Я тут порылся в глубинах своей памяти и вспомнил, что в аккурат накануне начала нашей спецоперации в Сирии, кто-то из политической элиты Пятой республики ляпнул что-то абсурдное про наш антитеррористический потенциал, по типу того, что мы, мол, только языком способны молоть, а не с ИГ бороться. И в ту же ночь ВКС РФ совершили первые вылеты.

Оказывается это был не кто-то из муниципальных чиновников, а глава французского МИДа Лоран Фабиус. Он распинался, что их коалиция, дескать, мочит ИГ, а мы только говорим о консолидации усилий. Я тогда еще возмутился: вы, может быть, и «мочите» (хоть этого и не видно совсем), а мы не имеем морального права вторгаться на территорию суверенного государства со своими вооруженными силами без соответствующего на то мандата. Мандат был получен, «русские сушки» начали свои вылеты, и прошло всего-ничего времени – полтора месяца, но как поменялась позиция Парижа!

После пятничной трагедии вектор кардинально сменил направление. Сегодня сразу два влиятельных политика Франции – экс-президент, лидер партии «Республиканцы» Николя Саркози и вице-президент комиссии по иностранным делам Национального собрания Одиль Сог – выразили сожаление о том, что предложения России по совместной борьбе с ИГ не были восприняты должны образом еще полгода назад или даже раньше. Они почти в один голос говорили о том, что сейчас в мире не может быть двух разных коалиций против терроризма, что нужно выступать единым фронтом и только в таком случае всемирное зло удастся победить. И вопрос Башара Асада не является первостепенным, типа нельзя использовать его как предмет торга.

Я не буду злорадствовать и ёрничать. Мне действительно очень горько от того, что Европа сейчас настолько зависит от Штатов, что нужно было огромное горе, чтобы они осознали пагубность этого влияния, изменили свою точку зрения и расставили приоритеты в правильном порядке. Неужели европейцам недостаточно было миграционного кризиса?! Неужели нужны были взрывы и гибель больше сотни людей в центре Парижа, чтобы у них слетела пелена с глаз и мозги встали на место? Вчера я писал, что страх – неимоверный стимулятор мозговой деятельности, многие со мной не согласились, но, судя по тональности сегодняшних заявлений французов, я был прав.

Я очень надеюсь, что французских граблей хватило для всей Европы, и одно за другим европейские государства пересмотрят свою политику слепого исполнения штатовских хотелок и начнут действовать в правильном направлении, защищая свои народы от террористических атак.

Безусловно, даже если Запад сегодня поменяет свои взгляды, это сию секунду не избавит их от угрозы, ибо ситуация сейчас действительно серьезная и такого по мановению волшебной палочки не случается. Но если мы начнем координированную борьбу, будем действовать сообща не на словах, а на деле, обмениваясь разведданными и опытом, риски сведутся к минимуму. И дай Бог, чтобы это был первый и последний непредотвращенный теракт.

“Financial Times”, Великобритания - 14 ноября 2015 г.
"Paris attacks: The global consequences"

Террор в Париже: глобальные последствия

Гидеон Рахман (Gideon Rachman) November 14, 2015

Жители Нью-Йорка и Лондона инстинктивно поймут - что переживают парижане этим утром: смесь шока, ужаса, растерянности и страха за будущее.

Но все же, память о террористических актах 2001 года в Нью-Йорке и 2005 года в Лондоне также демонстрирует запас прочности больших городов. Они способны прийти в норму после террористических актов с удивительной скоростью и энергией. Сказать, что террористы “не сокрушат Париж” - это не декларация о намерениях. Это - просто констатация факта.

Париж - это город, где история, зачастую жестокая и шокирующая, присутствует всегда. Память о революциях, погромах, войнах и оккупации присутствует везде — не только в музеях, но и в названиях улиц и в самой архитектуре города. Пройдя через все это, Париж стал синонимом красоты, спокойствия, творчества и созидания.

