Нервозный Мюнхен

Чиновник имел в виду, что европейским государствам пора понять реальности современного мира и сплотиться, чтобы увеличить свой международный вес. Однако то, что обнаружила трехдневная дискуссия, свидетельствует о глубоком разброде и шатаниях в атлантическом сообществе.

Что бросилось в глаза? Перепалки, которые то и дело вспыхивали между европейскими участниками. Хотя все старались подчеркивать, что единство Европы важнее любых разногласий, эффект, произведенный "брекзитом" невозможно скрыть. Начался лишь слегка завуалированный спор о том, является ли участие в европейской интеграции обязательным условием успеха европейской страны. До недавнего времени это воспринималось как аксиома. Экстравагантный глава Форин офиса Борис Джонсон раздражает большинство интеграционно настроенных представителей истеблишмента Старого Света. Однако у британской позиции есть сторонники, и, например, польский министр иностранных дел резко выступил в защиту суверенитета государств-членов против вмешательства в их дела. Когда же речь заходила о безопасности, Великобритания всплывала немедленно – как ключевое звено трансатлантической цепи и государство, традиционно обладавшее достаточным военным потенциалом и умением его применять (если читать сейчас публикации британских газет, в этом можно усомниться, но имидж "Британии, правящей морями" еще не исчез окончательно).

Лейтмотивом трансатлантической дискуссии на конференции была тема НАТО, а главными действующими лицами – представители новой администрации США: вице-президент Майкл Пенс, министр обороны Джеймс Мэттис и министр национальной безопасности Джон Келли. Все трое старательно подчеркивали незыблемость отношений Соединенных Штатов и Европы, необходимость защиты свободы и ценностей Запада. При этом говорили все коротко и весьма аккуратно, первые двое от ответов на вопросы воздержались. А выверенное выступление Пенса, которое было призвано от имени президента Трампа заверить союзников в неизменности поддержки и ценности НАТО, произвело на собравшихся двойственное впечатление. Всем очень хотелось поверить в искренность этих слов, однако не оставляло ощущение, что текст написан именно для того, чтобы успокоить аудиторию. Остались сомнения в том, до какой степени выступления вице-президента и министра отражали истинную позицию главы Белого дома.

Красной нитью проходила одна идея: справедливое распределение бремени, иными словами – расходов на оборону. Все без исключения американские ораторы говорили европейцам о необходимости брать на себя большую долю трат за содержание Североатлантического альянса. В этом Трамп и Обама, демократы и республиканцы вполне едины. Как, впрочем, и европейцы (за исключением, пожалуй, балтийских государств), которые отвечают в духе фразы из отечественного фильма: "Видишь ли, Юра..." Основная линия аргументации со стороны германских (а в основном американские критические стрелы направлены в их сторону), французских, итальянских политиков: безопасность – это не только военные расходы, ЕС вносит большой вклад в поддержание стабильности другими средствами. Разрешения данного спора не предвидится, поскольку целеполагание НАТО, несмотря на многочисленные заверения в важности альянса, так и не прояснилось.

Российская тема была представлена менее ярко, чем в прошлом и два года назад. Запад погружен во внутренние проблемы, сбит с толку изменениями в своих обществах, и даже Россия упоминается прежде всего в этом контексте. Паника в связи с якобы имеющим место вмешательством российских властей в выборы на Западе (теперь уже всякое лыко в строку – выясняется, что ни одно голосование не обходится без зловредной русской руки) приняла по-настоящему массовый характер. Коктейль из хакеров, троллей, канала RT, так называемых faked news (новое модное название для дезинформации) сервируется как доказательство российского всемогущества и одновременно тотальной уязвимости беззащитных западных обществ. В дополнение к прочим проявлениям растерянности это создает удивительное ощущение неуверенности Запада в себе, которое контрастирует с самоуверенностью, которая на протяжении многих лет царила на подобных форумах.

Парадокс в том, что оболочка дискуссий прежняя, формулы и мантры звучат те же, но она не органично обрамляет содержание, а, напротив, пытается камуфлировать растерянность и непонимание того, что будет дальше.

В 2007 году главным действующим лицом Мюнхенской конференции был российский президент Владимир Путин, о чем в своей речи напомнил Сергей Лавров. Прошедшее десятилетие можно оценивать по-разному, однако одно очевидно – наступила другая эпоха. Пошло бы все иначе, если бы к словам российского президента тогда отнеслись с большим вниманием, а не просто как к "рецидиву холодной войны"? Этого мы уже не узнаем. Зато теперь точно знаем, что история не останавливается, и за одной фазой всегда наступает другая. Фёдор Лукьянов