Рынок истребителей пятого поколения

Главным событием 2010 года в авиационной промышленности России стало начало летных испытаний прототипа истребителя пятого поколения. Однако это замечательное техническое достижение отечественных конструкторов, инженеров и рабочих само по себе еще не гарантировало успех программы.

Министерство обороны заявило о намерении приобрести порядка 50-70 истребителей в период до 2020 года. Вероятно, в дальнейшем это количество будет увеличено и достигнет 150 или даже 200 единиц. Но закупка такого относительно небольшого числа Т-50 слабо оправдывает многомиллиардные государственные и корпоративные вложения в НИОКР, технологическую модернизацию и подготовку серийного производства самолета.

И дело здесь не только в позиции военных, предпочитающих максимально дешевые решения. Основной ограничитель национальных закупок – скромные размеры российской экономики. В связи с этим критически важным фактором развития проекта стал поиск международного партнера, наличие которого позволяет разделить финансовое бремя разработки истребителя и увеличить объем гарантированного заказа. Кроме того, большое значение будет также иметь продвижение машины на экспорт.

Гарантией необратимости программы Т-50 стало присоединение к ней нашего давнего стратегического военно-технического и оборонно-промышленного партнера - Индии. Двадцать первого декабря 2010 года в ходе визита в эту страну президента России Дмитрия Медведева был заключен контракт стоимостью 295 млн долларов на эскизное проектирование индийской версии истребителя. Это событие можно считать формальным признаком вступления Индии в проект. Значение его, быть может, даже превосходит январский дебютный полет прототипа истребителя. Если 29 января стало убедительным доказательством технической зрелости программы, то 21 декабря обеспечивает ее коммерческое и промышленное будущее.
Существует зависимость между экономической мощью страны и ее способностью реализовать проект истребителя пятого поколения. На сегодня такие программы имеют США, ВВП которых достигает 14,3 трлн долларов, Китай (8 трлн.), Япония (4,4 трлн) и Россия (2,3 трлн долл.). Кроме того, заявку на создание истребителя пятого поколения сделала Южная Корея, причем имеется информация о присоединении к южнокорейскому проекту Индонезии. Совокупный ВВП этих двух стран составляет 2,3-2,4 трлн долларов.

Весьма симптоматично, что Франция (ВВП - 2,1 трлн) и Швеция (300 млрд долл), имеющие сильные самобытные национальные авиастроительные школы и великолепные истребители четвертого поколения, отказались от амбиций по созданию машин пятого поколения, что в перспективе пятнадцати-двадцати лет приведет к уходу этих игроков с рынка. Конечно, отчасти это объясняется отсутствием военно-политических угроз, но главной причиной отказа стали финансовые и экономические ограничения. Грубо говоря, размеры экономик этих стран недостаточно велики для реализации столь дорогих проектов.

Военно-политическое положение России диктует необходимость иметь национальный боевой комплекс пятого поколения. Достаточно вспомнить, что на Дальнем Востоке Россия граничит с государствами, имеющими к нам формальные (Япония) или латентные (Китай) территориальные претензии, причем и КНР, и Япония, скорее всего будут обладать истребителями пятого поколения, в том числе, возможно, и тяжелого класса. На западном направлении и на юге некоторые лимитрофы, проводящие откровенно русофобскую внешнюю политику, например, Польша или Грузия, также, вполне возможно, получат от США истребители пятого поколения F-35.

Однако при наличии очевидных военных императивов для создания Т-50, Россия находится на самом нижнем пороге эмпирически определяемого размера необходимого для этого ВВП. Объем нашей экономики по паритету покупательной способности практически равен ВВП Франции, которая с большими трудностями закупает истребители даже четвертого поколения и уж тем более не ставит перед собой задачи создания комплекса пятого поколения. Практически это означает, что Россия в одиночку скорее всего была бы способна разработать истребитель, но вряд ли смогла бы закупить сколько-нибудь значимое их количество.
Между тем совокупный ВВП России и Индии достигает уже почти 6 трлн долларов, и на такой экономической базе реализация проекта уже не вызывает сомнений. Военные амбиции Индии растут едва ли не быстрее ее экономических и финансовых возможностей. Даже самые консервативные оценки потребностей индийских ВВС в истребителях пятого поколения составляют 300 единиц. Но вероятнее всего реальные закупки значительно превзойдут эту цифру. Учитывая необходимость сохранения превосходства над пакистанскими ВВС, достижения хотя бы минимального паритета с ВВС НОАК, а также закупки палубной версии FGFA общая численность этих машин в ВВС и ВМС Индии на периоде всего жизненного цикла программы достигнет 400-450 единиц.

Основные рыночные факторы

Т-50/FGFA будет предложен на мировой рынок не ранее 2018-2020 годов. Это означает, что любые прогнозы относительно перспектив его экспорта в третьи страны за пределами России и Индии по определению будут неточными в связи с невозможностью предсказать, каким будет мир в это время. Но уже сегодня вполне возможно описать ключевые факторы, определяющие экспортный потенциал Т-50/FGFA.

