Почему перестройка и рыночные реформы привели к катастрофе 1990-х годов?

Ниже привожу немного урезанную главу из книги Юрия Кузовкова «История коррупции в России» раздел 8 (http://www.yuri-kuzovkov.ru/third_book/) по «вечной теме» - анализу причин катастрофы 90-х годов.

 «1. «Не по Сеньке шапка».

Именно такой русской пословицей тогдашний член Политбюро ЦК КПСС А.Громыко (в частном кругу) охарактеризовал М.Горбачева, начавшего перестройку и рыночные реформы. Причем, характерно, что именно Андрей Андреевич перед этим сыграл решающую роль в выдвижении Горбачева в качестве лидера страны на место умершего Черненко, и он же был одним из сторонников продолжения стратегии ускорения. Стало быть, Громыко считал Михаила Сергеевича наилучшим из всех имевшихся кандидатур, наиболее способным к тому, чтобы продолжить начатые реформы: самым молодым, энергичным и нацеленным на реформы. Тем не менее – такая «убийственная» характеристика, данная им Горбачеву спустя всего лишь год или два. И развитие событий в последующие годы подтвердило эту характеристику: по мере хода перестройки Горбачев все более утрачивал контроль над тем, что происходило в стране, в конце концов штурвал вырвался из рук незадачливого капитана, и потерявший управление корабль начал тонуть и разваливаться на части.»

«В данном феномене, впрочем, нет ничего удивительного. Власть олигархии во все исторические эпохи приводила к установлению системы, которая отбирала и выдвигала в высшие органы управления государством людей, наименее к этому способных. То же происходило и в позднем СССР после утверждения власти партократии: начиная с 1960-х годов, система выдвигала наверх лишь безответственных и бездарных руководителей, выбрасывая за борт тех, кто не соответствовал этим качествам,  и к тому моменту, когда реформы стали неотвратимыми, в правящей верхушке не осталось людей, способных их осуществить.»

«Данный тезис можно подкрепить конкретными примерами, вытекающими из анализа, проведенного А.Шубиным. Он проанализировал, каким образом именно Горбачеву и Ельцину удалось выдвинуться наверх и стать крупными политическими фигурами в брежневскую эпоху. Сходство – порой поистине поразительное! Так, Горбачев с 1970 г. по 1978 г. был первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС, и выдвинулся благодаря нашумевшему на всю страну в середине 1970-х годов «ипатовскому методу» в сельском хозяйстве. О нем в то время много писали в газетах, постоянно упоминали в новостях по телевидению и радио. Разумеется, Горбачев, продвигавший этот метод, также стал «героем дня». Именно после этого в 1978 г. он был назначен секретарем ЦК КПСС, курировавшим сельское хозяйство, и ему было поручено внедрять свой «ипатовский метод» по всей стране; а параллельно он занялся разработкой продовольственной программы СССР, которая также обеспечила ему известность и популярность. Таким образом, «ипатовский метод» стал тем «ключиком», который позволил Горбачеву открыть дверь на вершину политического Олимпа страны.»

«И что же представлял из себя этот «ипатовский метод»? Он заключался в том, что какой-то один колхоз или район выбирался в качестве «передового», туда сгонялась вся сельскохозяйственная техника, помощники из города и т.д., во всем ему обеспечивалась «зеленая улица» - и в результате, естественно, данный колхоз или район демонстрировали более высокие показатели, чем все остальные. Но только для края и страны в целом от этого «метода» не было никакого проку. Вот что пишет бывший работник министерства мясо-молочной промышленности Ю.Шумахер: «От внедрения ипатовского метода крестьяне просто застонали. Дело в том, что в каждой области выбирался свой “ипатовский район”, руководитель которого сумел найти ключи к сердцу начальства. Туда с соседних районов сгонялась техника, там обеспечивалось перевыполнение планов, а соседние хозяйства не могли убрать свой хлеб из-за отсутствия мощностей. В результате одни получали ордена и повышения, а у других хлеб осыпался. Да если бы в ипатовском методе было рациональное зерно, после прихода Горбачева сельское хозяйство бы расцвело. Но ипатовский метод пришлось тихо спустить на тормозах и забыть» ([151] с.207).»

«Очень похожий «метод» был в свое время разработан и Ельциным. Когда Борис Николаевич в 1963 году стал главным инженером Свердловского домостроительного комбината, он также, пишет А.Шубин, решил предпринять акцию по установлению рекорда на отдельно взятом участке – для того чтобы выделиться на общем фоне и продвинуться наверх по карьерной лестнице. Ельцин, по словам историка, «сумел сконцентрировать ресурсы на одной из подчиненных ему бригад и добиться в ней резкого роста производительности труда. Начавшаяся шумиха сделала Ельцина одним из героев “нового метода”. По замечанию А.Горюна, “всеобщее внимание к собственной персоне сбило его шкалу самооценки. Ему теперь не нравилось, когда кто-то отказывался славить организованный им «рекорд»”. Произошел резкий конфликт с управляющим комбинатом А.Микунисом. Управляющего поразил сердечный приступ, а Ельцин занял его место (1965 г.). Через три года это открыло Ельцину дверь в партийную иерархию – в 1968 г. он занял место заведующего строительным отделом Свердловского обкома» ([151] с.225-226).»

«Таким образом, мы видим, что и Ельцин, и Горбачев в своей партийно-хозяйственной карьере использовали один и тот же прием – организовывали рекорд на одном из руководимых ими участков, затем шумиху вокруг этого рекорда, становились «героями дня» и использовали приобретенную славу и известность для последующего продвижения наверх по партийно-хозяйственной лестнице. Говорит ли это что-либо об их способностях к управлению? Пожалуй, но лишь в отрицательном смысле – ведь искусственное делание рекордов, концентрация ресурсов на одном участке и оголение других участков ничего положительного дать стране не могли. Раз, по словам Шумахера, крестьяне от ипатовского метода «стонали», а «хлеб осыпался», то ущерб от этого метода был двойной – и экономический, и нравственно-воспитательный. Получалось, что партия на словах учила честно и достойно трудиться, а на деле устраивала показуху – именно так и можно охарактеризовать описанные выше «методы». Вот и получилось, что Горбачев и Ельцин хорошо умели изображать кипучую деятельность, но мало что по-настоящему умели делать, и совсем оказались не готовы к тому уровню знаний, способностей и ответственности, которые от них потребовались в связи с начатыми реформами.»

