Мосул взят. Уничтожение Ирака продолжается

Мосул взят. Уничтожение Ирака продолжается

9 июля верховный главнокомандующий ВС Ирака, премьер-министр Хейдар аль-Абади прибыл в восточный Мосул, занятый правительственными силами ещё в январе, и торжественно поздравил с победой над запрещённым в России террористическим «Исламским государством» (ИГ). Данное сообщение само по себе не представляет интереса – это уже четвёртое официальное объявление о «полном и окончательном» освобождении второго по величине города Ирака, операция по восстановлению которого началась в октябре 2016-го. А общая картина ясна: хотя бои в западной части ещё продолжаются, но это уже ликвидация последних очагов сопротивления и зачистка того, что осталось от жилых кварталов города.

10 июля госсекретарь Рекс Тиллерсон от имени президента США Дональда Трампа поздравил премьер-министра Ирака: «Это ключевой момент в глобальной борьбе с ИГ, который подчёркивает успех международных усилий в поддержке сил безопасности Ирака», – отметил Тиллерсон. Трудно сказать, что преобладает в этом заявлении – подмена понятий или обычная словесная эквилибристика. Рекс и его патрон не являются ни специалистами по Ближнему Востоку, ни политиками. Это бизнесмены. 

Обеспечение доступа к стратегически важным ресурсам – вот приоритет администрации США. Одновременно ставится задача передела мира таким образом, чтобы максимально укрепить своё доминирующее положение, ослабить влияние соперников (а если нужно – и союзников) под лозунгом защиты национальных интересов, в данном же случае – борьбы с международным терроризмом (который, заметим, появился во многом благодаря усилиям западных спецслужб). Неудивительно, что новая администрация США, как и прежняя, исправно играет свою роль – продолжает реализацию долгосрочного стратегического плана, главным бенефициаром которого в конечном итоге является… Израиль. 

С уничтожением Ирака и Сирии – основных реальных угроз для еврейского государства – в Израиле смогут вздохнуть спокойно. Доктрина создания «управляемого хаоса» успешно осуществляется, и её результаты очевидны. Если каких-то 20 лет назад спросить иракца или сирийца о его конфессиональной принадлежности, то этот вопрос мог вызвать лишь неподдельное изумление, за которым следовал ответ: я иракец (или сириец). Сегодня внедрённая извне и тщательно культивируемая неприязнь переросла во вражду и даже ненависть. 

Ещё до начала операции было ясно, что Мосулу уготовлена участь Карфагена вслед за Тикритом, Фаллуджей и Рамади (последний был столицей древнего Ирака до Багдада). Ведь речь идёт не о борьбе с ИГ, как это усиленно навязывают СМИ, а о классической гражданской войне, в которой взаимная ненависть закипела и вчерашние добрые соседи уничтожают друг друга с невероятной жестокостью. 

В ходе боевых действий погибли тысячи мирных жителей, а число беженцев из Мосула приблизилось к миллиону, что почти вдвое превышает оценки численности остававшихся в городе людей – дополнительное свидетельство качества разведки и уровня проработки операции. Впрочем, большинство населения города составляют сунниты, а потому «погрешность» в 450-500 тыс. человек можно списать на «сопутствующие потери». 

Ещё немного статистики, если это слово применимо к происходящему. Наибольшее количество документально подтверждённых случаев насильственной смерти с начала оккупации Ирака в 2003 г. было зафиксировано независимыми источниками в 2006 г. – тогда в стране был убит 29 451 человек, наименьшее (4152) – в 2010 г. С 2014 года наблюдается резкий рост насилия: в тот год в стране были убиты 20 218 человек. Ещё раз отметим: это лишь документально подтверждённые данные, настоящие цифры наверняка гораздо больше. Иракцы продолжают истреблять иракцев, страну продолжают зачищать от населения.

