Политические портреты Ирана. Министр разведки Хейдар Мослехи: в зеркалах виртуальности и реальности.

ЧАСТЬ I

Одна из причин жесткого информационного противостояния вокруг Хейдара Мослехи заключалась в постоянной конкурентной борьбе между разведкой КСИР и VEVAK, службами, обладающими почти одинаковыми возможностями. Способствовало противостоянию и пристальное внимание к их взаимоотношениям всей иранской политической элиты.

Писать о тех, кто стоит сегодня на капитанском мостике корабля, носящего название «Исламская Республика Иран» — сложно. И это не авторское кокетство, отчего-то ставшее сегодня нормой. И это не попытка попричитать о том, как много иноязычных источников приходится перелопачивать ради пары строчек информации — вот это-то как раз нормально, «изводишь единого слова ради...», прав был Маяковский. Да и захватывает, затягивает процесс поиска, упиваешься им, чего уж там скромничать.

Сложность в другом — как описать людей с другой ментальностью, с другим миросозерцанием и мироощущением. Как в привычные схемы привнесенной в нас прагматичной ментальности Запада описать ментальность исламскую? Другой, по сути мир, где главным и определяющим становится не привычный для нас меркантильный интерес и материальная выгода, а беззаветное до самоотречения следование и служение Идее.

И вроде бы постоянно напоминаешь, что Ислам — это не религиозность в западном понимании, не обязательный к исполнению обряд, а именно что образ жизни и образ мысли. И вроде бы постоянно подчеркиваешь, что сегодняшний Иран это прежде всего идеологическое государство, сродни СССР 30-х — начала 50-х, — но перечитав свои статьи до конца всякий раз понимаешь, как много не сумел сказать, объяснить, донести... Понимаешь, как ограничено твое умение простыми словами объяснить непростое. Спасает лишь надежда на то, что читатели этих очерков, которые я назвал «политическими портретами», отнесутся к позиции автора более благожелательно, чем это принято в русскоязычном Интернете.

Любая кадровая перестановка в Тегеране открывает перед «научными экспертами-иранистами» необъятный простор для глубокомысленных рассуждений и феерических конструкций. Ну а уж если речь зашла об «отставке» главы министерства информации (разведки), как это случилось в конце апреля — то тема эта представляется настолько сладкой, тягуче-сиропной, что привлекает целые колонны «аналитиков».

Правда, эти колонны «иранистов» в созданном ими же информационном сиропе и вязнут, но плодить глубокомысленные комментарии и выдавать глобальные прогнозы им такое положение совершенно не мешает. Все при деле, гонорары опять же — словом, ограничением для «аналитической деятельности» служит только уровень фантазии авторов, а интернет-ресурсы?.. Они и не такое выдерживают.

В течение двух недель апреля нынешнего года на наших глазах была создана виртуальная политическая жизнь Ирана. И поводом к возникновению «иной реальности» стала история вокруг якобы имевшей место отставки главы министерства информации и национальной безопасности VEVAK (وزارت اطلاعات جمهوری اسلامی ایران Vezarat-e Ettela’at Jomhouri-ye Eslami-ye Iran) Хейдара Мослехи.

Как и любое инобытие, эта «иная реальность» имела мало общего с реальными политическими процессами, происходящими в Иране. Но если виртуальная политическая жизнь зарождается, значит это кому-нибудь нужно?

О некоторых особенностях СМИ в условиях «исламской диктатуры и тоталитаризма»

То, что в Иране существует диктаторский режим, свобода слова удушается в зародыше, а СМИ лишены возможности высказывать критические замечания в адрес «муллократии» и «диктатора Ахмадинежада» — знает каждый «эксперт», хоть раз читавший то, что в огромных количествах публикуют западные масс-медиа и обезьянничающие им российские СМИ. Знание вопиющего факта удушения в Иране всех и всяческих свобод имеет под собой только одно основание: невежество и малограмотность этих самых «экспертов». Подавляющее большинство из них иранские СМИ не читают. Уж больно в персидском буквы чудные, учить их лениво. Поэтому пользуются пересказом информации из англоязычных источников. Но всякий пересказ, особенно, если в мозгах уже сложился стереотип восприятия, с высокой степенью вероятности превращается в «испорченный телефон».

Не будь этого, обладай «эксперты» профессиональной добросовестностью и научной объективностью — и им открылась бы картина, которая могла бы перевернуть их представление об окружающем мире. Но оно им надо? Объективность в отношении Ирана обратно пропорциональна величине гонорара в большинстве масс-медиа. Уж лучше — по отработанному шаблону, в соответствии с «генеральной линией демократии» повторять о заживо репрессированных кровавыми «муллократами» свободах слова, «свободной прессы» и гей-парадов...

Между тем, эта самая «заживо умученная» и «несвободная» иранская пресса в истории с «отставкой» Мослехи вела себя настолько, мягко говоря, оживленно, что информационный фон вокруг этого события получил название «Саги о Мослехи» [1], а вице-президент Исламской Республики Иран Фатима Бодахи выступила со специальным заявлением, в котором предупредила «особо отличившихся» в дискуссии по данному вопросу редакторов, журналистов и политиков о возможности судебных исков в отношении допущенных ими высказываний [2].

Кстати, в Иране, «отброшенном исламской революцией в средневековье» один из вице-президентов — женщина. Да, в «тоталитарном» Иране, журналистов и политиков, критикующих президента, не волокут в «мрачные застенки», а подают на них иски в суд. Но это так, к слову...

Для заявления Ф. Бодахи оснований было более чем достаточно, потому как критики администрации явно хватили через край. Депутат меджлиса Ахмад Таваколи (кстати, запомните это имя) утверждал, что «гонения на Мослехи» были вызваны расследованием по фактам коррупции в администрации Ахмадинежада [3]. Мулла Сейед Аббас Набави объявил, что «команда извратителей» (термин, запущенный в информационное поле оппонентами Ахмадинежада во властных структурах), сплотившаяся вокруг президента, мечтает создать хаос в министерстве информации и национальной безопасности. И это не самые сильные высказывания, прозвучавшие в ходе дискуссии.

