Долгая битва за будущее России или А проблема - та же самая.... (“The Atlantic”, США)

Смерть советского премьера 30 лет назад стала началом периода острых политических дебатов и борьбы за власть, который продолжается и по сей день.

Москва, 7 ноября 1980 года. Л.И.Брежнев, с трибуны Мавзолея, приветствует колонны демонстрантов вышедших на традиционный парад на Красной площади, в честь годовщины революции 1917 года. (AP)

Во многих отношениях, сегодняшняя битва за будущее России началась в этот день, 30 лет назад. 10 ноября 1982 года умер Леонид Брежнев, его смерть стала началом процесса смены поколений в советском руководстве и привела в движение продолжающийся и по сей день цикл реформ и реакции в России. Имена игроков изменились, как изменился и лексикон, но фундаментальная проблема осталась, по существу, той же самой: как провести жизненно необходимые реформы, когда эти реформы угрожают господству существующей элиты.

Смерть Брежнева обозначила уход со сцены так называемого "Класса 1937-го года" - поколения советских лидеров, которые быстро поднялись на высшие ступеньки партийной лестицы после сталинистских чисток и управляли страной в течение многих десятилетий после них. К концу правления Брежнева, в связи с падением цен на нефть, советская экономика, опасно зависимая от сырья, находилась в состоянии стагнации и упадка. Политическая система закостенела, коррупция процветала, общество было пропитано цинизмом. Среди ключевых кругов нового поколения элиты существовал консенсус по поводу того, что реформы просто жизненно необходимы.

Две главных группы, подталкивавших к переменам, - КГБ и технократические "либералы режима" - заключили невероятный в других условиях союз. Эта странная коалиция объединилась, чтобы выдвинуть двух советских лидеров: Юрия Андропова (кандидат КГБ) и Михаила Горбачева (выбор технократов). Так что никого не должно удивлять, что в сегодняшнем Кремле Владимира Путина существуют два ключевых метаклана - силовики и технократы. Это бюрократические потомки того же самого союза, который помазал на царство Андропова и Горбачева в 1980-х, а также привел Путина к власти в конце тысячелетия.

На прошлой неделе, в выпуске Power Vertical, Марк Галеотти, профессор Нью-Йоркского университета и автор блога "In Moscow's Shadows", сжато сформулировал параллель:

Андропов смог объединить в коалицию людей, которые поняли, что определённые перемены просто необходимы. Это была очень широкая коалиция, она объединяла различные группы внутри КПСС - от разного рода либералов до жестких противников компромисса, идея реформы которых сводилась к тому чтобы закрутить гайки и заставить рабочих работать больше. Но все они были согласны в одном - статус-кво не жизнеспособно. Понимание этого было вещью, которая скрепила коалицию Андропова - и эта коалиция позже приведет к власти Горбачева. Но как только он [Горбачев] попробовал задействовать её, у него начались проблемы. Как можно удержать вместе коалицию столь несовместимых сил? Путин уже видел как некоторые из этих сил взяли верх, сыграли....... и потерпели неудачу. Творческий потенциал системы был использован полностью.

Андроповизм и горбачевизм представляют собой два пути реформирования стагнирующей авторитарной системы - и оба в конечном счете заводят в тупик. Модель Андропова, которую социолог Ольга Крыштановская назвала "авторитарной модернизацией," подобна пути, которым до сих пор следовал Китай - жестко контролируемая экономическая реформа, которая вводит рыночные механизмы, но, без политической реформы.

Из-за смерти Андропова в 1984 году, эта модель так никогда и не начала действовать в Советском Союзе. Но это была модель для правления Путина, которое и проявило её недостатки. В ближайшей перспективе такая модель приводит к росту и процветанию. Но в конечном счете, рост и процветание приводят к появлению среднего класса, который ,  опять  таки,  в конечном счете требует политических прав. Отрицание этих прав обескровливает "творческие способности системы" и приводит к нестабильности.

И если уж доводить логические рассуждения до конца, модель Горбачева, которая предполагает более всестороннюю экономическую и политическую реформу, в конечном счете освобождает силы, приводящие к такому уровню плюрализма, который ломает авторитарную систему.

Обе модели неизбежно приводят к расколу коалиции силовики – либеральные технократы, породившей их. В случае модели Андропова технократы начинают бунтовать и, в стремлении к большему плюрализму, объединяются с появляющимся средним классом, так как это делает сейчас бывший член команды Путина, бывший министр финансов Алексей Кудрин. В случае же развития событий по модели Горбачева, в конечном счете взбунтуются силивики, так как они это сделали в августе 1991-го.

Если, во время своего первого срока в Кремле (2000-2004), Путин следовал модели Андропова, то президентство Дмитрия Медведева оставляло чувство возвращения Горбачева. И, хотя сентябрь 2011 года, когда Путин объявил о своем возвращении в Кремль, не был похож на заговор против Горбачева в августе 1991-го, импульс был тем же самым: силовики, боясь потерять власть, сделали всё чтобы остановить перемены. Они с треском проиграли в августе 1991-го, но были гораздо более успешными прошлой осенью. Так, спустя три десятилетия после смерти Брежнева, мы прошли полный круг. Система продолжает оставаться в тупике, и в поле зрения нет ничего, что помогло бы вырваться из него.