«Это – вывод, к которому приходят большинство людей, анализирующих их деятельность. По словам А.Солженицына, «Горбачевское правление поражает своей политической наивностью, неопытностью и безответственностью перед страной. Это была не власть, а бездумная капитуляция ее… Ельцинская власть характеризовалась безответственностью перед народной жизнью не меньшей, только в других направлениях» ([101] 23.07.2007). А по мнению В.Третьякова, поступками Ельцина двигала «неуемная жажда власти, безграничная некомпетентность и страх перед необходимостью управления громадной страной». И в целом, по его словам, «что в горбачевскую, что в ельцинскую эпохи были сделаны все возможные и невозможные ошибки» ([133] с.15).»

«Примеров безответственности и некомпетентности Ельцина можно привести множество. Так, за 2 дня до дефолта и девальвации рубля, проведенных правительством 17 августа 1998 г. он публично пообещал всей стране, что девальвации не будет – этому были свидетелями сотни миллионов людей в России и во всем мире, смотревших телевизор. Раздел СССР был проведен им крайне безответственно – например, Кравчук, подписавший Беловежский договор в 1991 г., не мог поверить в то, что Россия отдает Украине Крым, всегда являвшийся российским. Очень сильно дискредитировало Ельцина его пристрастие к алкоголю, которое, к тому же демонстрировалось по всем телевизионным каналам мира, в моменты, когда он в подпитии давал интервью журналистам после встреч с западными лидерами и даже в таком состоянии пытался дирижировать оркестром, отобрав палочку у дирижера. Как пишет А.Хинштейн, «Стоило Ельцину пропустить стаканчик-другой, как он сразу же становился податливым и сентиментальным и с вожделением выслушивал пышные застольные речи “друга Билла”, “друга Гельмута” и прочих “друзей”.»

«Строуб Тэлботт, работавший в тот период заместителем госсекретаря США, красочно воспроизводит, как американцы сознательно подпаивали русского президента, а потом буквально вили из него веревки: “На пленарных заседаниях с большим числом присутствующих по обе стороны стола Ельцин играл решительного, даже властного лидера, который знает, чего он хочет, и настаивает на получении этого. Во время закрытых встреч он становился восприимчив к уговорам и увещеваниям Клинтона. Затем во время заключительных пресс-конференций Ельцин из кожи вон лез, чтобы скрыть, как уступчив он был за закрытыми дверями”. Именно под таким соусом Клинтону удалось переубедить Ельцина в том, что не надо бояться человека с ружьем, точнее, расширения НАТО на Восток.»

«На их встрече осенью 1994-го в Вашингтоне, обильно сдобренной бурбоном, американский президент произнес долгий проникновенный спич, набитый банальностями о «великой дружбе» и «полном взаимопонимании». Ельцин растрогался: “Я понял. Благодарю за то, что ты сказал”.»

“По меньшей мере, он хоть не агрессивен, когда пьян, - саркастически изрек после этой встречи Клинтон ([145] с.142). Экс-президент США рассказал, что однажды Борис Ельцин во время визита в США так напился, что пытался поймать такси, стоя возле Белого дома в одних трусах. Очевидно, эта история произошла в 1995 г., когда секретные службы обнаружили полуголого президента России на улице у Белого дома на Пенсильвания авеню.»

«Конечно, будь Ельцин ответственным политиком, он бы позаботился о том, чтобы его личные пристрастия (к алкоголю или чему-либо еще) не мешали ему в исполнении государственных функций и не дискредитировали его как главу государства в глазах всего мира.»

«2. Отсутствие ясной концепции реформ.

Переход от той экономической системы, которая существовала в СССР, к системе рыночной экономики был очень сложной задачей, и для выработки грамотной концепции такого перехода в тех условиях требовалось значительное время. Либо требовался поистине незаурядный эксперт или группа экспертов в области рыночных реформ, к каковым нельзя отнести ни Гайдара с Чубайсом образца 1992 года, ни других экономических советников Горбачева и Ельцина.  Ведь до начала гласности, объявленной Горбачевым в 1985 году, когда, наконец, была снята идеологическая цензура, ни один экономист не мог свободно высказывать свои взгляды и идеи на страницах печати. А как можно было развивать концепцию рыночных реформ, не имея возможности выступать и обмениваться мнениями?»

«Если бы у советских экономистов с 1965 г. по 1985 г. была возможность публиковать и свободно обмениваться мнениями на этот счет, то нет сомнения в том, что к началу перестройки была бы уже сформулирована (и обоснована) такая программа. Вместо этого экономисты «варились в собственном соку» и в основном занимались совсем другими проблемами, тем более что официальный экономический «катехизис» - политэкономия социализма – на страже которого стояли сотни «ученых политэкономов», не допускал и мысли о введении рыночной экономики. Любые высказывания на этот счет, не говоря уже о разработке какой-то программы рыночных реформ, были запрещены, и любой экономист за это сразу же мог попасть в разряд подозрительных субъектов. Поэтому обсуждение программы рыночных реформ реально началось лишь в 1985-1987 годах, когда надо было уже не обсуждать, а начинать действовать.»

«Действительно, все рыночные нововведения, вводившиеся Горбачевым, и в то время, и сегодня при их детальном рассмотрении, производят впечатление полнейшего хаоса и совершаемого насилия над страной и ее экономикой. Нет никакого сомнения в том, что они вводились без сколько-либо продуманной программы. В течение 1985-1990 гг. последовательно провозглашался то курс на хозрасчет, то на создание кооперативов, то на создание совместных предприятий, то полная либерализация внешнеэкономической деятельности, то, наконец, полная свобода хозяйственной деятельности. Никакого смысла в такой постоянной и ежегодной смене декораций не было, более того – она несла страшное зло, так как законы каждый год кардинально менялись, люди переставали ориентироваться в происходящем и становились жертвами спекуляций и мошенничества, а государство – жертвой беспрецедентного воровства. И никаких мер борьбы с этим воровством не предпринималось, хотя такие меры в принципе имелись (см. далее). Таким образом, можно утверждать, что Горбачев проводил реформы по переходу к рынку вообще без всякой концепции такого перехода. И одна из причин состояла в том, что на момент их начала в 1986-1987 гг. никакой концепции не существовало.»

