Продолжая послушно следовать в фарватере США, Европейский союз ужесточает давление на страны, не входящие в состав этой организации, с тем чтобы заставить их присоединиться к антироссийским санкциям. В качестве рычага давления используются их евроинтеграционные планы, надежды и заблуждения.

Введение Россией запрета на импорт из ЕС ряда продовольственных товаров не на шутку переполошило Брюссель. Руководство Евросоюза увидело не столько конкретные потери, хотя и они составляют порядка 12 млрд евро, сколько реальную угрозу лишиться позиций на российском рынке. Ведь «санкционная война» рано или поздно закончится, а на место экспортеров из ЕС придут страны Латинской Америки, Юго-Восточной Азии, государства СНГ и Юго-Восточной Европы, традиционно имеющие тесные связи с Россией.

Неудивительно, что Евросоюз поспешил форсировать события, однако не для снижения напряженности в собственных отношениях с Москвой, а в плане создания новых разделительных линий и «торговых фронтов». Фактически ультимативные требования присоединиться к антироссийским санкциям были адресованы Сербии, Боснии и Герцеговине, Молдавии и другим странам, намеренным вступить в Евросоюз. Не связывая себя никакими дополнительными обязательствами в плане приема этих государств в ЕС или хотя бы покрытия неизбежных финансовых потерь, Евросоюз заявил им о необходимости заморозить дальнейшее развитие торгово-экономического сотрудничества с Москвой. Особое негодование еврочиновников вызвала процедура государственного субсидирования поставок в Россию. Именно отказ от подобного субсидирования пресс-секретарь Еврокомиссии Петер Стано поспешил назвать «конструктивным подходом» к вопросу. [1]

К чести вышеупомянутых государств – там брюссельский ультиматум встретил адекватную оценку. Разумеется, трудно было бы ожидать от сербов или молдаван категорического отказа учитывать требования ЕС. Однако их государственные чиновники заявили о том, что намерены и далее развивать сотрудничество с Россией. «Европа требовала не давать субсидии, но мы и не планировали. В этом нет необходимости», - подчеркнул премьер-министр Сербии Александар Вучич. [2] По его словам, «очевидна потребность российских торговых гигантов в пищевой продукции, и наши производители все, что имеют, могут вывозить». Премьер Вучич напомнил, что вступление в ЕС является для Сербии стратегической целью, при этом Белград «должен сохранить хорошие, доброжелательные отношения с Россией». [3] А министр иностранных дел Сербии Ивица Дачич высказался еще более четко, призвав отменить антироссийские санкции. [4]

Аналогичную позицию заняла входящая в состав Боснии и Герцеговины Республика Сербская. Ее премьер-министр Желька Цвиянович назвала «лицемерным» призыв Евросоюза к третьим странам и в особенности к государствам-кандидатам на вступление в ЕС воздержаться от каких-либо мер по содействию расширению экспорта в Россию. «Довольно лицемерно странам-кандидатам, относительно которых еще неизвестно, станут ли они вообще в ближайшие 20 лет членами ЕС, предлагать воздержаться от чего бы то ни было, что могло бы им помочь улучшить свои экономические условия», - заявила она. Премьер Республики Сербской убеждена, что вся Босния и Герцеговина должна «использовать любую возможность для экспорта своей продукции в Россию и на другие рынки».

Категорически против того, чтобы разговаривать с Россией на языке санкций и ультиматумов, также Молдавия, несмотря на все свои прозападные настроения. Глава молдавского правительства Юрий Лянкэ подтвердил, что ряд местных политиков требуют от властей Кишинева присоединиться к антироссийским санкциям, однако у кабинета позиция принципиально иная: «Правительство этот вопрос не рассматривает». «Я отвечаю за работу кабинета и могу сказать, что мы исходим из необходимости продолжения диалога и сотрудничества с Россией», - подчеркнул Юрий Лянкэ. [5]

Неудивительно, что и в рядах самого Евросоюза укрепляется оппозиция самоубийственной антироссийской политике Брюсселя. Одним из убежденных сторонников развития торгово-экономических связей с Москвой является премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. Выступая на днях перед венгерским дипломатическим корпусом, он заявил, что в целях улучшения отношений с Россией будет искать поддержку у других стран-членов Евросоюза. Он предостерег дипломатов от дальнейшего охлаждения отношений с Москвой: «ЕС получает в ответ от России больше каждый день. Это плохо не только для Венгрии, но для всего Европейского союза. Нам нужно найти компанию среди стран-членов ЕС, заинтересованных в ослаблении влияния этого нежелательного процесса разобщения». [6] В этой связи глава венгерского правительства признал негативное влияние разобщенности стран Центральной и Восточной Европы по вопросу развития отношений с Россией. По словам Виктора Орбана, Польша и страны Балтии рассматривают российский вопрос преимущественно с точки зрения безопасности, в то время как Венгрия смотрит на Россию как на делового партнера и рассматривает другие аспекты сложившейся ситуации как вторичные. В ближайшее время станет ясно, в каком качестве смотрит на Россию Сербия.

