Кудрин рассказал, почему все будет хорошо

Экс-министр финансов Алексей Кудрин выступил на презентации книги Анатолия Чубайса «Развилки новейшей истории». Алексей Леонидович честно признался, что книгу еще не читал, но считает необходимым высказаться о темах, которые она затрагивает: «Буду говорить в стиле, я не читал, но имею мнение, поэтому я буду не об этой книге говорить». Книга Чубайса выложена в открытый доступ и ее можно прочитать уже сейчас. Slon приводит расшифровку выступления Алексея Кудрина, в котором он говорит о шансах России провести модернизацию, сохранить макроэкономическую стабильность и о возможностях, которые откроются для России, когда она вступит в ВТО.

Алексей Кудрин: «Я недавно выступал на одном юбилее в институте экономики Академии наук, где тоже учился, защищался, и в одном из выступлений одного академика было сказано: «Вот сейчас бы нам как раз червонец бы ввести». Вы знаете, для меня это было так неожиданно услышать, но потом я понял, что надо понимать, что такое червонец с точки зрения современного мира. Червонец вводился в 23–24 годах в ходе денежной реформы. Его номинал был от одного рубля до 25, существовало несколько номиналов. И он имел обращение, в том числе, и на западе на международных биржах. В течение нескольких лет, к 25-му году его доля в обращении в России поднялась почти до 80%. Это была такая конвертируемая валюта. Затем, началась индустриализация, затем было усиление Госплана, и рыночные методы проведения модернизации были свернуты. Были другие методы проведения модернизации. Страна тоже проводила модернизацию, только она избрала путь другой, чем общая цивилизация, другие методы.

Почему червонец важен, потому что это дает доступ ко всем технологиям, которые есть в этот момент в мире, мы обладаем валютой, обладаем неким потенциалом, который позволяет купить нужную нам сейчас технологию. Это очень важно с точки зрения сегодняшнего дня. Почему мне этот момент вспомнился, не только потому, что потом от него отказались, и он после 26-го года свернулся и, в том числе, в рамках индустриализации и увеличения расходов на военные нужды. Там произошла просто перестройка новых заводов под военные нужды – это тоже очень знаково. А в том, что привязка к золоту и к металлам после 71 года как известно в США перестала существовать, а после введения так называемой ямайской валютной системы, которая определила систему плавающих курсов, привязки к золоту уже нет, уже никогда не вернется ни привязка к металлам, ни к нефтяным ресурсам, тем более. И современный мир выбрал другие системы платежеспособности или конвертируемости валют, вот эти гибкие валютные курсы, они базируются уже на стабильности экономик и прогнозируемости на много лет в будущем.

Если мы понимаем, что экономика будет устойчивой, будет стабильной, будет использовать те практики, которые позволяют улучшать экономику, то это означает, будет мощь, будут налоги, будет обеспеченность, будут резервы. Новая Россия решилась на этот шаг конвертируемости своей валюты в июле 2006 года. Россия сняла все ограничения на движение капитала. Это означает, что курс будет таким, свободным, он сегодня управляемый, плавание имеет. И как мы знаем, сейчас после кризиса мы имеем следующий шаг более свободного плавания. Но в тот момент мы в правовом формальном смысле ликвидировали ограничения по движению капитала, это означает, что мы подвергли нашу валюту всем вызовам внешней экономики и внутренней экономики. И теперь, действительно, чтобы сохранить это качество, нам нужна очень строгая макроэкономическая политика, она должна состоять из целого ряда вещей: отслеживание денежных агрегатов, бюджетного баланса, участия государства в экономике, развитие других институтов.

И вот эта вся в целом история, мы ее называем – инвестиционный климат, он является залогом стабильности экономики, вашей валюты. И в том числе соблюдение неких международных правил позволяет нам иметь те ресурсы, которые позволяют включиться в международное разделение труда, самим производить на экспорт и покупать то, что надо. Мы не предполагаем, что мы сами все будем создавать, производить, все детали, все комплектующие в полном объеме. Значит, мы будем пользоваться тем, что создано в мире. И зачастую мы будем эти разработки покупать и на этой базе создавать новые. Вот эта наша включенность в мировую экономику, доступ наших предприятий ко всем ведущим достижениям в мире обеспечивается валютным режимом, валютной политикой страны. За рубли можно купить валюту по понятным и прогнозируемым на много лет правилам. Курс трудно спрогнозировать, но правила понятны. И если правила не будут меняться, то дальше это уже расчеты и риски, которые принимаются в соответствующих прогнозах.

