Виктор Медведчук. Кто заработает, а кто потеряет от ЗСТ с ЕС

Даже противники Зоны свободной торговли с ЕС – и я в том числе – признают, что Cоглашение с Европой в случае его подписания может интенсифицировать сырьевой экспорт Украины. Вот что мы продаем в ЕС (в порядке значимости):

1)    железные руды;

2)    кукуруза;

3)    углеродистая сталь;

4)    металлопрокат;

5)    подсолнечное масло;

6)    семена рапса;

7)    гранит и песчаник.

Это то, в чем мы конкурентоспособны на рынке ЕС. Как видно по первым семи позициям, речь идет о пищевой промышленности, сырье и металлургии – то есть производстве того, что базируется на богатых природных ресурсах Украины, а также на уникальных климатических условиях, благоприятных для ведения сельского хозяйства. Во всех этих сферах достаточно высокая рентабельность. Разве плохо, если мы сможем увеличить экспорт? Ведь все это валюта, бюджетные поступления и зарплаты. Может, наращивая производство того, в чем мы сегодня сильны, интегрируясь в мировую экономику, Украина станет богатой и процветающей страной?

Однако на самом деле развитие сырьевого сектора ведет нас в тупик. Я сейчас объясню, почему. Да, с точки зрения бизнеса, добыча природных ископаемых и производство продукции низкой степени передела привлекательнее, рентабельнее и проще, чем, например, авиация или судостроение. Не случайно украинский горно-металлургический комплекс давно приватизирован, а менее прибыльное или даже убыточное машиностроение в значительной степени остается в государственных руках. Но мы объективно не можем обеспечить работу всем гражданам страны в сырьевых отраслях.

Так, горно-металлургический комплекс сегодня дает до 30% ВВП и более 40% валютных поступлений, однако при всем желании мы не сможем дать работу в отрасли более чем 2% трудоспособных. Похожая картина сегодня наблюдается и в товарном сельском хозяйстве. На экспортно-ориентированных предприятиях отрасли, дающих 10% ВВП и обеспечивающих Украине место среди мировых лидеров по производству зерна и масличных, работает мизерный процент от общего числа сельского населения. Чем мы займем всех остальных? Посадим на дотацию? Собственно, они на ней и сидят. Именно поэтому украинский жизненный уровень сравнительно невысок – масло приходится размазывать тонким слоем на весь бутерброд. По самым оптимистичным расчетам, нынешняя модель сырьевой экономики может обеспечить достойную жизнь лишь одной трети от 45-миллионного населения Украины.

Поэтому рост сырьевого экспорта может быть интересным лишь собственникам предприятий из соответствующих отраслей производства. В этом, кстати, секрет солидарности украинских политиков относительно вступления в ЗСТ с ЕС. Страна же в целом ничего не выиграет, а проиграть может. Причем, немало.

Главная опасность заключается в том, что Украина теряет всякий шанс на развитие высокотехнологичных отраслей производства. Да что там развитие – утратить можем и то, что есть. Почему производство, условно, самолета выгоднее, чем продажа глинозема в Европу? Отнюдь не потому, что с продажи самолета выше прибыль. Как раз наоборот.

Рентабельность высокотехнологичного производства может балансировать около нуля, но при этом оно все равно несравненно выгоднее для общества. Чем больше производственных циклов проходит сырьё,  тем больше задействовано в этой системе отраслей производства и работников. Для того чтобы самолет поднялся в воздух, должны поработать горняки, металлурги, работники обрабатывающей промышленности, инженеры, программисты, преподаватели, транспортники и многие другие. То есть зарабатывает вся страна.

Но мы видим, что и внутренняя, и внешняя политика руководства нашей страны направлена на консервацию нынешнего положения Украины как сырьевой державы. Договор о Зоне свободной торговли с ЕС в этом смысле является лишь одним из этапов деиндустриализации страны. При этом я хорошо понимаю мотивацию политиков и промышленников, поддерживающих данный курс. Но сомневаюсь, что обычные люди, возлагающие надежды на улучшение своей жизни после подписания Соглашения об ассоциации, смогут избежать неминуемого разочарования в новой-старой политике украинской власти.