|
Если в России месяцем политических аномалий является август, то в Казахстане — это декабрь. 16 декабря 1986 года в тогдашней столице Казахской ССР Алма-Ате на центральной площади Брежнева произошли массовые волнения. Местная молодежь неожиданно устроила митинг протеста против замены многолетнего первого секретаря местного ЦК Динмухамеда Кунаева на чужого для республики человека — Геннадия Колбина. Союзный центр ответил бронированным кулаком. Считается, что в результате того кризиса 174 человека погибли. Многие тысячи были арестованы.
16 декабря 2011 года — ровно четверть века спустя — в Казахстане вновь начала литься кровь. Бунт в городе Жанаозене очень легко трактовать в рамках традиционного противостояния труда и капитала: с одной стороны голодные рабочие, с другой — жадные капиталисты.
Но в восточных обществах все редко бывает так просто и однозначно. Скрытые политические пружины и механизмы казахстанского кризиса 1986 года до сих пор остаются загадкой. И я вполне допускаю: об истинных причинах бунта в Жанаозене мы можем безуспешно гадать еще 25 лет.
Мою первую и пока единственную поездку в город Актау — центр региона, где случился бунт, — я запомнил надолго. Представьте себе: роскошный отель на берегу Каспийского моря. Дорогая мебель в стиле ампир. Бассейн, наполненный водой с голубым отливом. И чудовищно грязно-ржавая вода, бегущая из крана в моем номере.
Добро пожаловать на полуостров Мангышлак — регион контрастов, землю, щедро одаренную природными ископаемыми и еще более щедро — страшными климатическими условиями. Вокруг, куда ни глянь, везде сплошная пустыня. Летом — страшная жара. Зимой — морозы.
Ставший ареной бунта город Жанаозен (или по-русски — Новый Узень) — это тот же Актау минус весь гламур областного центра. Построенный в советское время, промышленный центр был рассчитан примерно на 60 тысяч жителей. Вполне может быть, что сейчас количество живущих здесь людей в два раза больше. Последние два десятилетия в Жанаозен активно возвращались когда-то покинувшие эти места казахи из соседних стран (в республике их называют оралманами). Естественно, социальная инфраструктура трещит по швам.
Так, может быть, именно в этом причина кровопролития? Не похоже. В Казахстане полно городов с не менее тяжелыми природными и социальными условиями. Но там никто не сжигает здания местной администрации. Тем более что Жанаозен — это все же не дыра, где нет работы. Здесь расположены нефтяные месторождения, где платят по местным меркам очень даже неплохо.
Например, уборщица в столице республики Астане — городе, по богатству и стилю жизни сравнимому с Москвой, — получает в среднем 400 долларов в месяц. А уборщица на нефтяном предприятии в Жанаозене может относить домой 600 долларов. Квалифицированный рабочий-нефтяник и вовсе может получать до трех тысяч зеленых.
Да, цены на все необходимые товары в Жанаозене сильно выше, чем в среднем по республике. Но назвать местных бастующих рабочих жертвами уж совсем жестокой эксплуатации в стиле Карла Маркса язык как-то не поворачивается. По рассказам знатоков, участники забастовки набрали кредитов, напокупали дорогих вещей. Казалось бы, им теперь выгодно работать, работать и еще раз работать. Вместо этого они бастуют и не идут на уступки.
Почему? Смысл объяснений представителей заводской администрации и власти сводится примерно к следующему: забастовщики — осатаневшие от жадности люди, которые сами не знают, чего они хотят. Вас такое объяснение устраивает? Нет? Вот и меня тоже нет. Отсюда вывод: в поисках истинных причин происходящего надо копать глубже.
Осведомленный чиновник в Астане выдал мне такую версию: раньше государственным нефтяным предприятием в Жанаозене рулили связанные с криминалом местные неформальные боссы. А с недавних пор предприятие перешло под прямой контроль головного офиса национальной компании в Астане. С помощью организации беспорядков местные клановые лидеры намекают столице: надо делиться! Отдайте нам обратно контроль над финансовыми потоками!
Звучит логично. Но бунты такого размаха выходят за рамки простого намека столичным нефтяным топ-менеджерам. Такие намеки в Казахстане обычно делаются другими, гораздо менее шумными способами. Бунт такого масштаба — уже прямой символический вызов лично президенту Нурсултану Назарбаеву и всей созданной им системе власти.
Почему я употребил слово «символический»? Думаю, настала пора познакомить вас с неформальным устройством казахского общества в целом и местом Жанаозена в этом устройстве в частности. Все казахи делятся на три крупных племенных объединения — жузы: старший, средний и младший. Жузы в свою очередь делятся на рода. Например, Нурсултан Назарбаев — это старший жуз, род Шапрашты.
Жанаозен — это традиционная территория младшего жуза, рода Адай. В Казахстане адайцы известны своей воинственностью и агрессивным поведением. Последний раз адайцы демонстрировали этот свой горячий нрав в июне 1989 года. В городе Новый Узень вспыхнули массовые волнения: местное казахское население вступило в кровавую схватку с приезжими с Северного Кавказа. Чтобы спасти последних от уничтожения, советскому спецназу пришлось, по некоторым данным, вывести из города 25 тысяч человек.
А теперь — внимание: именно в период тех беспорядков в Новом Узене Нурсултан Назарбаев был впервые избран лидером Казахстана. Выглядит это все как зловещее предупреждение: на фоне пылающего Нового Узеня ты пришел. На фоне пылающего Жанаозена ты должен уйти.
Нет, я вовсе не настаиваю на версии гигантского разветвленного заговора. Вполне возможно, что все дело только в горячем нраве рода Адай. Но одна из главных функций президента в Казахстане — быть арбитром межклановых споров и конфликтов. И до сих пор Назарбаеву удавалось тушить все конфликты без кровопролития. Именно на этом умении зиждется авторитет Нурсултана Абишевича как верховного лидера и гаранта стабильности.
Конечно, осечки бывают у всех. Но бунт в Жанаозене нельзя воспринимать в отрыве от других событий. А они таковы. В республике неожиданно подняло голову исламское террористическое подполье, о существовании которого раньше можно было лишь догадываться. В республике периодически гремят взрывы и случается стрельба.
Активизировалась и оппозиция из числа политиков, изгнанных из рядов казахстанской элиты за уж совсем «не спортивное поведение». Бывший высокопоставленный офицер спецслужб и бывший зять Назарбаева Рахат Алиев впал в немилость после того, как вскрылась его привычка лично пытать в подвалах бизнесменов. Сегодня он стал большим демократом и из прекрасного западного далека распространяет слухи о якобы смертельной болезни Назарбаева.
С «обращениями к казахстанскому народу» с Запада периодически обращается и беглый казахстанский олигарх и бывший министр Мухтар Аблязов. В свое время он был осужден в Казахстане за коррупцию. Но сейчас он в ранге потенциального спасителя отечества требует создания в республике некоего «временного правительства».
И еще один «штришок к портрету»: в январе в Казахстане должны состояться парламентские выборы. Партия президента «Нур-Отан» несомненно вновь одержит на них оглушительную победу. Но вот будет ли это концом истории?
Власть Нурсултана Назарбаева в Казахстане еще очень и очень крепка. Но указаний на возможность возникновения в будущем очень серьезных проблем хоть отбавляй. Возможно, политической элите в Астане стоит меньше думать о том, как порадовать Назарбаева очередным титулом или званием. И больше — о том, как обеспечить стабильность в своей стране.
20 декабря 2011 года,
news-asia.ru
Вернуться назад
|