Справедливости ради надо отметить, что пропрезидентские СМИ в долгу не остались. В анонимной статье на пропрезидентском сайте Dolat-e Yar критики президента были весьма своеобразно квалифицированы и классифицированы: «1) те, кто требовал от президента льгот в обмен на поддержку, но не получил их; 2) те, кто стремится в трудное для Ирана время дистанцироваться от президента, 3) те, кто стремиться парализовать деятельность президентской администрации в деле укрепления Ирана» [4].

Накал информационного противостояния достиг своего пика тогда, когда ряд пропрезидентских web-ресурсов (Mahramaneh News, Bakeri News и Rahva News) были на несколько часов попросту заблокированы.

И в это же время в Маджлисе группа депутатов вела сбор подписей под обращением к Ахмадинежаду, суть которого можно свести к одному предложению: «Руки прочь от Хейдара Мослехи!»

Чем же была вызвана эта информационная буря? И чем заслужил столь пристальное внимание к своей персоне нынешний глава VEVAK Хейдар Мослехи, сам пост которого предполагает определенную информационную закрытость?

О разведслужбах вообще и о конкуренции между ними в частности

Прежде чем ответить на эти вопросы, считаю необходимым сделать небольшое отступление. По моему глубокому убеждению, в ХХ веке произошло событие, не получившее еще своего исследователя: качественный скачок влияния специальных служб на международные отношения и социально-политическое развитие государств.

«Ученым известно, что судьбы народов формируются комплексом трудноуловимых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь... зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил — с начала 40 х годов — стала разведка, систематически собирающая информацию о других странах, на основе которой строится планирование на правительственном уровне и принимаются решения стоящими у власти американскими политиками. Разведка стала весомым фактором, — из числа тех, кто определяет историю» [5].

Скажу больше — возможности спецслужб настолько возросли, что часть из них стали вполне самостоятельно выполнять практически любые политические задачи, которые раньше решались силами армии или дипломатов. Влияние спецслужб на внутреннюю и внешнюю политику в современном мире настолько увеличилось, что государственные деятели столкнулись с новой проблемой — необходимостью соблюдения баланса между возможностями спецслужб и уровнем необходимой достаточности этих возможностей для интересов государства. Еще раз подчеркну — это общемировая тенденция. И рецепт здесь пока только один, во всех странах и на всех континентах: создание сообщества спецслужб, в котором несколько служб, решая схожие задачи одновременно приглядывают друг за другом.

Иран в этом отношении не является исключением. Костяк сообщества спецслужб Ирана составляют военная разведка (J-2) Министерства обороны, разведка Корпуса Стражей Исламской Революции (Ettalaat-e-Pasdaran) и собственно министерство информации и национальной безопасности (VEVAK -Vezarat-е Ettela’at В. А.Amniat-е Keshvar).

Система контроля за спецслужбами в Исламской республике Иран утверждена законом «О разведке» 1983 года, разрабатывавшегося под руководством создателя ИРИ великого аятоллы Хомейни.

При создании этого закона у всех его авторов свежи еще были в памяти картины из деятельности шахской САВАК, создававшейся при активной помощи американского ЦРУ, британской службы Ми-6 и израильскими офицерами из МОССАД. Организация эта была весьма... специфическая. Но и это бы полбеды. Кроваво-специфическая она была, вот ведь в чем проблема...

Вспоминая САВАК

Официально основанный в 1957 году (в действительности, американцы начали работу по ее созданию еще в 1955) выпускником парижской военной академии генералом Теймиром Бахтияром (родственником, кстати, второй жены шаха, Сорайи Эсфандиари), САВАК изначально нес в себе черты не столько специальной службы государственной безопасности, ориентированной на разведку и контрразведку, сколько политической полиции.

Постепенно он подмял под себя и военную разведку Ирана, но задачи политического сыска, задачи обеспечения безопасности верховной власти шаха и в целом безопасности существовавшей иранской монархической политической системы оставались для САВАК абсолютным приоритетом.

Основная миссия САВАК была сформирована самим шахом, Мохаммедом Резой Пехлеви: защитить шаха; предотвращать деятельность групп, идеология которых противоречила принципам шахской конституции; предотвращать заговоры, которые были направлены против безопасности, и контролировать всю оппозицию, особенно политическую оппозицию.

При такой установке вопросы обеспечения государственной безопасности трактовались руководителями САВАК весьма своеобразно. Так, например, основным спецпредставителем Израиля при САВАК был Яаков Нимроди, представлявший в Иране интересы не только МОССАДа, но и военной разведки «Аман».

В это время израильское разведывательное содружество как раз начало проводить в жизнь свою «периферийную» стратегию: развертывание агентурной деятельности в странах Востока и Запада, включая арабские. Через несколько лет в звании полковника Армии обороны Израиля Нимроди был назначен военным атташе Посольства Израиля.

Нимроди проработал в этой должности в Иране порядка 10 лет и успел многое сделать для своей страны. В частности, он добился многолетнего соглашения с Ираном о продаже ему израильского оружия на сумму 250 миллионов долларов в год. Ну, а в часы, свободные от трудов по постановке «на крыло» спецслужбы шаха (с которым был в дружеских отношениях), Нимроди активно раскручивал курдскую проблему, болезненную для всегда враждебного Ирану Ирака, создавал агентурную сеть и в самом Иране. Кстати, не так давно имя Нимроди всплыло вновь, уже в связке с именем небезызвестного Владимира Гусинского. Но это уже, как говорится, другая история.