«В целом, несмотря на отсутствие единой концепции и программы перехода к рынку, можно указать, что имелись два принципиально различных подхода к такому переходу. Один подход разделяли те, кого в дальнейшем стали называть «демократами», и в их числе – большинство либеральных экономистов. Все они выступали за быстрое и фактически лавинообразное проведение рыночных реформ. Так, Г.Явлинский выступил с программой «500 дней», которая предусматривала переход к рынку, как следует из ее названия, всего лишь за 500 дней. Но это был еще большой срок – почти полтора года – в то время как другие либеральные реформаторы предлагали провести переход к рынку чуть ли не за один день. Л.Пияшева призывала со страниц прессы: «Не приглашайте Василия Леонтьева в консультанты, ибо он советует, как рассчитать “правильные” цены и “правильные” балансы. Оставьте все эти упражнения для филантропов и начинайте жестко и твердо переходить к рынку незамедлительно, без всяких предварительных стабилизаций» ([51] с.1131). Программа группы Гайдара, заключавшаяся в «шоковой терапии» и в быстром и полном устранении государства из экономической жизни, тоже означала почти немедленный переход к рынку, причем в самом «диком» варианте этого рынка.»

«В то же время, была другая, и надо сказать, более многочисленная группа, экономистов, выступавшая за постепенность рыночных реформ. Они указывали уже тогда, что быстрый неподготовленный переход к рынку чреват катастрофическими последствиями для экономики страны. Надо полагать, Горбачев прекрасно знал о таких мнениях, и даже в своих публичных выступлениях признавал, что многие «пророчат нам инфляцию, безработицу, рост цен, усиление социального расслоения» как результат перестройки ([51] с.1131). Были и конструктивные предложения. Например, специалисты нашего института подготовили для ЦК предложения о том, чтобы провести реформы по китайской модели – ведь китайский опыт рыночных реформ был известен и к тому времени уже доказал свою успешность.»

«Помимо различного представления о сроках и этапах реформ, сильно различались взгляды экономистов и на то, что должно получиться в результате. «Демократы» и «либералы» настаивали на полной приватизации и устранении государственного вмешательства в экономику. Но были и сильно отличавшиеся взгляды. В целом, как уже было сказано, четкой и признанной концепции рыночных реформ в тот момент не существовало, а был сильный разброс мнений даже среди ведущих экономистов и институтов, что сыграло роковую роль. В какой-то момент руководство страны решило, что раз среди отечественных экономистов нет единого мнения, то надо слушать западных. И начало следовать советам Запада и советам тех экономистов, которые «пели с западного голоса».»

«О западных экономических концепциях еще будет сказано. Если же говорить в целом, безотносительно источника, то в любом случае имеет право на существование только та экономическая концепция или программа реформ, которая опирается на реальный исторический опыт (как в данном случае предпочтительнее всех была бы программа, опиравшаяся на успешный китайский опыт перехода к рынку). Потому что для любой науки единственным источником знаний является опыт. Это – истина, известная всякому образованному человеку, а уж для представителей любых естественных наук это такая же аксиома как дважды два четыре: ни один ученый – представитель этих наук не возьмется утверждать ни о каком открытии или научном выводе, если они не подкреплены сотнями и тысячами научных опытов. К примеру, ни одно новое лекарство не разрешат к производству, пока эффект от его применения не будет проверен на сотнях экспериментов. Но экономические реформы призваны служить таким же лекарством для общества, каким для людей являются медицинские препараты, и они также могут стать не лекарством, а смертельной отравой, если не проверены экспериментально. И если экономика является наукой (в чем сегодня многие люди уже сомневаются, но я к ним не отношусь), то указанная выше истина для нее имеет то же значение, что и для естественных наук. Разница – лишь в объекте исследования. Если для медицины и фармацевтики важнейшим источником истинного научного знания могут быть только опыты с живыми организмами, то для экономики таким источником может быть только изучение реальных экономических явлений. Это могут быть явления, которые имели место несколько лет назад, а могут быть и такие, которые происходили несколько столетий назад. Изучением и тех, и других занимается экономическая история – таким образом, она и должна стать опытной и экспериментальной базой для экономистов. К сожалению, подавляющее большинство современных экономистов на Западе (и как модное веяние – в сегодняшней России) поступают совсем наоборот, они игнорируют экономическую историю и вместо этого прибегают к умозрительным логическим рассуждениям и нагромождению математических формул, что в принципе неверно. Потому что в цепи умозрительных рассуждений и абстрактных расчетов может содержаться ошибка, и это бывает очень часто, а вот в реальном опыте (особенно в многократно повторяемом) ошибки быть не может.»

«Сегодня задача проведения правильных и успешных экономических реформ в России не только не снята с повестки дня, но она стоит еще более остро, чем в эпоху перестройки. И я думаю, эта проблема еще долго будет одной из самых главных и насущных для нашей страны. Поэтому поднятый здесь вопрос – это не вопрос истории, а вопрос сегодняшнего дня, и не теоретический, а самый что ни на есть практический вопрос. Вывод из вышеизложенного состоит в том, что любая программа реформ и любая стратегия развития в сложном современном мире в обязательном порядке должна опираться на экономическую (а также социальную и демографическую) историю - на опыт успешного строительства государства и сильной экономики в разных странах в разные исторические эпохи. Причем, учитывая современное полуразрушенное состояние экономики, государства и социально-демографической сферы России, приниматься во внимание должен в первую очередь не опыт некоторого улучшения сильной и успешной экономики (например, экономики ведущих стран Запада в последние полвека), а опыт строительства государства и экономики практически с нуля.»

3. «Слепая вера в советы Запада и в западные концепции.

Многие современные авторы указывают на то, что слепая вера российского руководства в советы и в «дружбу» Запада сыграла ключевую, а может быть и решающую роль, в крахе рыночных и демократических реформ.»

«Как пишет, например, А.Хинштейн, «история ничему наших правителей не научила. И Горбачев, и Ельцин по-прежнему свято верили – или как минимум делали вид – в чистоту помыслов заграничных друзей; заграница нам поможет» ([145] с.46). В своей книге он приводит много примеров чудовищных ошибок, допущенных в результате этой слепой доверчивости.»