Примечания

В нередко тиражируемое СМИ наблюдение о том, что нынешний день очень напоминает обстановку кануна Второй мировой войны, я бы внес существенную поправку. О второй половине 1930-х годов в Европе напоминает не столько международная обстановка в целом, сколько линия Запада на пестование очередного нацистского режима в лице киевской хунты. 

Разумеется, последняя, что называется, ростом не вышла для прямого уподобления нацистскому режиму гитлеровской Германии. Но – лиха беда начало. Бесноватый фюрер тоже когда-то был безвестным ефрейтором и начинающим проповедником ксенофобии и реванша. 

Давно уже не секрет, что кредит на войну Адольф Гитлер взял у Америки. Её сотрудничество с немецким военно-промышленным комплексом было настолько интенсивным и всепроникающим, что к 1933 г. под контролем американского финансового капитала оказались ключевые отрасли германской промышленности и такие крупные банки, как «Дойче Банк», «Дрезднер Банк», «Донат Банк» и другие.

Как только большой капитал поверил в Гитлера, НСДАП стала переживать финансовое чудо. Уже в сентябре 1930 г. благодаря крупным пожертвованиям основателя и совладельца концерна «Объединенные сталелитейные заводы» Ф. Тиссена, хозяев крупнейшего военно-химического концерна «И.Г. Фарбениндустри» и угольного барона Э. Кирдорфа партия получила 6,4 млн. голосов, заняла второе место в рейхстаге, после чего щедрые вливания из-за рубежа активизировались. Основным связующим звеном между крупнейшими немецкими промышленниками и зарубежными финансистами становится Я. Шахт. 

К финансированию нацистской партии и лично будущего фюрера подключился и британский капитал. 4 января 1932 г. состоялась встреча крупнейшего английского финансиста М. Нормана с Гитлером и главой германского правительства Ф. фон Папеном, на которой было заключено тайное соглашение о финансировании НСДАП. На этой встрече присутствовали также и американские политики братья Даллесы, о чём не любят упоминать их биографы. В результате на новых выборах нацистская партия становится безоговорочным лидером, а Гитлер 30 января 1933 г. занимает кресло рейхсканцлера. 

Отношение англо-американских правящих кругов к новому правительству было крайне благожелательным. Когда Берлин отказался платить репарации, западные демократии не предъявили ему по этому поводу никаких претензий. Более того, после поездки поставленного во главе рейхсбанка Я. Шахта в США в мае 1933 г. и его встречи с президентом и крупнейшими банкирами с Уолл-стрит Америка выделила Германии новые кредиты на общую сумму в 1 млрд. долл. А в июне того же года во время поездки в Лондон и встречи с М. Норманом Я. Шахт добивается предоставления английского займа в 2 млрд. долл. и сокращения, а потом и прекращения платежей по старым займам. Таким образом, нацисты получили то, чего добивались.

Летом 1934 г. Британия заключила англо-германское трансфертное соглашение, ставшее одной из основ британской политики по отношению к Третьему рейху, и к концу 30-х годов Германия превращается в основного торгового партнёра Англии. Банк К. фон Шрёдера превращается в главного агента Германии в Великобритании, а в 1936 г. его отделение в Нью-Йорке объединяется с домом Рокфеллеров для создания инвестиционного банка «Шрёдер, Рокфеллер и Кº», который журнал «Таймс» назвал «экономическим пропагандистом оси Берлин–Рим». 

В августе 1936 г. Гитлер утвердил секретный «меморандум о задачах четырехлетнего плана». Эти задачи формулировались следующим образом: «1) через четыре года Германия должна иметь боеспособную армию, 2) через четыре года экономика Германии должна быть готова к войне». Как признавался сам Гитлер, свой четырёхлетний план он задумал на финансовом основании зарубежного кредита, поэтому реализация «четырехлетки» никогда не внушала ему ни малейшей тревоги.

Еще факт: в августе 1934 г. американская «Стандарт Ойл» приобрела в Германии 730 тыс. акров земли и построила крупные нефтеперерабатывающие заводы, которые снабжали нацистов нефтью. Тогда же в Германию из США было тайно доставлено самое современное оборудование для авиационных заводов, на котором начнётся производство немецких самолетов. От американских фирм «Пратт и Уитни», «Дуглас», «Бендикс Авиэйшн» Германия получила большое количество военных патентов, и по американским технологиям строился «Юнкерс-87». 

Начавшаяся Вторая мировая война ничуть не изменила курс монополий на контакты с гитлеровским режимом, по-прежнему царил известный принцип «ничего личного, только – бизнес». К 1941 г. американские инвестиции в экономику Германии составили 475 млн. долл. «Стандарт Ойл» вложила в неё 120 млн., «Дженерал моторс» – 35 млн., «Международная телефонная и телеграфная корпорация» (ИТТ) – 30 млн., «Форд» – 17,5 млн. 

Зададимся вопросом: а для чего западному капиталу требовался быстро растущий гомункул германского нацизма? Чтобы направить его на Восток, против России. Гитлер с его маниакальным стремлением «захвата нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадной германизацией» (эти основные пункты деятельности возглавляемого им правительства А. Гитлер изложил уже на первом после вступления на пост рейхсканцлера совещании с высшим командованием вооружённых сил 3 февраля 1933 г.) был как нельзя кстати исходившим ненавистью к России англо-саксонским правителям. Для них именинами сердца были слова из «Майн кампф»: «Мы возобновляем движение в том направлении, в котором оно было приостановлено шесть веков тому назад. Мы прекращаем вечное германское движение на юг и запад Европы и обращаем взор на земли на Востоке… И если мы сегодня говорим о новых землях в Европе, то думаем в первую очередь только о России и подвластных ей окраинных государствах». 

Теснейшее финансово-экономическое сотрудничество англо-американских и нацистских деловых кругов было тем фоном, на котором в 1930-х годах западными странами проводилась политика умиротворения агрессора. 

В октябре 1933 г. Германия покинула Конференцию по разоружению и объявила о выходе из Лиги Наций. В марте 1936 г., оккупировав Рейнскую область, Германия ликвидировала её демилитаризованный статус. В марте 1938 г. была аннексирована Австрия. На все это Запад взирал с хладнокровием. 

В декабре 1937 г. Гитлер утвердил план «Грюн», предусматривающий захват Чехословакии. С ним он приехал 29 сентября 1938 г. в Мюнхен. Держа его в памяти, ставил подпись под соглашением об отторжении Судет рядом с подписями Н. Чемберлена, Э. Даладье и Б. Муссолини. А уже 21 октября фюрер отдаёт директиву, в которой ставит перед вермахтом задачи по подготовке к «окончательному» решению вопроса «об оставшейся части Чехии» и овладению Мемельской областью, с 1923 г. входившей в состав Литвы. 21 марта 1939 г. Польше был предъявлен ультиматум о Данциге и «данцигском коридоре». 

Однако по большому счету не Мемель и не Данциг занимали ум фюрера. 3 апреля 1939 г., отлично видя, что никто на Западе не собирается препятствовать его завоеваниям, он отдал совершенно секретную директиву, в которой определил время нападения на Польшу – 1 сентября того же года. 

Западные державы вели двуличную политику даже тогда, когда с полным захватом Чехословакии захватнические планы Гитлера перестали быть секретом даже для самых близоруких политиков и дипломатов. Советский Союз, не утративший надежд на создание системы коллективной безопасности, весной 1939-го сумел склонить Лондон и Париж к переговорам с целью формирования по-настоящему эффективного союза в противодействие агрессору. Однако переговоры показали полное нежелание западных партнеров препятствовать Гитлеру в его продвижении на Восток. Характеризуя отношение Н. Чемберлена к возможности союзных отношений с СССР, заместитель министра иностранных дел Великобритании А. Кадоган писал: «Премьер-министр заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами». 

Когда же нападение Германии на Польшу, а стало быть, и начало Второй мировой войны стало фактом, западные лидеры, а вслед за ними сонм пропагандистов и ангажированных историков стали увязывать причины мирового конфликта, естественно, не с близорукой политикой умиротворения, а с советско-германским договором о ненападении от 23 августа 1939 г. 

Восстановить подлинную правду о поджигателях войны и их покровителях сегодня не стремятся ни в Лондоне, ни в Вашингтоне, ни в Париже, хотя подписи представителей судебной власти этих государств стоят под приговором Нюрнбергского международного военного трибунала, который признал агрессию фашистской Германии тягчайшим преступлением международного характера. Такое поведение понятно. Слишком замараны тогдашние политические и финансовые власти крупнейших западных государств во вскармливании фашистского режима, потакании ему под видом умиротворения и подталкивании Гитлера к агрессии на Восток. 

Не признавая своей вины за поддержку гитлеровского режима, Запад не готов и извлекать уроки из прошлого. Чтобы не дать России вернуться в число мировых акторов, он холит у нее под боком гнойник нацизма и ксенофобии и под предлогом выдуманного в Вашингтоне и насаждаемого европейцам тезиса о «российской агрессии» демонизирует нашу страну, провоцирует её на прямое вмешательство в украинский конфликт.

Повторимся, киевская хунта пока не идентична гитлеровскому режиму. Но, как показывает исторический опыт, гомункул нацизма в реторте с адским раствором русофобии растет очень быстро и рано или поздно выходит из-под контроля своих «родителей». Разве ни о чем не напоминает лозунг украинского радикального национализма «Україна понад усе» – ремейк «Германии превыше всего» – и кровавая практика его воплощения в Новороссии?