Другим примером весьма специфичного понимания САВАК вопросов государственной безопасности была история с вербовкой ЦРУ его (САВАК) отца-основателя, генерала Теймира Бахтияра. Вербовка прошла успешно, генерал исправно работал на «большого брата», пока не был сдан завистниками, не менее его стремившимися к гонорарам из США. Шах Пехлеви Бахтияра все-таки уволил в 1961 г. и выгнал из страны. Ну а «саваковцы» довели шахское неудовольствие до бывшего шефа несколькими годами позже, и закончилось дело летальным исходом.

Интересно, что именно после устранения Бахтияра, в западных СМИ появилась информация о САВАК как о «зловещей и недемократической организации». До разоблачения агента ЦРУ, видимо, с демократией в САВАК все было нормально.

На освободившийся пост был назначен генерал Хассан Пакраван. Но и он не оправдал возлагавшихся на него надежд — проворонил покушение на шаха 10 апреля 1965 года. В ходе перестрелки с покушавшимися в Мраморном дворце погибли 12 человек, а сам Пакраван отправился послом в Пакистан.

Его место занял генерал Нематолла Нассири, одноклассник и друг детства шаха, который выдал Нассири карт-бланш в борьбе с оппозицией и защитой престола. И вот это назначение оказалось попаданием в «десятку».

Генерал Нематолла Нассири идеально справился с поставленной перед ним задачей: была создана эффективная система тотального сыска и доносительства, поставившая под контроль все аспекты политической и общественной жизни страны.

Университеты, профсоюзы и крестьянские организации находились под интенсивным наблюдением агентов САВАК и платных осведомителей. В общественной жизни дела обстояли так же: от приема на работу или государственную службу и вплоть до выдачи паспортов, пенсий и пособий — все контролировал САВАК.

Сотрудники и агентура САВАК вели систематическую слежку не только за оппозиционными организациями и деятелями, за инакомыслящими, но фактически и за всеми высокопоставленными государственными служащими, лояльными к шаху политическими деятелями, журналистами, предпринимателями, писателями и т.д.

К началу 70-х САВАК стал, собственно, не столько спецслужбой, сколько политической организацией промонархической направленности, не столько охраняющей, сколько направляющей политическую жизнь страны.

Разведывательное сообщество современного Ирана

Учитывая уроки истории, то влияние и ту бесконтрольность, которыми в шахском Иране пользовался САВАК, Хомейни и его единомышленники стремились к созданию такого механизма государственного и общественного контроля, который должен был решить одновременно несколько задач: исключить возможность «заговора спецслужб», предотвратить чрезмерный рост влияния одной из них в политической жизни страны, сделать невозможным использование какой-либо из спецслужб в качестве инструмента политических партий и властных группировок.

В результате, в Иране сложилась многоуровневая система контроля и управления спецслужбами, ключи от которой находятся в руках Верховного лидера (рахбара) Али Хаменеи, имеющего, кстати, в своем подчинении и собственную спецслужбу, на которую возложены в основном контрольные функции.

Кроме того, за разведывательным сообществом следят Маджлис Ирана, Высший Совет национальной безопасности и Совет по целесообразности принимаемых решений. Более того. В самом механизме кадровых назначений руководства спецслужб и управления их деятельностью, заложены элементы дополнительного контроля со стороны Али Хаменеи.

В частности, Верховный лидер осуществляет политический контроль всех уровней Корпуса Стражей исламской Революции, который в соответствии со статьей 150 Конституции ИРИ является «гарантом революции и ее достижений». Военная разведка является отделом Генерального Штаба ВС ИРИ, который напрямую подчинен Верховному лидеру.

Еще более тщательно проработан вопрос контроля над VEVAK. Директором этой службы является министр под руководством Президента ИРИ. Казалось бы, президент имеет значительные полномочия по управлению разведывательной деятельности VEVAK. Но одновременно с этим, министр разведки является членом Высшего совета национальной безопасности и является священнослужителем. А это означает, что Верховный лидер имеет решающий голос при назначении директора и, соответственно, полностью контролирует его деятельность.

При том, что система контроля за разведывательным сообществом Ирана отвечает высшим государственным интересам и гарантирует внутриполитический баланс, она не может остановить конкурентную борьбу между разведками внутри сообщества.

Собственно, одна из причин столь жесткого информационного противостояния вокруг Хейдара Мослехи и заключалась в постоянной конкурентной борьбе между разведкой КСИР и VEVAK, службами, обладающими почти одинаковыми возможностями. Способствовало противостоянию и пристальное внимание к их взаимоотношениям всей иранской политической элиты.

Но это справедливо только в отношении информационной волны. Основная причина кроется несколько глубже.

Игорь Панкратенко

 

Ссылки

[1] «The Moslehi Saga: ’Perverted Team,’ Looming Lawsuits, Blocked Websites», Frontline, Apr 21 | 2011 |

http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/tehranbureau/2011/04/the-moslehi-saga-perverted-team-looming-lawsuits-blocked-websites.html#ixzz1LA1jltfq


[2] «معاون رئیس‌جمهور: از رسانه هاشکایت می کنیم چون می‌‌خواهیم „جامعه اسلامی“ را „اخلاقی“ کنیم، فارس», News.Gooya.com, چهارشنبه 31 فروردین | 1390 | http://news.gooya.com/politics/archives/2011/04/120702.php

[3] «برخي كج‌رفتاري‌هاي اخير تحت تأثير تيم منحرف و متهم به فساد است», FARS, دوشنبه 12 ارديبهشت | 1390 | http://www.farsnews.com/newstext.php?nn=9001312161

[4] http://www.dolateyar.com/view-12333.html

[5] Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. N. Y.: Liberty Publishing House. 1989. С. 15.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ ИРАНА. МИНИСТР РАЗВЕДКИ ХЕЙДАР МОСЛЕХИ:
В ЗЕРКАЛАХ ВИРТУАЛЬНОСТИ И РЕАЛЬНОСТИ. ЧАСТЬ II

Иран, как впрочем, и весь остальной мир, не ожидал столь молниеносной и жесткой реакции Саудовской Аравии и ОАЭ на события в Бахрейне. Полной неожиданностью явилось и прямое участи Катара в военной операции против Ливии. Стало очевидным, что выросший на нефтедолларах и льготных поставках вооружений из США, активно осваивающий ядерные технологии новый региональный центр силы будет проводить максимально жесткую и агрессивную политику в отношении своего основного врага в регионе — Ирана. И в проведении этой политики будет пользоваться практически неограниченной поддержкой США и некоторых стран Запада.