«То же касается не только отдельных советов, но и концепций, навязанных России Западом. Лишь к началу 2000-х годов пришло понимание того, что некоторые из них, в частности, западная концепция демократии, навязываемая всему миру, имеют серьезный изъян. Выяснилось, что Запад настаивает на точном следовании канонам западной демократии лишь в отношении тех стран, которые не являются его явными сателлитами или вассалами. Именно этим странам (в том числе России, Белоруссии и т.д.) предъявляются обвинения в «недемократическом характере власти», в «нарушении прав человека» и в прочих прегрешениях. А в целом ряде других стран (страны Балтии, Грузия, Ирак и т.д.) существуют намного более серьезные нарушения прав человека и западных принципов демократии.»

«Еще более красноречиво об этом свидетельствовала целая серия «цветных революций», прокатившихся по всему миру в 1990-е - начале 2000-х годов (Болгария, Молдавия, Сербия, Сирия, Грузия, Украина, Узбекистан, Киргизия), в ходе которых, как правило, свергались правительства, законно избранные в соответствии со всеми демократическими процедурами. То есть сами эти «цветные революции», организованные американцами, были вопиющим нарушением западных принципов демократии.»

«Выяснилось и то, что так называемые либеральные экономические принципы тоже применяются Западом избирательно, на что указывал президент Путин (2000-2008 гг.) еще во время своего первого президентского срока. Оказалось, что, требуя от других стран безусловной отмены импортных пошлин и других мер протекционизма и поддержки национальной экономики государством, сами США и Западная Европа сохраняют у себя ряд таких мер, и даже не думают их отменять. Это тоже породило подозрения в том, что либеральная концепция – такой же инструмент по установлению гегемонии США и Запада над всем миром, как и западная концепция демократии. Но почему-то никаких дальнейших выводов из этого Путиным в период его президентства сделано не было.» 

«А между тем, либеральные западные концепции и западные финансовые институты сыграли ключевую роль в проведении и последующем крахе рыночных реформ 1990-х годов. Как пишет бывший главный экономист Всемирного банка Д.Стиглиц, переход России к рынку был «разработан международными экономическими институтами»; при этом Запад обещал России, «что новая экономическая система принесет беспрецедентное процветание. Вместо этого она принесла беспрецедентную нищету: во многих отношениях, для большинства людей рыночная экономика оказалась даже хуже, чем предрекали их коммунистические лидеры» ([208] p.6).»

«Известно, что важную роль в проведении в России либеральных реформ сыграл Международный валютный фонд (МВФ), который требовал осуществления этих реформ как условие предоставления своих займов России. Сегодня МВФ уже официально признал ошибочность многих своих рекомендаций тех лет ([208] p.90); сам же Стиглиц, в прошлом один из руководителей структуры МВФ-Всемирного банка, фактически признал, что имело место вредительство. Отнюдь не является случайным, пишет он, что те страны, которые не следовали советам МВФ, как правило, успешно провели свои рыночные реформы, а те страны (включая Россию), которые им следовали, потерпели фиаско ([208] p.126, 187). Между прочим, факт вредительства подтверждается не только признаниями Стиглица и логикой развития событий, но и следующим фактом. Как указывает А.Хинштейн, в начале 1990-х годов в Вашингтоне «на совместном заседании руководящих органов Всемирного банка и Международного валютного фонда на полном серьезе обсуждалась программа по снижению уровня жизни населения России» ([145] с.45). Стало быть, вот чем руководствовались американские банкиры, давая советы России. Но ведь эти советы МВФ не были, что называется, взяты с потолка, они строго базировались на либерально-монетаристской концепции, «освященной» столпами западной экономической науки – М.Фридманом и другими. Следовательно, речь идет не просто о вредительстве отдельных чиновников или даже всего руководства МВФ, речь идет также о целой вредительской концепции, господствующей в мировой экономической науке.»

«Даже двух приведенных фактов вполне достаточно для вывода о том, что нынешние экономические концепции Запада, базирующиеся на либеральной идеологии, являются не чем иным как сознательным вредительством или, как минимум, профанацией экономической науки. Сегодня на это работает мощная пропагандистская машина, созданная в США в 1970-е годы.»

«Либеральная экономическая наука возникла в середине XVIII в. как течение, обслуживавшее интересы французской аристократии – паразитического класса, свергнутого впоследствии Французской революцией. А начиная с 1830-х гг. оно было взято на вооружение уже британской правящей верхушкой и стало насаждаться повсеместно в Европе с вполне понятными целями – уничтожить протекционистские барьеры, мешавшие экспорту британских товаров и установлению гегемонии Британии. Начиная с 1960-х гг. в этих же целях оно насаждается по всему миру Соединенными Штатами. Либеральное течение чрезвычайно упрощает экономическую науку и плохо учитывает реальные экономические процессы. Центральная идея этого течения, сформулированная его основателем Франсуа Кенэ (laissez-faire) и повторенная Адамом Смитом, состоит в том, что рынок регулирует себя сам и следовательно государство не должно его регулировать (и не нужно ничего знать о таком регулировании). Тем самым отвергается накопленный человечеством опыт о том, как поставить рыночную экономику на службу обществу. В действительности именно благодаря этому опыту Запад и добился крупных успехов в развитии своей цивилизации. В XIX-XX вв. наиболее весомый вклад в этот опыт внесли работы двух выдающихся экономистов: немца Ф.Листа по протекционизму и англичанина Д.Кейнса по государственному регулированию экономики. Отрицание этого опыта по регулированию рыночной экономики равносильно предложению вернуть человечество опять в доиндустриальную эпоху – поскольку глобализация без государственного регулирования неизбежно приведет к тотальной деиндустриализации (что сегодня и происходит во всем мире). Все это – не что иное как профанация экономической науки, которая, к сожалению, сегодня приняла мировые масштабы: ведь либеральное течение в последней трети XX века превратилось в официальную идеологию Запада.»

