Трясина политкорректности

Фото: Виктор Топоров

Курьезные истории, только что приключившиеся с директором МВФ (уже бывшим директором) и главным фаворитом Каннского кинофестиваля (уже бывшим главным фаворитом), бесспорно взаимосвязаны, да и похожи одна на другую. Хотя сама эта связь, на первый взгляд, далеко не столь очевидна, а сходство и вовсе кажется притянутым за уши. Оно конечно: на роковой пресс-конференции Ларс фон Триер сообщил – всерьез или в шутку, - будто планирует в самое ближайшее время снять фильм из серии ХХХ, тогда как изнасилование гостиничной горничной – как раз один из самых распространенных сюжетов в порнографическом кинематографе. А приняв конспирологическую точку зрения, легко можно предположить, будто Саркози (при помощи Обамы; в том же контексте упоминают уже и Путина) вывел таким образом из игры своего основного конкурента в борьбе за пост президента Франции, тогда как Теренс Малик (при помощи Роберта де Ниро) устранил великого датчанина из борьбы за Золотую пальмовую ветвь. Причем нельзя не заметить, что и с «насильником» Стросс-Каном, и с «антисемитом» фон Триером расправились одинаково брутально и радикально, чтобы не сказать явно несоразмерно подлинно или мнимо содеянному. Однако загадочности происшедшему это не убавляет – в обоих случаях.

С фон Триером сейчас понемногу отыгрывают назад. В том смысле, что его вроде бы не так поняли. Да ведь и впрямь, признаваясь в любви к Гитлеру и нелюбви к евреям (в особенности – к женщине-режиссеру по фамилии Бир, фильм которой он сам же и спродюсировал), создатель и лидер «Догмы» явно шутил. Или, как выразились бы герои «Идиотов» - одного из его самых известных фильмов фон Триера, – «придуривался». Напомню, что сюжет «Идиотов» как раз и держится на том, что интеллектуалы «придуриваются», выдавая себя за идиотов и издеваясь тем самым над буржуазным филистерством. Надо ли напоминать, что фон Триер в кино - последовательный либерал и антифашист (от фильма «Европа» до «Догвиля» и «Мандерлея»); о том, что в определенной мере присущее ему любование нацистской эстетикой восходит к Висконти и, на отечественный вкус, отдает «Штирлицем» Татьяны Лиозновой; наконец, о том, что здесь же, в Каннах, два года назад едва не победили «Бесславные ублюдки» Тарантино (только что показанные, кстати, у  нас каналом СТС ко Дню Победы). То есть, «придуриваться», оказывается, все-таки можно – но строго в одну сторону.

С фон Триером сейчас понемногу отыгрывают назад, однако что сделано, то сделано. И напраслина, возведенная на великого режиссера, и объективно отвратительная обструкция как таковая говорят сами за себя. Фестиваль покорно прогнулся перед облыжным «общественным мнением», наспех сформированным невесть кем, хотя и весть зачем: режиссера «попросили на выход», правда, без вещей – и его актрису в конце концов даже премировали. Но само по себе подозрение в нарушении целой системы табу, в посягательстве на определенно существующую нынче диктатуру политкорректности (а вернее, трясину политкорректности) неизбежно, чтобы не сказать автоматически влечет за собой обвинительный приговор, да и высшую меру наказания тоже. Высшую из возможных в цивилизованных условиях, естественно, потому что про «политкорректоров» можно не сомневаться: могли бы – убили бы. Или просто повесили бы.

История со Стросс-Каном, на самом деле, еще загадочнее – и ключ к ее пониманию следует искать все в той же трясине политкорректности с присущими ей специфически болотными запахами. Трудно представить себе даже не то, что 60-летний французский государственный деятель еврейского происхождения внезапно набросился на ВИЧ-инфицированную «двухметроворостую» 32-летнюю горничную-афроамериканку, - трудно представить себе, будто она ему отказала. Трудно представить себе, что податливость горничной почему-то не включена в прейскурант трехтысячедолларового гостиничного номера если уж не администрацией отеля, то самой честной труженицей половой тряпки и швабры. Честной-пречестной, как у гостиничной обслуги и водится.

Другое дело, что, не заявив об изнасиловании, сама горничная вполне могла рано или поздно попасть, как у нас выражаются, «под статью». Заведомое заражение СПИДом – статья тяжелая. Да и какой иск тут же вчинил бы юридически подкованный клиент самой гостинице! Но ведь и отказывать постояльцу трехтысячедолларового номера в простой услуге это еще не повод. Такой вот получается парадокс. Такой вот, если угодно, когнитивный диссонанс, в конечном счете изменивший политическую судьбу Франции и, не исключено, всей Европы.

Правда, трудно было предположить, что в такой отель на службу возьмут и в такой номер прибираться пошлют именно ВИЧ-инфицированную. Но отказать ей в трудоустройстве было бы не политкорректно (и тоже наказуемо) – в том-то и загвоздка! В том-то и песнь!

Лет сорок назад один мой земляк, позднее уехавший по израильской визе, осевший в Дании и ставший там кинорежиссером (но нет, это, уверяю вас, не Ларс фон Триер), долго и безуспешно ухаживал за хорошенькой приятельницей. «Знаешь, Саша, у меня триппер!» - исчерпав все остальные причины отказа, призналась ему одна. Но будущий датский режиссер оказался непреклонен, как сорок лет спустя так и несостоявшийся кандидат в президенты Франции Стросс-Кан. «Вместе вылечимся!» - ответил он даме, - и, потрясенная, она моментально капитулировала.

Виктор Топоров, специально для Актуальных Комментариев