Окончание. Начало см. здесь: http://win.ru/win/7417.phtml

Президент Ирана и министр VEVAK — специфические особенности взаимоотношений

«Двойное подчинение» министра VEVAK, будучи вполне оправданным с точки зрения высших государственных интересов, создает своеобразную специфику и некоторый национальный, даже, колорит взаимоотношений иранского президента и одного из ключевых министров. Это уже стало традицией — периодические конфликты между VEVAK и администрацией президента. Именно традицией, потому как с иранскими президентами конфликтовали все пять предыдущих министров, от Рейшахри до Дорри-Наджафабади, от Юнесси до Мохсени-Эджеи. Не стал исключением из правил и нынешний, шестой по счету министр VEVAK Хейдар Мослехи.

Совершенно справедливо заметил Раджаб Сафаров, оценивая ситуацию с Мослехи: «Глава президентской администрации считает, что министр информации не вписывается в рамки идеологических установок, как их представляет себе господин Машаи. Он считал министра мягкотелым — в частности, по отношению к представителям оппозиции и подконтрольным им СМИ. Регулярно говорил об этом президенту. Видимо, на каком-то этапе его доводы прозвучали убедительно» [6].

Нужно отметить, что аналогичные претензии из администрации Ахмадинежада стали причиной отставки предшественника Мослехи — Гулям-Хуссейна Мохсени-Эджеи. По утверждению бывшего министра культуры и исламской ориентации Сафара Харанди, отправленного в отставку вместе с Мохсени-Эджеи и теперь являющегося одним из активных оппонентов президента Ахмадинежада, бывшему главе VEVAK ставилось в вину то, что он: «1) оказался не в состоянии предотвратить выступления оппозиции летом 2009 года; 2) не сумел представить доказательств связи оппозиции с зарубежными антииранскими центрами; 3) не сумел установить причастность к деятельности оппозиции „определенной части“ политической элиты (под которой подразумевались Хашеми Рафсанджани и его окружение)» [7].

В 2009 году доводы Ахмадинежада удовлетворили Хаменеи и отставка Мохсени-Эджеи состоялась. А на его место был назначен Хейдар Мослехи, который до этого назначения уже успел в 2005 году поработать в администрации президента и рассматривался в команде Ахмадинежада как наиболее подходящая кандидатура на столь важную должность.

Кстати, при обсуждении кандидатуры Мослехи активным противником его назначения был тот самый Ахмад Таваколи (помните?), который тогда утверждал совершенно противоположное — на должность руководителя VEVAK Мослехи, дескать, совершенно не подходит, потому как совершенно не обладает опытом подобного рода работы. По всей видимости, господин Таваколи в политическом запале не успел осмыслить биографию ходжат-оль-ислам Хейдара Мослехи.

Родившийся в 29 сентября 1956 года в Исфагане, в семье священнослужителя, Хейдар Мослехи и по семейным обстоятельствам, и по складу характера должен был стать одним из ходжат-оль-ислам, «доказательством веры», в исламской традиции — богословов-законоведов, имеющих право выносить самостоятельные суждения, опираясь при этом исключительно на коранические аяты и достоверные хадисы пророка Мухаммада, а не на суждения других богословов.

Достаточно сказать, что образование он получил в элитнейшей духовной школе Хаккани священного для шиитов города Кум, чьи выпускники составляют костяк политических управленцев и силовых структур Ирана. По общепринятому на Западе мнению, школа Хаккани является особенной школой, выпускники и преподаватели которой живут в ожидании неизбежного прихода Махди. Но не просто живут, а считают основной целью своей жизни деятельность по укреплению, улучшению и установлению такой исламской формы правления, которая способна приблизить приход Махди.

Собственно, вся жизнь Мослехи после революции 1979 года — это реализация тех жизненных ценностей и убеждений, которые были заложены в нем в школе Хаккани.

Прочтя последний абзац, человек западной ментальности сделает однозначный вывод: «перед нами ограниченный фанатик, ничего кроме ислама не видящий». Для такого человека степень магистра международного права, которую получил Мослехи после нескольких лет обучения на Западе — конечно же не аргумент.

В первый же год революции 23-летний Мослехи стал членом одного и революционных комитетов Тегерана. А потом была ирано-иракская война. И 25-летний Мослехи стал личным представителем великого рахбара Хомейни на военных базах Корпуса стражей исламской революции «Кербела» и «Хатам-аль-Анбия». Те еще назначения, должен заметить: и политический комиссар, и организатор снабжения, и руководитель особого отдела в прифронтовых зонах — словом, представляете себе уровень нагрузок и уровень ответственности. И — уровень приобретенного опыта, в том числе, и в организационных вопросах.

В 2005 Мослехи получает назначение личным представителем рахбара Али Хаменеи в корпус Басиджей (بسيج - Basij-e Mostaz’afin, досл. — Мобилизация угнетенных), структуры, сочетающей в себе и военизированную милицию и народное ополчение, которое в мирное время выполняет не только функции обеспечения общественной безопасности, но и занимается социальным патронажем.

И с этой должности его пригласил на работу к себе в администрацию только что избранный на свой первый президентский срок Махмуд Ахмадинежад.