«Без сомнения, западная либеральная идеология сыграла ключевую роль и в крахе рыночных реформ в России в 1990-е годы. Вплоть до 1985 г. отечественные экономисты находились в плену марксистко-ленинской идеологии, и хотя все понимали ошибочность ряда ее положений, но наличие советской цензуры не позволяло развивать альтернативную экономическую науку. А после начала гласности и перестройки они сразу же попали в объятия западной либеральной идеологии. Сначала в СССР появились книги западных экономистов, пропагандирующие «чудеса» западной либеральной науки, а затем отечественные экономисты начали все чаще общаться со своими западными коллегами и выезжать на Запад – полагая, что уж там-то наверняка находится истинный источник экономических знаний. Например, Гайдар и Чубайс уже в 1980-е годы стажировались в Международном институте прикладного системного анализа в Вене, Австрия ([145] с.51), где, надо полагать, их не переставали убеждать в непреложности истин западного либерализма. А первой западной книгой по экономике для Чубайса, которую он, по собственному признанию, «читал с трепетом», была книга австрийского экономиста Хайека – главного разработчика (наряду с Фридманом) нынешней западной экономической «религии» - идеологии неолиберализма ([146] с.108). И затем эти упрощенные взгляды либеральной идеологии, имеющие вредительскую направленность, начали внедряться в России. Результат не заставил себя ждать – лекарство, как и следовало ожидать, оказалось не лекарством, а отравой. Разумеется, не все написанное Хайеком и Адамом Смитом является ложью, если бы это было так, то никто бы им не поверил. Ложью является лишь один из их главных постулатов: о том, что либеральная внешняя торговля является благом для развития страны. Но, например, второй их главный постулат о том, что цена служит регулятором рынка (который по свидетельству Д.Хоффмана потряс Чубайса в 80-е годы) в своей основе верен. Без этого регулятора рыночная экономика вообще бы не смогла существовать. Но данный постулат верен лишь отчасти. Хайек и Смит приписывают рыночной цене почти сверхъестественные способности, которых в действительности нет. На самом деле, чтобы этот регулятор начал работать, нужны большие усилия и внедрение сложной системы мер регулирования со стороны государства.»

«Зато правящая верхушка Запада добилась того, к чему стремилась: помимо того, что либеральные «реформы» уничтожили Россию как индустриальную державу, почти уничтожили ее как государство и запустили процесс уничтожения ее населения, в 1990-е годы началось безудержное разграбление нашей страны Западом. Вот что заявил в 1995 году президент США Клинтон: «Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием – мы получили сырьевой придаток, неразрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать. Да, мы затратили на это многие миллиарды долларов, а они уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью: за четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на 15 млрд. долларов, сотни тонн золота, драгоценных камней и т.д. Под несуществующие проекты нам переданы за ничтожно малые суммы свыше 20 тыс. тонн меди, почти 50 тыс. тонн алюминия, 2 тыс. тонн цезия, бериллия, стронция и т.д.» ([145] с.174-175). Приведенное высказывание как нельзя лучше характеризует те цели, которые преследовала правящая верхушка Запада, насаждая либеральную идеологию среди российских экономистов и политиков. Эти цели остались теми же, что и в XIX веке, когда, по словам британских парламентариев, свободная торговля служила превращению иностранных государств в «ценные колонии», за управление которыми не надо было нести ответственности.»

«4. Подрывная деятельность Запада.

«4. Подрывная деятельность Запада.

Немалую роль в катастрофе 1990-х годов сыграла и прямая подрывная деятельность Запада против нашей страны, направленная сначала на распад СССР, а затем непосредственно на уничтожение России и ее народа.»

     «Известно, что в период «закадычной дружбы» Горбачева и Запада, вопреки установившимся «дружественным» отношениям, Соединенные Штаты поощряли сепаратизм прибалтийских республик, Украины и Грузии ([145] с.191-195). Данная работа ничуть не приостановилась после развала СССР и формального окончания холодной войны, а наоборот, активизировалась – теперь уже против России. Так, российская контрразведка перехватила ряд документов американской резидентуры, которые свидетельствуют о том, что в конце 1980-х – начале 1990-х гг. США реализовывали план развала СССР, а затем – развала России и других бывших советских республик, который включал «нейтрализацию» всех республиканских и областных партийных и советских органов, дезинтеграцию бывшей Советской армии, снижение боеготовности Вооруженных сил России и каждой из стран СНГ, а также «разгром, захват зданий и архивов» КГБ ([94] с.257). В директиве № 13 правительства США, подписанной в феврале 1992 г., пишет О.Платонов, «давалась установка на “распространение «доктрины Монро» (зоны исключительных интересов США – Ю.К.) на территорию бывшего СССР”. “Цель НАТО, - утверждалось в этом документе, - в будущем ввести миротворческие силы в регионы этнических конфликтов и пограничных разногласий от Атлантического океана до Уральских гор”. Под предлогом миротворческой миссии НАТО готовились планы захвата значительных территорий России американскими войсками. На первых этапах главным потенциальным объектом агрессии является Сибирь» ([94] с.260-261).»

«В начале и середине 90-х годов западные (и прежде всего американские) исследовательские центры, - сообщается в научном издании “Россия в пространстве и времени”, подготовленном авторским коллективом Института экономических стратегий под руководством член-корреспондента РАН Б.Кузыка, - активно прорабатывали варианты раздела России на несколько государственных образований, основой которых могли бы стать автономные национальные образования. …согласно одному из проектов предлагалось выкупить Сибирь вместе с жителями либо аннексировать ее в счет погашения российского внешнего долга и присоединить к США в качестве “Сибирских штатов Америки”… По другому варианту Дальний Восток должен быть расчленен на протектораты. Чукотка, Камчатка и часть Магаданской области отойдут под протекторат США, Сахалин и Курилы – Японии, а вдоль Транссиба будет создана Дальневосточная республика под опекой США, Японии и Южной Кореи…» ([145] с.157).»

«В 1992 году, пишет А.Хинштейн, странами «семерки» был принят циничный документ, в котором говорилось о необходимости сокращения к 2005 году численности населения России на 30 миллионов человек. А в другом документе под названием «Гарвардский проект» был изложен «самый подробный план не только окончательного уничтожения России как мировой державы, но и самостоятельного государства. На 1996-2000 годы он ставил следующие цели: ликвидацию Советской Армии; ликвидацию России как государства; ликвидацию атрибутов социализма, вроде бесплатного обучения и медицинского обслуживания; ликвидацию сытой и мирной жизни в Ленинграде и Москве; ликвидацию общественной и государственной собственности и введение частной собственности повсеместно.»

