Российско-американские отношения спустя 30 лет после СНВ-1

С начала августа численный состав американских дипмиссий в России резко сокращён

Российским гражданам фактически отказано в оформлении виз в США. Госдеп ссылается на новые требования Москвы, согласно которым ему запрещено нанимать на работу граждан России и третьих стран. При этом есть ощущение, что американцы лукавят: они могли бы заменить сотрудников посольства из числа россиян своими согражданами, но почему то этого не делают, предпочитая драматически закатывать глаза.

Санкционный шторм стал следствием особого состояния атмосферы в геополитике, которую некоторые эксперты сравнивают с холодной войной второй половины прошлого века, вспоминая по случаю о том, что ровно 30 лет тому назад два державы подписали двусторонний договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений, известный у нас как СНВ-1.

По мнению политологов, договору не повезло со временем подписания. Всего через две с половиной недели произошла попытка путча ГКЧП, воспринимаемая сейчас как один из финальных эпизодов распада СССР. Многие россияне оценивают этот договор сквозь призму ностальгии по своей советской молодости. Отсюда негативные характеристики документа, сводящиеся к обвинениям в «сдаче позиций» и даже «предательстве».

Скептикам оппонируют эксперты, считающие соглашение весьма удачным и выгодным для страны. По их мнению, советское правительство успело, само того не зная, заключить договор о равномерном, поэтапном и управляемом сокращении избыточных стратегических сил с бывшим противником. Заключить до того, как Запад посчитал себя абсолютным победителем в холодной войне и начал диктовать условия, равные капитуляции, увязывая их с предоставлением продуктовой гуманитарной помощи и кредитов.

Примечательно, отмечает издание «Эксперт», что самую активную роль в переговорах, выработке условий и параметров сокращения стратегических вооружений играли представители советского военно-промышленного комплекса и военные — Минобороны и Генеральный штаб были сторонниками этого процесса, понимая избыточность накопленных арсеналов. (По состоянию на 1 сентября 1990 года СССР отчитался о 10 271 боезаряде, числящемся за развернутыми 2 500 носителями. На 1 марта 2021 года России вполне хватало 1 456 зарядов на 517 развернутых носителях — не используются полностью даже лимиты СНВ-3.)

«Эксперт» отмечает, что в итоге принятое сокращение арсеналов — примерно вдвое, до 6 тысяч зарядов, числящихся за развернутыми носителями, — было предложено именно СССР. Произошло это еще в 1985 году, на первой же встрече Михаила Горбачева и Рональда Рейгана.

Тогда считалось, что в середине 80-х годов отношения двух стран находились в низшей точке. А СНВ-1 (и его, можно сказать, предвестник ДРСМД) стал иллюстрацией стремительно меняющегося мира, в котором, как надеялись оптимисты, часы Судного дня подарят человечеству пару лишних минут.

Сегодня отношения Москвы и Вашингтона тоже называют зависшими в самой низшей точке. Два государства вновь находятся в состоянии конфронтации друг с другом. Но эта конфронтация несколько иного свойства.

Политолог Фёдор Лукьянов констатирует, что всю вторую половину прошлого века Москва и Вашингтон были друг для друга, без сомнения, главными собеседниками.

«Беседа носила конфронтационный характер, но составляла стержень мировой политики. Её центральность определялась военно-политическими возможностями сторон и паритетом этих возможностей. За годы холодной войны была выработана система стабилизации и рационализации противостояния, работавшая достаточно эффективно. С начала девяностых годов паритет исчез по большинству параметров, за исключением ядерной мощи. Но её хватало для того, чтобы поддерживать основные элементы прежних отношений. И сущностные, и ритуальные», — отмечает эксперт.

По мнению Фёдора Лукьянова, к достижениям конца ХХ – начала XXI века можно отнести резкое повышение уровня взаимной открытости и активизацию политических и гуманитарных контактов, которая, однако, не привела к изменению природы отношений. Они оставались конкурентными с поправкой на резко изменившееся соотношение сил и возможностей. А с нарастанием противоречий открытость из достоинства быстро начала превращаться в недостаток.

Сегодня, считает политолог, Россия и США воспринимают друг друга не как значимых партнёров, пусть и по конфронтационному взаимодействию, а как крайне неприятную помеху в реализации собственных стратегий. Во время прошлой холодной войны между Советским Союзом и Соединёнными Штатами присутствовало своеобразное взаимное уважение, признание идейно-политической легитимности друг друга. Сейчас этого нет. Обе стороны видят противоположную как движущуюся по пути упадка. И не имеющую ни морального, ни политического права вести себя так, как она поступает.

В общем, делает вывод эксперт, реанимация духа холодной войны сегодня не означает возвращения её «буквы». Мир совсем другой, и структура отношений несравнима с тогдашней, хотя содержит некоторые элементы прошлого. Попытки воссоздать прежнюю схему «свободный мир» против «агрессивных тираний», которые сейчас предпринимает администрация Байдена, обречены на провал, потому что в прежнем кристаллизованном виде нет ни того, ни другого, заключает Фёдор Лукьянов.

В экспертном сообществе устойчива точка зрения, согласно которой российско-американские отношения пребывают в глубоком кризисе. Впрочем, политологи уверены, что Америке некуда деваться от диалога с Россией. Кремль предлагает для сотрудничества темы контроля над вооружениями, пандемии, климата – то есть те, где отказ от кооперации будет противоречить байденовской идее внешней политики, основанной на высоких принципах и глобальной ответственности. Во всяком случае, комплексный двусторонний стратегический диалог, о котором условились на встрече в Женеве президенты Путин и Байден, может способствовать преодолению опасной тенденции к подрыву основ международной архитектуры контроля над вооружениями.

ПолитАналитика