Впрочем, работа в президентской администрации продолжалась не долго. Вскоре Хейдар Мослехи получил от Али Хаменеи новое назначение — возглавил Организацию исламских вакуфов, то есть организацию по управлению имуществом, переданного государством или отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели. В вакуф входит как недвижимое, так и движимое неотчуждаемое имущество, но лишь приносящее пользу (доход) и нерасходуемое (например, в вакуф не могут быть переданы деньги).

Кстати, появилась тенденция представлять вакуфы исключительно как имущество, переданное исключительно на поддержание и развитие религиозной деятельности и религиозной же инфраструктуры. В этом кроется вполне объяснимое лукавство отдельных востоковедов, потому как в Иране значительная часть вакуфов представляет из себя именно социальные объекты (школы и больницы, например).

Разумеется, работа по управлению этим имуществом, контроль за его использованием — предъявляют повышенные требования к личности человека, эту работу организовывающего. И дело даже не в «чистоте рук», это-то как раз предполагается по определению. Подобная работа требует сплава качеств управленца, которые можно сформулировать как способность организовать систему повседневного контроля за деятельностью исполнителей. Причем, эта деятельность исполнителями должна осуществляться в строгом соответствии с требованиями исламского и гражданского законодательства. А это, что очевидно, предполагает организацию дополнительного контроля и четкую постановку задач.

Впрочем, повседневность управления, принципы и особенности — достаточно скучная тема для тех, кто этим не занимается. Другое дело, что без понимания этих особенностей практически невозможно дать объективную оценку деятельности государственного деятеля. Но об этих государственных деятелях, как правило, пишут те, кто в жизни своей и с собственной кошкой-то управиться не может, оттого и получаются порою совершенно феерические оценки...

Итак, по своим качествам, со своим опытом, по уровню подготовки — Мослехи в 2009 году являлся наиболее подходящей кандидатурой для назначения на должность директора VEVAK-министра разведки Исламской республики Иран. Это было очевидным и для рахбара Али Хаменеи, и для команды Ахмадинежада.

Представляется, что, назначая Мослехи на пост министра разведки, перед ним ставили две стратегические задачи:

— Активизация противодействия «пятой колонне»,
— Противостояние «тотальному шпионажу», развернутому США, Израилем и Великобританией против ИРИ.

И нужно отдать справедливость, с приходом на пост руководителя VEVAK Хейдара Мослехи, активность службы в противостоянии «пятой колонне» возросла.

Мослехи не побоялся сказать то, о чем до него предпочитали не говорить в открытую. Он заявил, что «Рафсанджани был идеологической опорой и, в определенной степени, идеологическим лидером «зеленого движения», что «заявлению Рафсанджани в поддержку участников акций оппозиции шокируют». Более того, Мослехи прямо и недвусмысленно указал, что «если государственный деятель публично выражает поддержку требованиям оппозиции, то самым честным выходом для этого деятеля должен быть добровольный уход с занимаемых им постов» [8].

Затем последовала блестящая контрразведывательная операция VEVAK, в ходе которой были получены исчерпывающие доказательства того, что иранское представительство международной сетевой косметической компании «Орифлейм» используется иностранными разведками для прикрытия своей деятельности, в частности, для финансовой поддержки активистов «зеленого движения» [9].

Мослехи также удалось наладить систему контроля за деятельностью чиновников в высших органах власти и избежать излишней политизированности в данном вопросе.

Однако, период успехов нового главы VEVAK был не долог. В одной из наиболее успешных разведывательных операций, захвате лидера террористической группировки «Jundallah» Абдулмалека Риги, роль VEVAK и ее главы, оказалась, мягко говоря, второстепенной. А сама операция была итогом переговоров военных и дипломатов Ирана и Пакистана. Сильный удар по престижу министерства нанесли и теракты 2010 года в отношении иранских ядерщиков Масуда Моххамади и Маджида Шахриани [10].

И хотя обеспечение безопасности иранской ядерной программы возложено на разведку КСИР, сам факт столь свободных действий израильской агентуры в столице вызвал немало вопросов к VEVAK и Мослехи.

Но, по большому счету, все эти события не могут служить признаком несостоятельности министра разведки. Любой историк знает, что успех и провал в такой деятельности идут рука об руку, постоянно чередуясь. Такова специфика этой сферы, где далеко не все зависит от личных качеств того, кто в ней работает. Безусловно, причины, вызвавшие недовольство деятельностью Мослехи лежит несколько в иной плоскости, нежели повседневные будни невидимого фронта. И называются эти причины «переформатированием Большого Ближнего Востока» и «тотальным шпионажем против Ирана».

Новые вызовы для Ирана

1. Новый старый геополитический противник

Череда переворотов на Большом Ближнем Востоке сформировала новую геополитическую карту и новый список угроз и вызовов для Исламской Республики Иран.

В первую очередь — появление нового сильного противника, союза нефтяных монархий Персидского залива (CCG), объединившихся де-факто в новый военно-политический блок, откровенно враждебный Ирану.

Подобная трансформация явилась абсолютной неожиданностью для политиков и исследователей. И это бы еще ладно, но ведь возникновение этого блока явилось неожиданностью и для иранской разведки. Оказалось, что все усилия иранской дипломатии по снятию напряженности в отношениях с «нефтяными котами», активность нового министра иностранных дел Али Акбара Салехи в этом направлении были тщетны, и улучшение отношений со странами этого блока, который по совокупному ВВП и уровню военных расходов в несколько раз превосходит Иран, в ближайшей и среднесрочной перспективе невозможно.