«В соответствии с этим планом население России должно было быть «сокращено» в 10 (!) раз, а территория разделена на 40-45 самостоятельных политико-экономических зон и подготовлена для использования англо-саксонской расой» ([145] с.45-46).»

«Что интересно – и по своему содержанию, и по смыслу, и даже по своему названию данный проект составлен в полном соответствии с западной либеральной идеологией. Потому что в России при ее суровом климате в условиях глобализации и либерального режима население не сможет выжить – промышленность не сможет конкурировать из-за более высоких энергетических затрат и огромных расстояний, а это значит, что выживет лишь небольшая часть населения – только та, которая будет обслуживать потребности Запада в сырье и топливе. Остальным придется либо умереть, либо эмигрировать. Вот такая перспектива!»

«Активно велась и ведется работа по разжиганию в России межнациональной вражды. Даже после распада Советского Союза, пишет О.Платонов, в США не был отменен ранее принятый антирусский «Закон о порабощенных нациях», согласно которому все народы нашей страны, кроме русских, считались «порабощенными». «Не имея уже юридических оснований обвинять Россию в угнетении бывших союзных республик, - пишет историк, - американские дипломаты и агенты спецслужб продолжают кулуарно клеветнически утверждать, что русские продолжают “порабощать” народы, проживающие на территории Российской Федерации (татар, башкир, калмыков, тувинцев и др.). Среди народов Российской Федерации работают множество агентов ЦРУ, преследовавших цель вызвать ненависть к русским. Из тайных фондов американского правительства финансируются практически все националистические движения Татарстана, Башкирии, республики Коми, Тувы, Якутии и др.» ([94] с.263).»

«Эта работа координируется и организуется по многим направлениям. Так, В 1991 г. в Амстердаме была создана Организация непредставленных стран и народов (UNPO), которую возглавил английский лорд Энналз. Она официально поставила перед собой цель поддерживать сепаратистские движения малых народов, прежде всего на территории России. Чеченский сепаратизм в 1990-е годы активно поддерживался и со стороны UNPO, и со стороны других западных организаций, а подготовка чеченских боевиков и террористов осуществлялась пакистанскими спецслужбами, за спиной которых стояли американцы. В отдельных операциях в Чечне «засветились» и англичане из так называемой «благотворительной организации Hello Trust. «Под видом “благотворительности”, пишет А.Хинштейн, - волонтеры Hello Trust ездили в Чечню якобы для помощи в разминировании, но на деле занимались прямо обратным: подготовкой подрывников. По данным ФСБ, выпускники спецшколы Hello Trust были причастны к организациям взрывов жилых домов в Москве, Волгодонске и Буйнакске» ([145] с.216).»

«Сама Великобритания в конце 1990-х – начале 2000-х гг. предоставила убежище так называемым «чеченским сепаратистам». И хотя  имеются доказательства их активного участия в терроризме на территории России, Великобритания их игнорирует. А глава российского правительства В.Путин в одном из своих интервью после войны с Грузией в Южной Осетии в августе 2008 г. сказал, что западные спецслужбы ведут активную подрывную работу в автономных республиках Северного Кавказа с целью вызвать там сепаратистские движения. И в течение 2000-х гг. в этих республиках (Чечня, Северная Осетия, Ингушетия, Дагестан) периодически происходили крупные террористические акции, проведенные на высоком профессиональном уровне.»

«Размах подрывной деятельности Запада против России в 1990-е гг. существенно облегчился действиями президента Ельцина по развалу КГБ и работы российской разведки и контрразведки. Как пишет А.Хинштейн, «Первый и последний председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко рассказывал мне, как осенью 1991-го Ельцин, на встрече с лидерами стран “большой семерки”, пообещал “ликвидировать КГБ как орган“». И это обещание было выполнено – сразу же после этого американским фондом «Наследие» (!) была подготовлена программа реформирования российского КГБ. «Первым пунктом, - продолжает Хинштейн, - там значилось полное свертывание контрразведывательной деятельности и перепрофилирование бывшего КГБ исключительно на борьбу с преступностью и терроризмом. (Спасибо еще, хоть это разрешили.)»

«Итог долго ждать себя не заставил; вся вторая половина 1991 года и значительная часть года 1992-го ознаменовались полной парализацией деятельности нашей разведки и контрразведки. В самый ответственный, важнейший для страны момент, когда вмешательство спецслужб требовалось как воздух, они оказались полностью выведены из игры…»

«Для того чтобы окончательно убедить Запад в своей лояльности и приверженности демократическим идеалам, российское руководство пошло даже на совершенно беспрецедентный шаг: в начале 1992-го Ельцин помиловал всех без исключения агентов иностранных разведок, прежде осужденных за измену родине. Оказалось, что эти люди – преимущественно сотрудники КГБ и ГРУ – не предатели, а “борцы с тоталитаризмом”, просто боролись они по-своему, как умели» ([145] с.71-73).»

«Все это привело к такому разгулу деятельности иностранных спецслужб на территории России, какой до этого был, наверное, лишь в период между февралем 1917 года и началом активной деятельности ВЧК летом-осенью 1918 года. И вообще – сходство с ситуацией после февральской революции 1917 года просто поразительное. Выше уже приводились факты подрывной деятельности Запада по разжиганию сепаратизма, развалу армии, факты расхищения стратегических сырьевых ресурсов. Кроме этого, А.Хинштейн приводит ряд фактов воровства иностранными спецслужбами российских военных секретов, в частности, документацию к новому танку Т-82, зенитно-ракетному комплексу «Искандер-М», морскому ракетному комплексу «Москит», военных карт, примеры вербовки военных специалистов, ученых и т.д. «Против России не шпионил теперь только ленивый, - пишет он, - вслед за традиционными нашими противниками – ЦРУ, БНД, МИ-6, «Моссадом» - Лубянка с удивлением начала фиксировать устремления совсем уж экзотических разведок – латиноамериканских, прибалтийских, ближневосточных и даже… африканских… Все это происходило на фоне активно дебатировавшегося в печати мнения, что, дескать, с развалом Союза никаких секретов и тайн у нас не осталось; следовательно, охранять нам нечего; это, мол все химеры и догмы сталинского режима…»

«Я неоднократно пытался объяснить, - свидетельствует первый председатель российского КГБ Виктор Иваненко, - что спецслужбы – это, если угодно, иммунная система страны. Человек не может жить без иммунитета. И государство – не может. Но в ответ на мои попытки втолковать российскому руководству, что всякая уважающая себя страна должна защищать собственные секреты, принимать самостоятельные решения, а не плясать под диктовку западных сценаристов, я упирался в стену непонимания» ([145] с.77-78, 91).»