Хотя не может быть никаких сомнений в том, что Париж придет в норму, также верно и то, что это нападение произошло в особенно чувствительный момент в истории и Франции и Европы.

Всего 10 месяцев назад Париж стал жертвой террористических атак на журнал Шарли Эбдо и еврейский супермаркет, которые отняли жизни у 15 человек и вывели на улицы, в знак протеста, миллионы людей. Но список убитых в ходе этих последних нападений намного длиннее. Факт, что вторая волна нападений пришла так скоро после атаки на Шарли Эбдо, также усиливает чувство незащищенности.

Относительно непосредственно политики и политических вопросов, то они касаются французского участия в действиях на Ближнем Востоке , а также влияния нападения на региональные выборы, которые должны состоятся в следующем месяце. Террористы, как сообщают, выкрикивали комментарии о войне в Сирии. Франция участвовала в бомбардировках ИГИЛ в Ираке в течение многих месяцев, а в сентябре начала наносить удары с воздуха по ИГИЛ в Сирии. Очень маловероятно, что президент Франсуа Олланд ответит на террористические акты отменой французского участия в войне с ИГИЛ. В реальности, в ближайшей перспективе, наиболее вероятна эскалация военного конфликта.

Реакция французских избирателей будет тщательно отслеживаться. В следующем месяце они пойдут на избирательные участки на региональных выборах. Проведенные опросы общественного мнения предполагают, что Марин Ле Пен, лидер крайне правого Национального фронта, победит в регионе Nord-Pas de Calais, в то время как ее племянница, Марион Марешаль-Ле Пен возглавила некоторые опросы на юге (регион Прованса). Национальный фронт, у которого есть долгая история враждебного отношения к мусульманской иммиграции и который также выступал за восстановление пограничного контроля, может прибавить себе голосов после этих нападений. В любом случае, некоторые из его аргументов уже прозвучали в дискуссиях традиционных правоцентристских партий.

Кроме того, террористические акты в Париже произошли в то время, когда Европа находится в центре “миграционного кризиса”. На фоне решения Германии принять больше миллиона беженцев в этом году (большинство из них - из пострадавшего от войны Ближнего Востока), растёт внутреннее давление на канцлера Германии — закрыть границы страны для новых мигрантов. Даже Швеция, которая приняла больше мигрантов на душу населения, чем любая другая страна-член ЕС, ещё до парижских атак объявила о закрытии, хотя и временном, ее границ перед новыми беженцам. После Парижа, канцлер Германии, конечно же испытает желание принять аналогичные меры, ослабив, таким образом, политическое и социальное давление на ее правительство. Но г-жа Меркель также знает о цепной реакции, которую могут вызвать такие действия на Балканах, в странах, находящихся в начале маршрутов мигрантов.

Точное происхождение террористов (когда я пишу эту статью в субботу утром, оно еще не известно), конечно внесет изменения в последующие после атак обсуждения. Однако, если и когда подразумеваемая связь с исламистскими террористическими движениями будет раскрыта в деталях, споры о политике Запада на Ближнем Востоке только усилятся, хотя это и не значит, что она обязательно станет более четкой.

Одним из возможных последствий для западной политики было бы сосредоточение её на поражении джихадистов ИГИЛ и снижение внимания к вспомогательным целям, таким как удаление президента Башара аль-Асада из Сирии. Но Франция была в первых рядах тех стран, которые утверждали, что Асад является центральной проблемой Сирии. Полный отказ от анти-Асадовской политики в ближайшие недели кажется маловероятным . Что, намного более вероятно, так это то, что такой поворот в политике произойдет в ближайшие месяцы, когда влияние, уроки и тяжелый шок от парижских террористических актов будут абсорбированы.

источник

Франция в трауре и сожалеет, что не слушала Россию. Ле Пен: для восстановления безопасности во Франции нужны срочные меры. Террор в Париже: глобальные последствия

Ле Пен: для восстановления безопасности во Франции нужны срочные меры

Террор в Париже: глобальные последствия