Важнейшими из них станут:
•    стоимость российско-индийской машины,
•    динамика китайского проекта истребителя пятого поколения,
•    динамика развития беспилотных авиационных комплексов,
•    такие базовые для рынка вооружений в целом факторы как уровень конфликтогенности и состояние мировой экономики.

Стоимость истребителя определит способность относительно небольших государств закупать эти машины. В настоящее время предполагается, что в ценах 2010 года цена Т-50 составит 80-100 млн долларов. В этом случае истребитель будет доступен всем современным покупателям российских Су-30, превзойдет по ценовому критерию американский F-35 и останется конкурентоспособен в отношении гипотетического китайского самолета. Принципиальное значение имеет контроль неизбежной эскалации стоимости, что, видимо, и станет одним из основных вызовов для разработчиков истребителя. Учитывая, что основной вклад в цену комплекса будет вносить электронное оборудование, в частности многофункциональная интегрированная радиоэлектронная система (МИРЭС), одним из методов снижения стоимости может быть предложение на рынок версии истребителя с упрощенным БРЭО. Например, вариант с одним носовым радаром без боковых и крыльевых антенных решеток.
Объемы экспорта Т-50 будут также зависеть от темпов создания китайского истребителя пятого поколения. Китайская машина, возможно, станет для Т-50 даже более опасным конкурентом, чем американский F-35. Российское оружие продается главным образом в страны с независимой внешней и оборонной политикой, которые, как правило, предпочитают закупки неамериканской техники. До тех пор пока у КНР не было серьезных предложений боевой авиационной техники, на рынках таких государств Россия имела либо квазимонополию, либо конкурировала с европейцами. Понятно, что появление у Китая комплекса пятого поколения приведет к прямой и непосредственной конкуренции Т-50 и будущего китайского самолета.
Наконец, объем рынка будет определяться новыми технологическими тенденциями, развитие которых может обесценить значение пилотируемой боевой авиации. На сегодня главным риском такого рода представляется прогресс в области ударных беспилотных авиационных систем. Остается надеяться, что к 2020 году этот фактор еще не успеет оказать негативного влияния на рынок пилотируемых истребителей.

Наиболее вероятными покупателями Т-50 априори являются страны-обладатели российских тяжелых истребителей Су-27/30 (естественно, за исключением КНР). Плохая новость состоит в том, что при замене Су-30 закупки Т-50 будут, скорее всего, осуществляться не в соотношении один к одному, а в лучшем случае 1:1,5. Самыми перспективными рынками представляются государства Юго-Восточной Азии, которые по политическим мотивам не будут рассматривать возможность закупок в Китае. Это прежде всего Вьетнам, а также Малайзия и Индонезия. Впрочем, на малазийском рынке возможна конкуренция с США, а Индонезия помимо возможных закупок американской техники имеет планы присоединиться к южнокорейскому проекту истребителя пятого поколения. Несмотря на эти риски вероятность покупки российско-индийской машины ВВС обеих этих стран весьма высока.

С высокой степенью уверенности можно предполагать, что верность российской технике сохранит и Алжир. В отношении такого традиционного покупателя советской техники как Ливия существует неопределенность, связанная с неясными перспективами политической ориентации этой страны. Из-за высокого риска смены политического режима и свертывания боливарианского революционного проекта нынешнего президента Уго Чавеса трудно прогнозировать после 2020 года и венесуэльские заказы. В случае же сохранения в этой стране левого правительства Россия столкнется с китайским авиапромом, который уже одержал здесь ряд побед. Наконец, можно надеяться, что естественным рынком для российской авиатехники станут и некоторые постсоветские республики, прежде всего, Казахстан и Белоруссия.

К сожалению, такие потенциальные российские рынки как Иран и Сирия вероятнее всего окажутся под контролем Китая. Во всяком случае российское политическое руководство, аннулировавшее контракты на поставку в Сирию ОТРК «Искандер-Э», а в Иран – ЗРС С-300ПМУ-2, активно работает в пользу именно такого сценария. С другой стороны, через десять-двадцать лет для России могут открыться рынки, которые сегодня кажутся невероятными. В одном шаге от покупки Су-30 однажды уже был Таиланд. Через двадцать-тридцать лет, быть может, раскроется спящий сегодня колоссальный экономический потенциал Мьянмы. Для Аргентины закупка Т-50 была бы отличным ассиметричным ответом на бразильские планы приобрести 36, а в перспективе – 120 Rafale. Гадать можно до бесконечности. Сегодня ясно одно – российско-индийский альянс обязательно будет одним из трех мировых игроков на рынке истребителей пятого поколения. А это значит, что Россия гарантировала себе статус мировой авиапромышленной державы на всю первую половину двадцать первого века.

Источники:

1. Статья Константина Макиенко из журнала "Авиаиндустрия" №1, 2011