«5. «Кризис веры» и нравственное разложение общества.

В предыдущей главе уже говорилось о том, какую роль сыграли «кризис веры» (потеря веры во что бы то ни было) и нравственное разложение общества в падении советского режима. Без сомнения, эти причины во многом объясняют и то, что перестройка и рыночные реформы приняли именно такой характер, какой мы видим в 1985-1999 гг. Хотя они и представляли собой революцию, которая инициировалась сверху и поддерживалась основной массой населения, но эта революция носила ущербный характер: она не имела никакой цельной идеи, никакой духовной составляющей. Большинство населения просто убедили в том (или оно само себя убедило), что если ввести рыночную экономику, то материальное благосостояние людей резко улучшится, причем само собой, без каких-либо усилий. Это и была основная идея данной революции.»

«Но простое стремление к улучшению материального благосостояния, к увеличению количества потребляемых каждым человеком благ не может являться идеей революции, ущербность этой идеи очевидна. И из этой ущербности основной идеи перестройки вытекало все остальное ее содержание. Фактически вместо стремления к разумному переустройству общества с самого начала основным мотивом всех участников этой революции, включая прежде всего политиков и чиновников, стало стремление к личному обогащению: ведь если единственная цель реформ – повышение материального благосостояния, то почему бы не начать с себя, любимого, ну, а потом можно подумать и о повышении материального благосостояния остальных. Но если все реформы сводятся к тому, чтобы каждый попытался что-то урвать для себя, то единственным их результатом в конечном счете может быть лишь полный развал и хаос. Потому что после того как труп убитого государства будет поделен и съеден, далее есть уже будет нечего, и население просто вымрет, а немногие оставшиеся в живых впадут в дикое первобытное состояние. Вот – примерная картина того, что едва не случилось и вполне еще может случиться с Россией в XXI веке.»

«На эту ущербность революции 1985-1999 гг. указывают многие авторы, пытающиеся разобраться в ее движущих силах и мотивах. Например, С.Кара-Мурза пишет: «Большинство отвергало старый строй жизни и думало о будущем в житейских понятиях благосостояния, а “духовные потребности” типа многопартийности и демократии были идеологическим украшением, мало кого из рабочих они действительно волновали… Соглашаясь на изменение строя, люди считали, что в этом смысле, в смысле материального благосостояния, их жизнь станет лучше» ([51] с.948). В данном случае историк говорит в основном о рабочих – представителях простого народа. Но и в рядах интеллигенции царила такая же безыдейность. Как указывает С.Кара-Мурза в другом месте, «Историческая вина интеллигенции в том, что она не сделала усилий, чтобы понять, против чего же она бунтует. Она легко приняла лозунги, подсунутые ей идеологами самой же номенклатуры. Так интеллигенция начала “целиться в коммунизм, а стрелять в Россию”» ([51] с.719).»

«Российская интеллигенция в ходе этой революции не смогла выработать не то что идеологии, но даже ни одной цельной идеи, которая могла бы придать всему происходящему в 1985-1999 гг. какое-то содержание. Ни один из лозунгов, с которыми совершалась данная революция: введение выборности властей, многопартийности, свободы слова, личных свобод, улучшение благосостояния, достижение «потребительского рая» и т.д., - не может претендовать на то, чтобы считаться такой цельной идеей. А раз не было внутреннего (духовного) содержания перестройки, то и эти политические лозунги оказались утопией, блефом, обманом населения.»

«Российское общество в эпоху перестройки не только оказалось не в состоянии выработать какие-либо духовные и нравственные цели предпринимаемой революции; но ее идеологи даже провозгласили отказ от национальной идеи и вообще от всякой духовной идеи как базовый принцип и основную цель перестройки. Не дай нам Бог впасть в какую-нибудь новую «религию»! – кричали криком «демократы» - Хватило с нас уже коммунистической «религии»!»

«Некоторые провозглашали отказ от всякой нравственности вообще, выдвигая другие «ценности» – прежде всего, материальные.  Известный «демократ» и экономист-рыночник Н.Шмелев в те годы писал: «Мы обязаны внедрить во все сферы общественной жизни понимание того, что все, что экономически неэффективно – безнравственно, и наоборот, что эффективно – то нравственно» ([51] с.266). Возможно, это был лишь броский лозунг, выдвинутый в запале разгоревшихся споров о необходимости рыночных реформ. Но подобных лозунгов и призывов в то время было очень много, и именно они отражали царившие в то время настроения. В действительности, данная идея Шмелева глубоко порочна: любая экономическая эффективность должна базироваться на нравственной идее, иначе никакой не то что эффективной, а просто нормальной экономики построить невозможно. Например, с точки зрения авторов «Гарвардского проекта» можно достичь большей эффективности функционирования мировой экономики, если уничтожить 90% населения России. Но несмотря на «экономическую эффективность» данного проекта, в своей ужасающей безнравственности он мало чем отличается от планов геноцида советского народа, разработанных и осуществлявшихся Гитлером.»

«…накануне перестройки в СССР широко распространилось тунеядство и стремление найти такую работу, где бы поменьше надо было работать, повсюду: в промышленности, на транспорте, в сфере обслуживания, - были видны признаки работы спустя рукава. В те годы, отмечает В.Кожинов, стало популярным такое изречение: «Мы хотим работать так, как мы работаем, а жить – как живут они» - то есть в странах Запада ([57] с.1007). На данный мотив как основной в ходе перестройки указывает и С.Кара-Мурза. «Эти люди, - пишет он, - хотели такого строя, чтобы он оставил их в покое, дал расслабиться у дешевого телевизора с бутылкой дешевого пива в руке» ([51] с.674). Но это - явный результат духовной и нравственной деградации общества, которая и предопределила убожество основных движущих идей и стимулов революции 1985-1999 гг.»