Мы сейчас действительно проходим еще одну развилку, здесь я с Анатолием Борисовичем (Чубайсом – Slon) согласен, надо оценить, что на первое место ставим: финансовую стабильность как фундаментальную основу экономики, позволяющую решить много других проблем, в том числе модернизационные и инновационные проблемы. Мы готовы дать возможность самому предприятию выбирать, что оно производит, на основе каких комплектующих, какие технологии мирового уровня оно сейчас использует. Только от этого отталкиваясь, оно может претендовать на что-то большее. В этом смысле мы, действительно, сейчас увеличиваем риски с точки зрения макроэкономики, они увеличиваются и потому, что увеличиваются риски новой рецессии или мирового кризиса, который в части рецессии может быть меньше, но она может быть длительная. И все равно это существенное снижение всех возможностей, это безработица, это инвестиции, это невозможность решить те социальные проблемы или достичь быстрее решения каких-то социальных вопросов. Это все вызовы, и не все политические системы выдерживают такие новые экономические проблемы и вызовы, мы это видим. Перед нами они тоже стоят. Может быть, я все-таки скажу то, что нельзя. Услышав про развилку, можно решить, что макроэкономика – это не номер один. И может быть, моя отставка, она дала ответ на этот вопрос. Это все-таки не так, все-таки есть команда, есть Игнатьев, и есть выработанные принципы, которые уже законодательством закреплены. Но от политики шаг за шагом очень многое зависит. Но тут приоткрою маленький секрет, когда я уходил, то я представил премьеру несколько кандидатур на пост министра финансов. Он выбрал Силуанова. Вот я этому очень рад, потому что он профессиональный человек, который способен держать линию, и поэтому я думаю, что у нас есть еще серьезные шансы не пройти эту развилку неудачно для России, в части развития нашей экономики, наших возможностей в модернизации.

Вот еще одну развилку мы будем проходить в ближайшие два месяца. Она связана с вступлением в ВТО. Потому что если строго сказать, есть рынок товаров, есть рынок капитала, есть рынок рабочей силы, составляющая любого такого рынка. Мы в какой-то момент прошли развилку не до конца по конвертируемости нашей валюты. Но надо удержать, это постоянный процесс удерживания этого некого необходимого баланса в макроэкономике. В ВТО мы должны пройти, потому что мы должны, наконец, включиться во все правила мировой торговли. Часто говорят, мы откроем немножко свой внутренний рынок и это будет сложно. Во-первых, мы понимаем довольно точные коридоры тех тарифных ограничений, которые выстраиваются надолго вперед, в том числе, и на переходный период. Допустим, общая средняя тарифная защита, средняя эффективная ставка Евросоюза – это 3–4%. Это защита от внешнего мира, примерно такая же в США, у нас сейчас примерно 11%. В результате переходного периода – первых 7–10 лет, мы будем иметь 7%. Мы у себя отстояли в два раза больше, чем то, что будут иметь все от нас. Я сейчас не говорю по отдельным товарам, там есть особенности. Тем не менее, мы приняли на себя обязательства, которые покажут всему миру, особенно предпринимателям в России, или которые хотели бы в Россию, что мы играем по правилам. Вы можете начинать свое производство здесь, и оно не будет связано с какими-то решениями конкретных политиков или чиновников, вдруг им показалось, что это правильно, а это нет. Сейчас именно правила будут важны. И очень важно, что инвестиции будут больше, потому что производить в России для потребления в России – это недальновидная политика. Производить нужно в России – для захвата рынков, а тогда нужно быть в ВТО, поэтому это открывает новую перспективу производства в России для работы на мировых рынках. То есть можно базироваться мировой компании в России и работать на весь рынок. Вот это открытие дает новые фундаментальные возможности. Тем не менее, я знаю как до сих пор, до этих дней и в эти дни идет работа, но вопросы технические остались. Сейчас самый ответственный путь, и я бы желал, чтобы все было пройдено.»