Иран, как впрочем, и весь остальной мир, не ожидали столь молниеносной и жесткой реакции Саудовской Аравии и ОАЭ на события в Бахрейне. Полной неожиданностью явилось и прямое участи Катара в военной операции против Ливии.
Стало очевидным, что выросший на нефтедолларах и льготных поставках вооружений из США, активно осваивающий ядерные технологии новый региональный центр силы будет проводить максимально жесткую и агрессивную политику в отношении своего основного врага в регионе — Ирана. И в проведении этой политики будет пользоваться практически неограниченной поддержкой США и некоторых стран Запада. Ну а уж в том, что CCG не будет испытывать особых угрызений совести, устанавливая «особые отношения» с Израилем для борьбы с Ираном — и сомневаться не приходится. Подобного развития событий VEVAK просто не спрогнозировало. Другое дело — а был ли вообще возможен такой прогноз?

2. Тотальный шпионаж

Основной задачей для США и их союзников стало свержение существующего строя в Исламской Республике Иран. А методом решения был избран тотальный шпионаж как комплекс мероприятий, включающий в себя и ведение агентурной разведки, и формирование «пятой колонный» внутри иранского общества.

В свою очередь, одним из инструментов тотального шпионажа против Ирана безусловно является массовая вербовка иранских граждан через имеющиеся в распоряжении разведок возможности.

К настоящему времени, в странах, которые граждане Ирана посещают в качестве туристов (например — ОАЭ, Турции, Малайзии), под патронажем дипломатических представительств США были развернуты всевозможные «агентства по трудоустройству», «агентства по образованию и культурному обмену», которые предлагают иранским гражданам визы, виды на жительство, трудоустройство и обучение в тех же США. Министр разведки Ирана сообщил о 42 оперативных сотрудниках спецслужб США, работающих в подобных заведениях на территории вышеупомянутых стран. Разумеется, это не полные данные.

Не менее разветвленной является сеть всевозможных общественных фондов, предоставляющих гранты для граждан Ирана. А вступительный взнос в эту паутину всегда один — информация. И в первую очередь, по вопросам, представляющим для американской разведки первостепенную важность — информация об иранских научных центрах, ядерных и оборонных объектах, нефте- и газопроводах, системе энергоснабжения, аэропортах, транспорте, банках.

И подобная деятельность осуществляется разведсообществом США в отношении Ирана постоянно, неуклонно и тотально. Отрицая на словах диалектический материализм, на деле американские оперативники действуют в соответствии с одним из основных его законов — о перерастании количества в качество. Ведь чем больше вербовочного материала — тем выше вероятность наткнуться на «золотую жилу», агента, одно существование которого опаснее десяти вражеских дивизий. Ну и потом, никто ведь не отменял закона разведки, цинично, но исчерпывающе сформулированного еще Вильгельмом Штибером в 19 веке: «отбросов нет, есть кадры».

Новые угрозы всегда предполагает сплоченность общества и нейтрализацию в нем «пятой колонны». Но февральские события нынешнего года показали, что иранская «пятая колонна» далеко не обезврежена, и таит в себе достаточный заряд энергии, способный в критический момент нанести непоправимый ущерб Ирану.
Нет слов, действия правоохранительных служб в февральском Тегеране заслуживают самой высокой оценки. Спецслужбам Ирана удалось и локализовать действия оппозиции, и не допустить провокаций, которые могли были быть использованы «прогрессивной международной общественностью» как повод для вмешательства во внутренние дела Ирана или же как повод для ужесточения санкций.

Но... Необходимо сказать, что спецслужбы сработали по факту, а не на опережение. Выучка спецслужб, их оснащенность и агентурные возможности вполне позволяли вообще не допустить сколько-нибудь заметных акций. Но именно этого не произошло. И вина за это, по моему мнению — вполне справедливо, была возложена на VEVAK и ее руководителя. Именно отсюда растут обвинения в «мягкотелости» к оппозиции и подконтрольным ей СМИ. Более того, события февраля 2011 показали, что каналы финансирования оппозиции из-за рубежа отнюдь не перекрыты.

Необходимо отметить, что в современном мире зарубежные гранты — это кровь оппозиции, поток живительной влаги, необходимый для ее роста и развития. И это не преувеличение, а жестокие реалии жизни, которые в корне противоречат прекраснодушному взгляду на мир отдельный «демократов и правозащитников», в простоте душевной считающих, что гранты им дают исключительно в знак признания их выдающихся заслуг в деле раздумий о судьбах Персии. А сами эти гранты берутся из исключительно высоконравственных источников. Например — из прибылей от торговли экологическими продуктами, которые сотрудники спецслужб выращивают на собственных приусадебных участках в свободное от защиты демократии время. Стремление перекрыть поток финансирования оппозиции — повседневные будни в работе любой спецслужбы. Неумение это сделать — достаточный повод для реальных претензий к разведке и ее руководителю.

А вот дальше с этими претензиями началась чистой воды виртуальность.

[6] «Президент Ирана замахнулся на святое», КоммерсантЪ, 29 апреля | 2011| http://www.kommersant.ru/doc-y/1631625


[7] «Iran after the Moslehi Affair», by Hamid Farokhnia, Apr 21 | 2011 | http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/tehranbureau/2011/04/iran-after-the-moslehi-affair.html


[8] «آغاز مرحله تازه بحران با حمله مصلحی به هاشمی» , Fararu, | 19 آذر 1388 ساعت | http://www.fararu.com/vdcgyt9w.ak93n4prra.html


[9] «Oriflame aims to harm Iran regime—minister», NewsMactoob, Aug 29|2010| http://en.news.maktoob.com/20090000510136/Oriflame_aims_to_harm_Iran_regime_-minister/Article.htm

[10] «Особенности израильской политической медицины», блог Резы Саджади, Dec 1 | 2010 | http://sajjadi.livejournal.com/21472.html


Игорь Панкратенко

 

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ ИРАНА. МИНИСТР РАЗВЕДКИ ХЕЙДАР МОСЛЕХИ:
В ЗЕРКАЛАХ ВИРТУАЛЬНОСТИ И РЕАЛЬНОСТИ.
ЧАСТЬ III

Перед нами был развернут эпизод сценария «Twitter-революции» для Ирана, успешно прошедший обкатку в арабских странах. Все разговоры о расколе и непреодолимых противоречиях внутри иранского руководства, усердно внедряемые в общественное сознание вне Ирана, имеют конечную цель — приучить массового потребителя информации к виртуальной реальности. В итоге, любая группа маргиналов и иностранных наемников превращается в «демократическую оппозицию», ведущую неравный бой с «кровавой диктатурой» (как это было в Ливии). А народные протесты угнетенных и дискриминируемых масс (как это было в Бахрейне) подаются как деятельность «агентов Ирана».