«Историк подметил, что эпоха Горбачева-Ельцина не родила ни одного великого или хотя бы крупного поэта, в отличие от эпохи Революции начала XX в., когда великие поэты не только появились (Блок, Есенин, Маяковский), но пели гимны Революции, видели в ней большое духовное содержание и даже сравнивали октябрьскую революцию 1917 г. с сошествием Бога и его двенадцати апостолов на грешную землю («В белом венчике из роз// Впереди Иисус Христос». А.Блок, «Двенадцать»).»

«В начале XX века родилось множество революционных песен, провозглашавших светлые и нравственные цели («Но мы поднимем, гордо и смело, знамя борьбы за народное дело», «В царство свободы дорогу грудью проложим себе», «Мы кузнецы, и труд наш молод, куем мы счастия ключи» и т.д.). А в эпоху перестройки не возникло ничего даже близкого к этому. «Мы наблюдаем уникальное в истории явление, - пишет С.Кара-Мурза, - революцию, не родившую ни одной нормальной песни. Культурная аномалия, предрекающая печальный конец» ([51] с.937). Наиболее известные перестроечные «гимны», пользовавшиеся всеобщей популярностью, содержали либо призывы к переменам, непонятно куда и ради чего («Перемен, требуют наши сердца!». Группа «Кино» В.Цоя), либо полнейшее отрицание не только настоящего, но и любой общности целей в достижении чего-либо в будущем («Скованные одной цепью, связанные одной целью». Группа «Наутилус Помпилиус» В.Бутусова), либо призыв «любить запретные плоды» Америки («Гуд бай, Америка», тот же «Наутилус Помпилиус»). Вот и весь убогий набор идей, которые смогла родить культура перестройки!»

«В упоминавшемся коммунистическом гимне «Интернационал» после слов «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» было и продолжение: «мы наш, мы новый мир построим…». А в перестроечных «гимнах» содержался только призыв к разрушению старого, но ничего не говорилось о построении чего-либо нового. С такими же лозунгами вандалы в 455 году н.э. разрушали Рим, не предвидя необходимости его последующего восстановления, которое их не интересовало – и потому разрушали безжалостно и «под корень».»

«Все это могло иметь место только в условиях той полной утраты идей и нравственных ориентиров и в условиях того морального разложения, в котором жило все общество. «Вспоминая сейчас то время, - пишет А.Хинштейн, - кажется, будто жили мы в каком-то похмельном бреду» ([145] с.301). Лучше, наверное, и не скажешь. Но в похмельном бреду жил не один человек, а вся 150-миллионная страна, и этот бред длился не 1 день, а 10-15 лет.»

Так все же, почему? Или за что боролись?

Если исходить из той исторической концепции, которая была изложена в настоящей книге (см. также [65] глава XXI), то в крахе экономических реформ Горбачева-Ельцина нет ничего удивительного и нет также ничего случайного. Можно сказать, что неудача этой революции была запрограммирована с самого начала, и она являлась неудавшейся революцией только для населения России и Советского Союза, которое жестоко пострадало. Для олигархии, которая «рулила» этим процессом с самого начала, эта революция была вполне удавшейся.

Как пишет, например, И.Шафаревич, «Коммунистический режим вырастил хищную номенклатуру, с вожделением смотревшую на богатства страны, которыми она в каких-то пределах могла распоряжаться, но не могла превратить в свою частную собственность. В то же время выросла мощная криминальная экономика. Объединившись, они совершили переворот, который отдал им в руки большую часть богатств страны» ([149] с.670-671).

К таким же выводам пришли Р.Баландин и С.Кара-Мурза (см. выше). А.Шубин полагает, что если бы власть не вырвали у коммунистической партии в конце правления Горбачева, и руководство КПСС само смогло бы довести до конца начатые рыночные реформы, то в результате все равно был бы построен такой же «олигархический капитализм», какой в итоге получился ([151] с.280).

Известный журналист и телеведущий В.Третьяков писал в 1998 г. о том, что образовавшийся за период перестройки и реформ «финансово-бюрократический класс» является преемником сложившегося в СССР «партийно-бюрократического класса», а тот в свою очередь – преемником «дворянско-бюрократического класса» царской России. «Этот класс, - писал В.Третьяков, - не потерявший власти, но лишь видоизменившийся идеологически и омолодившийся персонально, есть причина всех бед Большой России и собственно России, а его деятельность – главная причина распада СССР в 1991 году и возможности распада России в ближайшем будущем. Образно говоря, Николай II, Брежнев и Ельцин – вот три фигуры, из-за которых страна уже дважды распадалась в XX веке и может распасться в третий раз (тогда, вероятно, уже окончательно)» ([133] с.19-20).

Шубин, проанализировав мнения ряда представителей старой коммунистической верхушки о результате горбачевско-ельцинских реформ, пришел к выводу, что они «хотели того же, что имеют сейчас, - олигархический капитализм, соединение власти и собственности, крыши и бизнеса. Но только поспокойнее, без народных волнений. И вообще как-то не за счет народа. Чтобы и овцы целы, и волки сыты» ([151] с.280).

Ссылки:

[51] Кара-Мурза С. Советская цивилизация. От начала и до наших дней. Москва, 2008

[57] Кожинов В. Россия. Век XX-й. Москва, 2008

[65] Кузовков Ю. Мировая история коррупции. Москва, 2010

[94] Платонов О., Райзеггер Г. Почему погибнет Америка: взгляд с Востока и Запада. Москва, 2008

[101] Профиль. Еженедельный журнал

[151] Шубин А. Золотая осень, или период застоя в СССР в 1975-1985 гг. Москва, 2008

[133] Третьяков В. Что делать? Москва, 2009

[145] Хинштейн А. Как убивают Россию. Москва, 2007

[146] Хоффман Д. Олигархи. Богатство и власть в новой России. Москва, 2007

[149] Шафаревич И. Русский вопрос. Москва, 2009

[151] Шубин А. Золотая осень, или период застоя в СССР в 1975-1985 гг. Москва, 2008

[208] Stiglitz J. Globalization and its Discontents. London, 2002