В 2015 году – 17578 убитых, и дело дошло до того, что МВД Ирака издало приказ, запрещающий смену фамилий. Казалось бы, рутинный вопрос на самом деле стал предметом жизни и смерти: фамилий у арабов в нашем понимании нет, их заменяет название племени, по которому легко определить принадлежность к суннитам или шиитам. Если сунниту нарваться на блокпост, самочинно выставленный шиитскими формированиями (и наоборот), то принадлежность к определённому племени может стать достаточной причиной для ликвидации на месте. Проблема, однако, в том, что есть племена, и довольно крупные (например, аль-Джабури насчитывают свыше 200 тыс. человек), где примерно половина исповедует ислам суннитского, а другая – шиитского толка. В 2016 г. жертвами насилия в Ираке стали 16393 человека, с начала текущего года – уже 10467 (по состоянию на 11 июля). 

То, что рано или поздно правительственные силы займут территорию, где до 2014 года находился цветущий город с населением около 3 млн человек, сомнений не вызывало и раньше. Вопросы появляются при попытке спрогнозировать дальнейшее.  

Владеющие арабским языком и знающие, что диалекты арабского разнятся гораздо больше, чем, к примеру, русский и болгарский языки, без труда определят, что в многочисленных роликах, выложенных в Интернете из мест боёв в Ираке, Сирии, Ливии и Йемене, звучит в основном местная речь. Пришлых головорезов, разномастных подонков и прочих отбросов рода человеческого, выдающих себя за «борцов за веру», там меньше 5 процентов, хотя именно они совершают наиболее тяжкие преступления. Сообщения о гибели лидера ИГ ничего не меняют по сути – на месте одного быстро появится другой. Информация об уходе ИГ из Ирака и Сирии в Афганистан, виртуальное пространство и т.д. также не имеет ничего общего с реальностью, это просто некачественный информационный продукт.

Что будет в Ираке и с Ираком дальше? 

Взятие Мосула – не решение существующих проблем; причины конфликта не устранены, к ним добавились новые. В начале июля племенные лидеры провинции Анбар (крупнейшей по площади и населённой преимущественно суннитами) заявили о готовности объявить провинцию автономной областью в знак протеста против «унижения» гражданских лиц на контрольно-пропускных пунктах, установленных на границе с Багдадом. По словам члена провинциального совета Хамида аль-Дулейми, чрезмерные ограничения на границе между провинциями Анбар и Багдад способствуют изоляции суннитской провинции.

Появились также сообщения о том, что обстановка накаляется и в спорной провинции Киркук (на неё претендуют курды, открыто заявившие о планах включения Киркука в Курдистан). Подразделения 16-й и 19-й мотопехотных бригад иракской армии, сил специальных операций и шиитского «народного ополчения» уже стягиваются в район города Хувейджа на юго-западе провинции Киркук. Город знаковый вдвойне – именно там правительственные силы применили оружие против мирных демонстрантов в декабре 2014 года, в результате чего погибли десятки мирных протестующих, а сунниты взялись за оружие и с тех пор контролируют город и прилегающие районы. Багдад намерен вернуть контроль над этим районом и заодно закрепить своё присутствие – известно о планах создания в провинции Киркук четырёх военных баз. Возможно, основным намерением иракской армии и военизированных шиитских формирований является попытка помешать намерению жителей Киркука присоединиться к Курдистану в ходе референдума о независимости, который намечен на 25 сентября. Курды, к слову, в большинстве своём являются суннитами, и это ещё больше осложняет интригу. 

Взятие Мосула нисколько не является «ключевым моментом в борьбе с ИГ», как заявил госсекретарь США, но представляет лишь эпизод в дроблении Ирака и продолжении братоубийственной войны. Аналогичные процессы идут в соседней Сирии, где объявление районов перемирия послужит прелюдией к разделу страны, а намерение США ввести «бесполётные зоны» не оставляет сомнений в истинных намерениях Вашингтона.