Продолжение. Начало см. здесь: http://win.ru/win/7417.phtml; http://win.ru/win/7424.phtml

Понимая, что количество вопросов к нему возрастает, а внутри администрации президента усиливается недовольство его деятельностью, Мослехи решил пойти по пути, по которому шли все его предшественники в истории разведки с момента появления в истории первых спецслужб. Он поставил перед Ахмадинежадом вопрос о расширении полномочий VEVAK и увеличении финансирования деятельности министерства.

Не вызывает сомнений, что в иной ситуации и в иное время его просьба, возможно, была бы удовлетворена. Но не сейчас, когда бюджет Ирана и без того напряжен. Именно с момента встречи Ахмадинежада и Мослехи начинается стремительное расхождение реальных событий и виртуальной их версии.

В том, что встреча имела место быть — сходятся все источники. Но вот то, что на ней происходило — практически мгновенно было искажено в виртуальной реальности, А между тем, реконструкция хода встречи должна представлять интерес для любого аналитика.

Итак, встреча состоялась. На ней Мослехи высказал свое видение путей улучшения деятельности возглавляемого им министерства, то есть — попросил расширения полномочий (а значит — и штатов) и увеличения финансирования. На это Ахмадинежад ответил отказом. Мотивов отказа могло быть несколько, и любой из них с высокой долей вероятности мог быть озвучен.

Во-первых, перераспределение полномочий означает нарушение закона «О разведке» 1983 года, разработанного под прямым контролем великого аятоллы Хомейни.

Во-вторых, перераспределение полномочий может нарушить сложившийся баланс в разведывательном сообществе и вызвать серьезные осложнения с Корпусом Стражей Исламской Революции. Немаловажная деталь — до 1984 года, до создания VEVAK, именно КСИР был основной спецслужбой Ирана. Создание VEVAK было достигнуто путем согласования интересов и добровольного (по настоятельной просьбе аятоллы Хомейни) решения руководства Корпуса. Еще раз напоминаю, что согласно уже упоминавшейся 150 статье Конституции, Корпус является «гарантом революции и ее достижений», то есть институтом, носящим в определенной степени сакральный характер. Представьте себе судьбу политика, который предложит сократить полномочия Корпуса в интересах менее «сакральной» службы.

В-третьих, Ахмадинежад мог бы напомнить Мослехи, что уже несколько лет бюджет КСИР держится на уровне $500 млн, и вопрос об увеличении этого бюджета Корпус не ставит, хотя нагрузка на него непрерывно растет (здесь и противостояние активизировавшимя террористическим и сепаратистским группам, и борьба с наркотрафиком из Афганистана и обеспечение охраны наиболее важных промышленных объектов, намеченных иноразведками и террористами в качестве мишеней). Бюджетное финансирование VEVAK уступает бюджету Корпуса (по моим расчетам это около $100-$150 млн), но при этом надо учитывать, что для финансирования своей деятельности министерство активно использует доходы фирм, работающих за границей и служащих прикрытием для деятельности заграничных резидентур.

Ахмадинежад вполне мог указать Мослехи на данное обстоятельство, чтобы обосновать свой отказ. Именно после этого и произошло то, что послужило причиной информационной бури. Масс-медиа пытаются уверить, что Мослехи на этой встрече подал в отставку и Ахмадинежад ее принял. При этом, те же источники утверждают, что Ахмадинежад предложил Мослехи после отставки занять место его советника по безопасности.

Что ж, версия как версия, но ее единственный недостаток в том, что годится она только для западного потребителя, не знакомого с иранскими политическими реалиями.

Решение об отставке главы министерства информации в Иране может принять только один человек — Верховный лидер, аятолла Хаменеи. И никакой президент не может этого изменить по одной простой и весьма приземленной причине: Верховный лидер так же может своим решением, не объясняя причин, не организуя дополнительных правовых процедур (вроде парламентского импичмента, о подготовке которого твердят СМИ) отправить в отставку и самого президента, если сочтет, что его пребывание на посту угрожает высшим интересам Исламской Республики Иран,

Ахмадинежад упустил это из виду? Полный бред. Напомню, что Мослехи второй министр информации за время президентства Ахмадинежада. Отставку его предшественника, Г.-Х. Мохсени-Эджеи инициировал сам президент и прекрасно помнит, какими трудностями сопровождался этот процесс и как в один день все эти трудности были преодолены решением Верховного лидера.

Ахмадинежад пошел на нарушение процедуры из-за невозможности дальнейшей совместной работы с Мослехи? Но тогда с какой радости он тут же предлагает своему противнику пост в своей администрации? Опять нестыковка.

Ахмадинежад в одночасье решил порвать с Верховным лидером? И как себе это представляют авторы этой версии? Следующим шагом Ахмадинежада должно стать неподчинение распоряжению Хоменеи уйти в отставку, А это, господа аналитики, означает попытку путча. Думаю, в такой вариант развития событий, как путч Ахмадинежада против Верховного лидера способен поверить только совсем уж законченный виртуальный «эксперт». Это уже не аналитика, а альтернативная история получается.
Так каким же мог быть разговор Ахмадинежада и Мослехи в реальности?

