Япония, плывущая в фарватере американской экономической мысли, показывает Европе большую фигу в надежде вновь очутиться в седле

Япония, плывущая в фарватере американской экономической мысли, показывает Европе большую фигу в надежде вновь очутиться в седле

Япония, плывущая в фарватере американской экономической мысли, показывает Европе большую фигу и надеется снова попасть в седло

О тесных и очень задушевных культурных, цивилизационных и экономических связях, существующих на протяжении уже полутора столетий между Японией и Соединенными Штатами, я писал неоднократно.

В середине XIX века США взяли де-факто патронаж над надменным, но наивным королевством, которое балансировало на грани колонизации и последующего раздербанивания европейскими хищниками (от Британии до Германии, Голландии и Португалии). Америка вооружила Японию, обучила цивилизации и военному искусству, стояла горой и самозабвенно защищала на всех международных сходках, оберегала от крамольных соглашений.

Всю первую половину ХХ века Япония проходила нескончаемую стажировку в американских военных академиях, инженерных школах, технологических институтах и передовых промышленных производствах. США были одновременно учителем, ментором, наставником и защитником Страны Восходящего Солнца. Без знания этого контекста невозможно представить себе весь ужас Перл-Харбора — неслыханного предательства, которое Америка расценила не иначе как удар ножом в спину (провокативная роль президента Рузвельта, ускорившего развязку, ничего в сюжете не меняет).

Читатель никогда не задумывался, отчего Япония так легко и быстро простила Америке то, что в обычных обстоятельствах ни один нормальный народ простить не может — Хиросиму и Нагасаки? Объяснение только одно: чувство вины и жажда ее искупления.

Практически сразу после «жестокого урока», отношения США и Японии вернулись на привычные круги: Америка не только взяла шефство и патронаж над Японией, но и энергично принялась возрождать японскую экономику. Из подвижничества Уильяма Эдвардса Деминга — его непосредственных усилий и, в первую очередь, повсеместной адаптации его идей вышло то, что мы знаем как «японское экономическое чудо» (об этом я рассказывал в «Бизнес журнале» — «Отчим качества«: забавно, что единственный действующий линк на эту мою статью 2005 года в сети я нашел только на портале российской «Ассоциации Деминга» .

В США закладывалась корпоративная культура и производственные модели всех послевоенных японских зайбацу — от Sony до Toyota и Panasonic. На американских конвейерах в и сборочных цехах обучались (и одновременно — делились собственным опытом и традициями!) десятки тысяч японских инженеров в управленцев. Заводы ведущих японских производителей запущены в самих США. Ну и так далее — думаю, мысль моя ясна и понятна.

При столь тесном цивилизационном симбиозе было бы странно, если бы Япония не адаптировала чисто американские финансовые модели. Действительно странно, тем более, что Япония их и адаптировала: по-ученически педантично и скрупулезно, почти не отклоняясь в сторону от академических моделей американских монетаристских и либертарианских школ.

Всю эту предысторию я вспомнил в контексте феноменального демарша, который на текущей неделе предприняло правительство Шинзо Абэ и только назначенный глава Центробанка Японии Харухико Курода. Если кто-то из читателей не обратил внимание на событие, давшее беспрецедентный 4-процентный толчок японской фондовой бирже за одну только сессию, оно многое потерял, потому что этот демарш имеет все шансы сохраниться в истории как переломный момент возрождения японской экономики.

Отважный японский премьер Шинзо Абэ

Краткая предыстория такова. В середине 80х годов японская экономическая машина вышла на такие феноменальные обороты, что стала реально претендовать на смещение Соединенных Штатов с пьедестала крупнейшего в мире производителя товаров и услуг. Затем в одночасье всё рухнуло: японская биржа обрушилась (с пика в 39 тысяч по индексу Nikkei: для сравнения — сегодня, четверть века спустя, показатель всё еще колеблется на уровне 12-13 тысяч), беспрецедентный ипотечный пузырь схлопнулся (цены на недвижимость так же до сих пор даже отдаленно не приблизились к уровню конца 80х годов), кредитная система сложилась пополам, долговое бремя населения вышло из под контроля, государство расписалось в полной беспомощности.

