«Триумф Китая» Нация пришельцев

© Flickr.com/Remko Tanis/сс-by

Пекин пользуется методами «мягкого влияния», дабы убедить мир в том, что его сочетание экономической динамики с политическим авторитаризмом может быть моделью для XXI века.

В 1989 году японцы выкупили контрольные пакеты акций ряда объектов в центре Манхэттена, в том числе Рокфеллер-центра и Радио-сити. Это был один из последних рывков корпорации «Япония» перед тем, как мыльный пузырь лопнул, лишив уверенности в себе страну, пережившую одну из самых поразительных историй успеха нашего времени. К 1995 году японцы продали большинство зданий, на приобретение которых потратили более миллиарда долларов. Экономическая сверхдержава, замахнувшаяся на такие американские символы, как гольф-клуб Пеббл-Бич и кинокомпания Columbia Pictures, была вынуждена отступить. На место высокомерной убежденности в превосходстве японской финансовой модели пришли два десятилетия горьких раздумий о том, почему все пошло насмарку.

Перенесемся на 17 лет вперед. Китайское государственное информационное агентство «Синьхуа» водружает свой флаг в нескольких кварталах от Рокфеллер-центра. «Синьхуа», изначально называвшееся Красным информационным агентством Китая, вселилось в офисное здание на Таймс-сквер и ведет трансляцию своих программ на огромном светодиодном экране. Переезд официального рупора Китая в Нью-Йорк символизирует растущие амбиции страны, которая в 2010 году потеснила Японию со второго места в мире по объему ВВП. Китайский государственный телеканал CCTV открыл в Вашингтоне новую штаб-квартиру в надежде создать конкуренцию таким международным сетям, как «Аль-Джазира». После нескольких десятилетий изоляции от глобального сообщества или безразличия к нему Пекин пользуется методами «мягкого влияния», дабы убедить мир в том, что его сочетание экономической динамики с политическим авторитаризмом может быть моделью для XXI века.

Однако в прошлом месяце известный своими елейными манерами Ян Жуй, ведущий программы CCTV International под названием Dialogue, излил поток ксенофобской брани на своей страничке в Weibo, китайском аналоге Twitter. Комментируя продолжающуюся в Пекине кампанию против иностранцев, нарушающих паспортный режим, Ян назвал экспатов, живущих в китайской столице, шпионами и торговцами живым товаром. Вслед за этим он применил очень плохое слово в отношении журналистки «Аль-Джазиры», которую недавно изгнали из Китая за то, что она слишком много себе позволяла в репортажах. «Мы должны заткнуть рот всем очернителям Китая, — писал он, — и отправить их восвояси». Человек, задача которого — быть мостом между Китаем и миром, делает этому миру замечания, причем в весьма оскорбительной форме.

Нарастает недовольство инвестиционной активностью китайцев за рубежом, а бесцеремонные практики корпорации «Китай» заставляют вспомнить о западных колониалистах (и советско-американских войнах чужими руками). Нервничают и страны, находящиеся в сфере влияния Китая, особенно имеющие с ним неурегулированные территориальные споры. Китайские военные высказываются все воинственнее, хотя Пекин и пытается убедить мир в том, что его усиление имеет мирный характер. В прошлом месяце одно китайское издание, связанное с правительством, предупреждало о возможности войны с Филиппинами в том случае, если это островное государство не откажется от притязаний на группу скал и рифов в Южно-Китайском море.

За попытками Китая оказывать «мягкое влияние» стоит Коммунистическая партия. Почти все китайские компании, ведущие бизнес за рубежом — строят ли они дороги в Азии, выращивают ли сою в Латинской Америке или добывают минералы в Африке — принадлежат государству. Свою кампанию в духе «мягкого влияния» ведет и японское правительство — «классная Япония». Но высокотехнологичные гаджеты, элегантный дизайн и культура аниме — все то, что пользуется в мире большой популярностью — производятся не государством. То же самое относится и к Южной Корее, которая зарабатывает очки в культурной дипломатии, экспортируя шикарную технику, К-поп и мыльные оперы с затягивающим сюжетом. Что же вывел на культурный рынок Китай? Государственный телеканал CCTV и Институты Конфуция, финансируемые государством культурно-информационные центры, которые главный китайский пропагандист Ли Чанчунь назвал в свое время «важной частью пропагандистской стратегии Китая за рубежом».

Возможно, демонстрация силы в регионе и гонения на иностранцев предназначены не для международной, а для внутренней аудитории. Смена партийного руководства, происходящая раз в десятилетие, в этом году пройдет на фоне социальной напряженности и политического скандала. Однако власти не сумели отвлечь граждан Китая от серьезных насущных вопросов: роста коррупции и неравенства в доходах, отсутствия верховенства закона, замедления экономического роста. «Многие китайцы осознают, что любовь к стране не означает любви к правительству, — говорит Time популярный блоггер Ли Чэнпэн. — Патриотизм в Китае эволюционировал от любви к правительству к любви к стране, любви к ценностям, в которые верят люди». Вот это уже похоже на «мягкое влияние».