Подрыв англосаксонского мира

Подрыв англосаксонского мира

Английский язык и англосаксонская культура сейчас играют огромную роль, и этого нельзя отрицать. Но я не считаю, что унификация по англосаксонскому образцу от политических систем до идеологии – это нечто позитивное для человечества.

Меня поражает, как англосаксонские теоретики и философы выступают за многообразие, а потом мы слышим англосаксонских политиков, которые приписывают всему миру маршировать в ногу вместе с НАТО или в рамках какой-то либеральной модели и утверждают, что это высшее проявление человечества, которое уже не может быть превзойдено.

Высших достижений человечества было очень много. Была империя Александра Македонского, она была высшим достижением человечества, Древний Рим имел право даже больше, чем англосаксонские политики, считать себя высшим достижением человечества. Он все-таки продлился 500 лет, а Соединенным Штатам еще 300 не исполнилось.

Я думаю, это временное явление. Об этом, кстати, говорят и самые проницательные представители самого англосаксонского мира. Одним из первых жестко поставил вопрос о постепенном затухании англосаксонской цивилизации Самюэль Хантингтон в «Столкновении цивилизаций». Он просто доказал на цифрах, что будет постепенно снижаться количество наций, которые будут ориентироваться на англосаксонскую модель.

Сейчас все больше разговоров о том, что нужно больше считаться с Китаем, с Индией, с Бразилией, с ЮАР, с Ираном, с Турцией. Это же подрыв англосаксонского мира. Он сейчас господствующий, но это не значит, что он будет господствующим через 50 лет.

Нельзя исключить, что через сто лет главным языком станет мандарин, на котором говорит большинство китайцев. Он невероятно сложный, но это не значит, что это невозможно. Если в школах с пяти лет начнут учить мандарин, я вас уверяю, дети будут прекрасно на нем говорить. Я – живой пример. Я родился в Пекине, у меня была няня китаянка, в полтора года я заговорил на мандарине, до пяти лет я на нем говорил, но потом меня увезли во Францию, и я забыл его, поскольку французский вытеснил китайский.

Господствующие нации, естественно, создают свой язык общения.

Обратите внимание, что русский язык на территории от Берлина до Пхеньяна в эпоху, когда Советский Союз был самой влиятельной державой на этой территории, – не случайность. Советский Союз был одной из двух ведущих держав мира, и поэтому русский язык становился языком общения не только для элит, но и для народов этих стран, это открывало дополнительные возможности.

Какой основной язык был в Африке? Французский. Франция была основной колониальной империей. А сейчас посмотрите, как французский язык затухает. Он превращается в язык дипломатов, изысканный язык, присутствующий в культуре, но не выдерживающий конкуренции с английским. Сейчас такая ситуация. Я не исключаю, что английский может долго задержаться на мировой арене. Он удобный. Экономный, очень деловой язык, несложный в целом. И это может обеспечить ему большую длительность, чем даже длительность американской гегемонии. Но бесконечно это не будет. Уже доказано, что англосаксонская сфера в экономике снижается. Америка, которая когда-то производила 50% мирового ВВП, теперь производит 22, а через 15 лет будет производить 15. Сфера английского языка не исчезнет, но будет сужаться.

Ни одна нация не удерживалась на гребне бесконечно. Такого не было. Кем будут новые лидеры? Индия, Китай. Азия, думаю, очень активно сейчас начнет учить китайский. Китайцы не перейдут на английский язык. У них сильные национальные корни, представление о себе как о великой стране, которая имеет право на то, чтобы утверждать себя в качестве одного из лидеров современного мира.

Если побывать в Сингапуре или во Вьетнаме, там совершенно другая перспектива. Это мы заворожены западным опытом. Это Россия все никак с Петра I не разберется, что ей делать с Западом. Каждый новый правитель решает этот вопрос. А на Востоке уже поняли, что с Западом надо иметь дело, но все больше и больше надо иметь дело с Китаем. Китай воспринимают и как возможность, и как угрозу, но Азия постепенно начинает переориентироваться. И в США это вызывает тревогу. Страны, привыкшие играть роль гегемонов, очень трудно расстаются с этой ролью.