Ахмадинежад обсудил с Мослехи вопросы повышения эффективности деятельности VEVAK с учетом геополитических изменений, произошедших вокруг Ирана. Президент обратил внимание Мослехи на недостатки в работе министерства по оппозиции. В ответ Мослехи сообщил о трудностях, возникающих у его ведомства в работе с другими государственными структурами, и попросил дополнительных полномочий и, возможно, финансирования либо разрешения более активно использовать в интересах министерства активы фирм, служащих прикрытием для зарубежной агентуры. Ахмадинежад ответил отказом, но согласился еще раз обсудить часть предложений Мослехи с Верховным лидером. Вероятно, Мослехи сообщил Ахмадинежаду, что если часть его предложений не будет принята (особенно — в финансовой сфере), то он не сможет нести ответственность за работу VEVAK и вынужден будет подать в отставку. И тогда Ахмадинежад сообщил ему, что в случае его отставки он будет рад продолжить работу с Мослехи в одной команде. И даже как вариант предложил ему (подчеркиваю — в том случае, если дело дойдет до отставки и она будет принята Верховным лидером) должность советника по вопросам разведки и национальной безопасности.

Очевидно, что информация об этой беседе, точнее — о ее содержании просочилась в КСИР и вызвала там достаточно болезненную реакцию, что и послужило причиной информационной волны, накрывшей буквально на следующий день масс-медиа. Ну а уж те подали ситуацию, кто во что горазд.

Основное доказательство

Для любого аналитика (зачастую совершают подмену понятий, называя так политических комментаторов с упором на слово «политических», что заранее предполагает пристрастность и ангажированность) главным является вопрос о том, насколько его анализ внутренне не противоречив и насколько он подтвержден фактически (то есть цифрами или же документами).

И если с некоторыми цифрами просто, при желании их можно найти либо элементарно вычислить, то с документами всегда сложнее, Но не в данном случае. Здесь как раз существует ключевой документ, который как подтверждает мою реконструкцию, так и содержит в себе ключ к пониманию возникшей с Хейдаром Мослехи ситуации. Речь идет о письме Али Хаменее Хейдару Мослехи, написанном через несколько дней после начала информационного шабаша [1].

То, что оно не упоминается в статьях «экспертов-иранистов» — вполне объяснимо. Короткое, в семь строк письмо, напрочь разрушает «аналитические конструкции» созданные в виртуальности. Позволю себе процитировать ключевые фразы этого письма:

«Сила, сплоченность и обновление информационного аппарата страны является одной из важнейших опор власти исламского режима. Поэтому прошу вас в осуществлении министерством информации важных внутренних и внешних миссий более, чем прежде, обратить внимание на расходы, и те колоссальные человеческие ресурсы, которые имеет это революционное, религиозное и стратегически важное министерство при поддержке государства, а также при сотрудничестве и услугах других информационных структур. Нельзя допустить, чтобы появились малейшие признаки слабости и вялости в выполнении законных обязанностей этой важной структуры».

Вразумляющий тон, краткие и исчерпывающие наставления, полное отсутствие указаний на какие-либо кризисные явления или же непреодолимые противоречия. Достойно, полно, исчерпывающе...

Кому и зачем это было нужно?

Безусловно, большинство строителей виртуальности не следует подозревать в злом умысле. Люди в меру своих возможностей и знаний отрабатывают собственный «оклад содержания», несут бремя известности: назвался политическим аналитиком, допущен к эфиру и ресурсам — изволь соответствовать, комментируй, даже если несешь откровенный бред, положение обязывает, главное — делай умное лицо. Но это большинство, те, кто не мыслит себя вне политической тусовки. Меньшинство на эти тусовки не ходит, оно их создает. И вот их побудительные мотивы представляют гораздо больший интерес, чем выступления всевозможных экспертов виртуальных ближневосточных институтов. А основных мотива во всей этой истории у «генералов информационных карьеров» было два.

Первый. Перед нами был развернут эпизод сценария «Twitter-революции» для Ирана, успешно прошедший обкатку в арабских странах. Сценарий достаточно незатейлив, прост, но в этой простоте — его неотразимость и потрясающая эффективность. Все разговоры о расколе и непреодолимых противоречиях внутри иранского руководства, усердно внедряемые в общественное сознание вне Ирана, имеют конечную цель — приучить массового потребителя информации к виртуальной реальности, которая и создается режиссерами. А когда потребитель окончательно убедится в том, что эта виртуальность и есть единственно правильная реальность — массированно вбрасываются шаблоны, на которые потребитель реагирует, что собачки Павлова, совершенно не критически, уже на уровне рефлексов. В итоге, любая группа маргиналов и иностранных наемников превращается в «демократическую оппозицию», ведущую неравный бой с «кровавой диктатурой» (как это было в Ливии). А народные протесты угнетенных и дискриминируемых масс (как это было в Бахрейне) подаются как деятельность «агентов Ирана». И тогда грабежи и разбой становятся «героической битвой за демократию», а жестокое подавление народных выступлений иностранными войсками — мерами по защите законности и порядка. А отсюда — рукой подать до единодушного общественного одобрения экономической блокады, бесполетных зон и «гуманитарных» бомбардировок/интервенций.

Другой основной задачей виртуальных политических баталий становится создание информационного шума, который отвлекает общественное мнение от знаковых событий в реальной политике. В данном случае — оживленное обсуждение мнимой отставки главы разведки Ирана и надуманного «иранского политического кризиса» отвлекло внимание общественности от весьма многозначительных кадровых перестановок в разведывательном сообществе США.

Словом, любой информационный шум вокруг Ирана имеет одну цель — ослабление республики, внесение раскола в руководство, ослабление политических элит. В Иране это прекрасно понимают. И делают соответствующие выводы.


Игорь Панкратенко


[11] «متن کامل نامه رهبر معظم انقلاب اسلامی به حجة‌الاسلام مصلحی، وزیر اطلاعات», | Dolat-e Yar | چهارشنبه، 31 فروردین 1390 | http://www.dolateyar.com/view-12367.html