С тех пор уже как 25 лет Япония пытается выкарабкаться из кризиса. Всё безуспешно. Страх перед долговым бременем у населения и бизнеса столь велик, что даже при нулевой кредитной ставке никто не рискует заниматься экспансией производства и возрождать недвижимость за счет привлечения кредитных средств. Добавьте сюда самый большой в мире суверенных долг (240 % от ВВП: «Урок Японии для Евросоюза: поменяйте народы!«) и вы получите картину полного безысхода.

Отважный японский глава Центробанка Харухико Курода

Все эти годы японский Центробанк действовал строго по инструкциям Федерального Резерва США: снижал ставку кредитования до тех пор, пока не уперся в абсолютный нуль. Производство, однако, продолжало стагнировать, поэтому избежать полномасштабной депрессии позволяло лишь безудержное дефицитное бюджетирование правительством, которое и привело к долгу свыше 10 триллионов долларов!

Самым неприятным моментом для японской экономики оказалась дефляция (удорожание) национальной валюты, в результате которой японские товары совершенно утратили конкурентоспособность на мировых рынках. Другой жуткий аспект дефляции: в ситуации, когда деньги дорожают, а цены снижаются, люди перестают покупать что-либо существенное, разумно полагая, что завтра это что-то будет стоить еще дешевле. Добавьте сюда снижение покупательной способности граждан и вы получите полный букет японской тоски, которая столь жестко отражалась на кривой самоубийств.

И вот в четверг взорвалась бомба: Харухико Курода анонсировал начало программы Центробанка по «массивной» скупке долговых обязательств государства. Да-да, вы правы: это точь-в-точь, чем занимается Федеральный резерв, реализующий американскую вариацию на тему количественного смягчения (quantitative easing) в виде повторения операции «Твист» (вот интересно, есть на свете хоть какая-то тема, на которую я уже не написал — «Let’s Do The Twist, Baby!«).

Сенсационность японского демарша, однако, заключена в слове «массивный»: под этим словом скрывается совершенно беспрецедентная по масштабам интервенция Центробанка, планирующего увеличить находящуюся в обороте денежную наличность на 1.4 триллиона долларов за два года!

Подобная акция приведет к почти удвоению денежной массы (до 2,9 триллионов долларов) к концу 2014 года. И всё это — в надежде прекратить почти четверть вековую стагнацию в экономике.

Совершенно очевидно, что подобное вливание приведет к инфляции. Собственно, эту цель и ставит японское правительство: Шинзо Абэ, получая портфель премьер-министра, прямым текстом обнародовал свою главную экономическую амбицию — уничтожить дефляцию и добиться инфляции на уровне 2 процентов.

О том, какие подводные камни могут возникнуть на пути восстановления японской экономики и даже более того: какому смертельному риску она подвергается, случись что-то непредвиденное, мы обсуждать сегодня не будем — эта тема заслуживает отдельного разговора. Мне бы лишь хотелось напоследок объяснить заголовок моего поста: при чем тут, собственно, Европа.

Европа при том, что вектор по выведению экономики из кризиса, взятый на вооружение странами ЕС, прямо противоположен американскому и (теперь уже) японскому курсу. Ставка на жесткое обесценивание национальной валюты, инфляцию и стимуляцию потребления вопиюще диссонирует с европейской моделью затягивания поясов (эту модель можно смело назвать «немецкой», потому что именно сквалыжная Германия навязала это безумие всем остальным партнерам по Евросоюзу, однако сути это обстоятельство никак не меняет).

Иными словами, мы получили четкое геополитическое разделение на два лагеря: с одной стороны Соединенные Штаты и Япония, с другой — Евросоюз и частично Россия, которая исповедует принципы, очень напоминающие «немецкие». Если учесть, что японский курс на инфляцию практически неизбежно должен будет привести к валютным войнам, причем в самых жестких формах, трудно переоценить правильную оценку расстановки сил накануне решающего сражения.

Первой жертвой японского исторического демарша, похоже, стала старая валютная пиранья Дьёрдь Шварц (в миру — Жорж Сорос), которая разразилась яростными проклятиями (в местах, где пиранью величают «легендарным инвестором», предпочитают говорить о «критике» ) в адрес Харухико Куроды и Шинзо Абэ.

Матерый человечище Дьёрдь Шварц (ака Жорж Сорос)

Лично для меня это очень хороший знак и лучшее доказательство того, что Япония на верном пути к выздоровлению. Потому как, уж так повелось: что плохо Соросу, то хорошо миру! И наоборот