и на днях дипломатическая мысль Украины изобрела очередной «шедевр», озвучить который выпала сомнительная честь лично Президенту в его послании Раде. Накануне, очевидно, даже в чугунные лбы местной политической элиты проникло осознание того непреложного факта, что Зона свободной торговли с Евросоюзом (ЗСТ с ЕС) если и будет, то не для того, чтобы украинские товары свободно попадали на европейский рынок, а исключительно для свободного доступа европейских товаров на рынок украинский.

В общем, либо украинская власть окончательно пустит под нож национального производителя и сдаст даже те немногие защитные механизмы, которые удалось сохранить в ходе бессмысленного и беспощадного вступления в ВТО, либо никакую ЗСТ с гордыми потомками трипольцев европейцы не подпишут.

И что же придумали умудренные опытом и убеленные сединами политики и дипломаты державы, не только владеющей большей частью мировых черноземов, но и бережно хранящей на своей территории пуп Земли? Они совершенно правильно вспомнили, что уже лет пять, а то и десять, пока они с достойным лучшего применения упрямством лупили лбом в прочно закрытую европейскую дверь, рядом скромно стояла Россия со своим проектом Таможенного союза.

Более того, устав ждать Украину, русские без шума и пыли создали Таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном и теперь с куда большим успехом, чем Киев, ведут переговоры о постепенном снятии таможенных барьеров с тем же ЕС.

Выгоды данного проекта для Украины очевидны. Конфеты «Конти» и «Рошена», автобусы «Богдана» и малолитражки «ЗАЗа», пинчуковские трубы и ахметовский прокат, а также многое другое, что пока еще выпускают чудом уцелевшие украинские предприятия, скорее будут востребованы на родном им постсоветском рынке (на который они в свое время и были ориентированы), чем на давно поделенном рынке Евросоюза.

Европе Украина нужна не как поставщик товаров, а как потребитель. Со странами Таможенного союза история несколько иная. Безусловно, российские производители труб или молока не обрадуются украинским конкурентам так же, как не радовались они и белорусским. Безусловно, не раз и не два в рамках Таможенного союза будут возникать разногласия, которые придется улаживать, идя на сложные компромиссы.

Ну, так торговые войны ведутся и между членами ЕС (например, за квоты на вылов рыбы). Однако все постсоветские страны, несмотря на два десятилетия раздельного существования и многочисленные попытки переориентации, остаются экономически тесно взаимосвязанными. Некоторые предприятия до сих пор остаются друг для друга эксклюзивными поставщиками.

Более того, в современном конкурентном мире большим преимуществом является более емкий рынок. Почти 150 миллионов населения России — это, конечно, в 3 раза больше, чем в Украине, но на фоне Европейского Союза с его более чем полумиллиардным населением и Россия выглядит второстепенным рынком. Но вот общий рынок России, Белоруссии и Казахстана приближается к 200 миллионам, а с Украиной составит почти 250. Это уже вполне сравнимый с ЕС показатель.

Это рынок, и это экономика, с которой невозможно не считаться. То есть, объединившись, 4 постсоветские страны получают новые аргументы в переговорах с ЕС о взаимном открытии рынков.

Есть и конкретные выгоды для собственно украинской экономики в виде, например, снижения цен на энергоносители, как минимум, на цену экспортной пошлины, а при минимально успешных переговорах и до внутрироссийской, или во взрывном усилении экспортного потенциала объединенного ВПК. Но главное все же заключается в том, что вместе члены Таможенного союза являются куда более сильным экономическим игроком, чем каждый из них в отдельности.

Дальнейшая логика действий украинской власти должна была бы быть предельно проста. Раз не удалось договориться с ЕС, а стимулы в виде емкого рынка, снижения затрат на энергоносители и прихода дополнительных инвестиций умирающей экономике Украины нужны срочно, — значит, надо договариваться о вступлении в Таможенный союз. И чем быстрее, тем лучше.

Это ясно всем, кроме, конечно, украинских политиков. МИД, пиарщики Банковой и «лучшие умы» Кабмина изобретают и вкладывают в уста Президента формулу «присоединения» к Таможенному союзу в формате «3+1».

Какой +1? Украина — давно уже ноль без палочки. Неясно только, что случится раньше: окончательно рухнет экономика или озверевший народ убедительно попросит на выход политиков. Торговаться об условиях можно было в 2002-м или в 2004 годах, когда Таможенный союз только создавался, а украинская экономика росла опережающими темпами. Сегодня же выписывать какие-то особые формулы присоединения — что смертельно больному выдвигать врачу условия, на которых он согласен принимать лекарство.

Заявить о формате «3+1» — все равно, что сказать: «Вступать в Таможенный союз мы не хотим, но прямо об этом заявить опасаемся».

Кстати, абсолютно уверен, что нежелание четко обозначить свою позицию связано с несбыточными надеждами на то, что каким-то чудом российскую власть удастся убедить пойти на уступки в газовом вопросе. Приедет, мол, Путин и скинет нам цену раза эдак в два и ничего за это не попросит.

Типичная украинская черта: вместо того чтобы работать, мечтать о том, что придет правильный президент, скажет «Трах-тибидох» — и потекут молочные реки с кисельными берегами. Вот так и украинская власть.

Вначале эти мудрецы думали, что явятся они в Москву, скажут: «А президентом-то у нас теперь Янукович», — там все обалдеют от счастья и откажутся от газового соглашения имени Тимошенко. Теперь надеются, что цену скинут за ритуальные пляски вокруг Таможенного союза, в который украинская власть явно собирается вступать долго, нудно и безрезультатно.

А между тем время, отведенное историей политико-географическому недоразумению под названием Украина, сжимается неумолимо, как шагреневая кожа. И цена, которую придется платить за спасение, растет с каждой зря потерянной минутой.

Условия, на которых Россия согласна дружить домами, становятся все жестче, и поворота к смягчению не будет уже никогда. Следует понимать, что, не успев договориться сегодня, завтра мы заплатим дороже. А если будем думать слишком долго, то, когда здесь все рухнет, желающие подобрать остатки украинского государства смогут сделать это совершенно безвозмездно, то есть даром.

Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования