Германия реанимировала «апельсинное» мышление к России. Причины втягивания Киева в зону влияния коллективного Запада.

Германия реанимировала «апельсинное» мышление к России

Оставьте комментарий (см. ниже)

Западные дипломаты делают вид, что соглашению об ассоциации Украины с ЕС придаётся исключительно экономическое и политико-правовое значение. На самом деле, этот документ является геополитическим инструментарием по втягиванию Киева в зону влияния коллективного Запада.

В ансамбле «коллективного Запада» не последнюю роль играет Германия. Её поддержка киевского евромайдана тоже имеет геополитическую подоплеку. Берлину выгодно приблизить Украину к ЕС, но не давать ей членства в этой организации.

Во-первых, сближение Украины с ЕС – это отдаление Украины от России, и, значит, невозможность тесной российско-украинской кооперации в военно-политической и экономической сфере. Германия уверенно движется к позиции европейского лидера, и конкуренты ей не нужны. Украина у порога ЕС – удобный способ «запечатать» России выход в Европу. Берлину выгодно развивать торгово-экономические связи с Москвой, но в политическом отношении делиться влиянием с последней он не намерен.

Во-вторых, проевропейская Украина – это возможность «с тыла» надавить на Польшу. История возвращает нас к началу ХХ в., когда Германия уверенно перехватила инициативу у австрийцев (с согласия последних) в деле создания искусственной украинской идентичности. Этот процесс подробно описывал польский политик Роман Дмовский в обширной статье «Kwestia ukrainska». Германцы принялись интенсивно вытеснять из политического дискурса слово «русины» (так называли себя современные галичане), заменяя его политическим неологизмом «украинцы».

В те годы Берлин намеренно стремился к созданию предельно большой Украины, которая бы достигала Чёрного и Каспийского морей, а западными рубежами врезалась в восточную Польшу. Независимая де-юре Украина, а на деле зависимая от германских опекунов, была обоюдоострым орудием германской политики, направленной, одновременно, против России и Польши. Германские опекуны «независимой» Украины в 1914-1918 гг. выступали за Украину с неопределёнными окончательно границами.

«Плавающие» границы позволяли украинским националистическим лидерам мечтать об их расширении, и создании т.н. Великой Украины за счёт откусывания территорий у Польши и России. Надавив на Польшу через Украину на востоке, Германия могла бы заставить поляков быть сговорчивее в вопросе т.н. «kresow zachodnich» – земель на западе Польши, отошедших в 1815 г. Пруссии. Теории об «этнических украинских территориях» в составе РФ, Польши, Словакии, Венгрии, Белоруссии и Румынии до сих пор бередят мозги националистического избирателя.

Вспоминается фраза Овидия, что всё изменяется, ничего не исчезает. Геополитическая роль украинской независимости и в ХХІ в. остаётся такой же, как в годы Первой мировой войны, как и интересы Германии, для реализации которых Берлин использует более тонкие, более усовершенствованные методы, чем в начале ХХ в., но ведущие к той же самой цели – ослаблению России. А ослабление России автоматически ведёт к ещё большему хаосу в самой Украине. Получается замкнутая цепь, звенья которой – в руках германских стратегов.

Особенно часто в связи с данным вопросом упоминают Пауля Рорбаха, в годы Первой мировой сравнивавшего Россию с апельсином. Как от апельсина можно отделить кожуру, так же можно «ободрать» и Россию, сработав на отделение от неё других народов, в т.ч. Украины, разжигая там, предварительно, националистическую русофобию. Оставшаяся «мякоть» легко поддастся влиянию извне, и не будет мешать Берлину реализовывать свои интересы в регионе.  

«Апельсинное» мышление по отношению к России свойственно многим современным политикам Запада, в т.ч., в Германии. И вовлечённость германских политиков в «евромайданные» события на Украине говорят о намерениях Берлина сработать на опережение, не позволив Киеву и Москве сплотиться ни экономически, ни политически. Украинские СМИ сообщали о самолёте в киевском аэропорту Жуляны, приготовленном специально для оппозиционных лидеров, готовых сбежать в Гамбург, если им придётся отвечать за «евромайданные» проделки по закону. Правда это или нет, неизвестно, но готовность Берлина приютить, хотя бы на время, главных украинских «европогромщиков» не подлежит сомнению. 

В терминах геополитики сближение Киева с Брюсселем – это не победа демократии и прочие словесные финтифлюшки, а переход из одной сферы влиянию (Россия) в другую (Германия и ЕС). Но, поскольку все современные экспансионистские проекты исходят от Запада, и даже запущен отдельный проект «Восточного партнёрства», нацеленный на втягивание в зону политического влияния ЕС таких далеких от европейских рубежей государств, как Грузия, Армения и Азербайджан, Украина будет использоваться в качестве трамплина для прыжка на Россию. Неспроста германские стратеги называют Украину Zwischenland, т.е. «промежуточная земля», «земля между»: между двумя полюсами силы – Берлином и Москвой.

ЕС не собирается останавливаться на Украине. Надо ещё «доломать» Белоруссию, а затем ждать момента, когда можно будет раскачать ситуацию в самой России, где либеральная оппозиция ждёт сигнала из-за рубежа. Ограничивать свои политические аппетиты Европа не собирается. 

В данном контексте Берлин положительно воспринимает желание Варшавы сыграть свою антироссийскую песню, и даже рад был бы максимально активному участию поляков в превращении Украины в «анти-Россию». Варшава, в свою очередь, уже выразила своё отношение к претензии Германии на лидерство в рамках ЕС, а именно, поддержав их, и подчеркнув готовность идти, бок о бок, с Берлином. Польше выгодно ориентироваться на богатую Германию, и администрация премьера Дональда Туска делает шаги навстречу немцам. В Польше Туска уже окрестили «человеком Берлина», и следует ожидать дальнейшей активизации польско-германского сотрудничества, особенно, в политической сфере. 

Ряд польских экспертов полагают, что принятие Украины в ЕС может обернуться превращением Украины в «ручную собачку» Германии. В ЕС Киев будет ориентироваться на Берлин, а не на более слабую Варшаву. Поэтому все инициативы Германии, в т.ч., идущие вразрез с интересами Варшавы, получат поддержку Киева. При этом вовсю будет использоваться националистический ресурс, и без того политически активный на Украине.

Но такое мнение не имеет особого веса. Официальная Варшава избрала другой алгоритм действий: не отгораживаться от украинского националистического движения, а стараться использовать его в своих интересах (т.н. Союз украинцев Польши, состоящий, сплошь, из бывших бандеровцев и их потомков получает финансирование из госбюджета); не перечить Германии, а максимально скоординировать свои интересы с интересами последней.

Отказаться от частичной опеки украинского националистического движения Варшава не может ещё и по той причине, что видит в нём удобное идеологическое оружие против России. А при складывающемся балансе сил в Европе, к которой США теряют интерес из-за перемещения центра тяжести международной политики в Азиатско-Тихоокеанский регион, Польша развивает темпы сотрудничества с Германией, полагая, что участие в реализации прогерманских политических проектов принесет свои дивиденды.

Только всё это не имеет никакого отношения к демократии, а только – к геополитике.

источник