Нефтяное пятно на Будущем

Катастрофе, что случилась в Мексиканском заливе, суждено занять в истории нашей цивилизации особое место. Дальновидные люди воспринимают ее как предупреждение об ошибочности выбранного пути в будущее. Ну, а остальные — всего лишь как случайность, происшедшую по вине специалистов, которые не сумели обеспечить безопасную эксплуатацию нефтяной скважины.

Но как бы каждый из нас ни оценивал случившееся, это как раз тот повод, который вынуждает нас задуматься о том, правильно ли мы живем, разумно ли действуем, на что тратим свои таланты, духовные и физические? К сожалению, выводы печальны, так как показывают наше скудоумие и безрассудство. Но сначала о самой аварии.

Каждому мало-мальски грамотному специалисту понятно, что те усилия, которые предпринимаются по перекрытию аварийной скважины, в ближайшее время к успеху не приведут. Задвижки уже не выдержали — давление нефти и газа слишком велико, тут речь идет о сотнях атмосфер.

Надежда на колпак, который накроет аварийную скважину, ничтожна. Во-первых, колпак очень трудно установить - глубина залива порядка полутора километров, а размер "устья" невелик, да и невозможно точно выяснить, в каком оно виде после взрыва. От колпака по специальной трубе нефть должна идти к танкеру, дрейфующему на поверхности залива…

Уж очень сложна и ненадежна подобная система! Насколько мне известно, ничего подобного в мировой практике нефтедобычи еще не было, а потому вероятна любая неожиданность (все предусмотреть просто невозможно!), и истечение нефти не только продолжится, но и усилится, так как некоторое время она будет накапливаться под куполом и геологических горизонтах.

Кстати, особенности геологии этого района Земли не исключают того, что сначала газ, а следом за ним и нефть начнут растекаться по подземным горизонтам, а затем вырываться наружу подчас весьма далеко от аварийной скважины.

Так что установка колпака над скважиной — это лишь небольшая отсрочка в ликвидации аварии. Да и то при благоприятном исходе этой сложнейшей операции… Итак, что же делать? Вариантов немного. А точнее — их практически нет, потому что никто и никогда не "глушил" скважины в таких условиях.

Сработало знаменитое "авось", которое привело к аварии в Чернобыле, взрывам на угольных шахтах по всему миру, а также к тем катастрофам, которые случаются регулярно и которые очень трудно ликвидировать.

Кстати, а почему "авось" приписывают только нам и обязательно называют "русским"?! На самом деле, это понятие международное, и авария в Мексиканском заливе тому свидетельство. Теперь можно смело говорить, что английское "авось" привело к одной из самых технологически сложных и страшных аварий.

Дело в том, что "перекрыть" скважину, из которой бьет нефть, практически невозможно. Нет ни необходимых технических средств, ни методов ликвидации подобных фонтанов. О том, почему такое стало возможным, чуть позже. А пока вернемся к одному печальному опыту ликвидации нефтяного фонтана, который случился у нас в Средней Азии в то время, когда существовал еще Советский Союз.

Почти одновременно произошли две аварии. Одна в Уртабулаке — там горел газовый факел, а вторая в Памуке — авария на нефтяной скважине. Оба гигантских факела были погашены с помощью ядерных взрывов. Для этого пришлось бурить две скважины, которые подходили в глубинах земли к аварийной, в них опускались ядерные заряды, проводились взрывы, и скважины "пережимались".

Понятно, что работы были чрезвычайно сложные, но, тем не менее, эффективные. Могу то засвидетельствовать, так как присутствовал на обоих атомных взрывах. Приведу небольшой фрагмент моей беседы с Главным конструктором ядерного и термоядерного оружия академиком Борисом Васильевичем Литвиновым. В ней речь шла об использовании ядерных взрывов в мирных целях. В частности, он сказал:

"У ядерного взрыва есть огромная область и научных применений, а почему промышленность, народное хозяйство должно быть в стороне?! Поэтому такая программа у нас начала развиваться с середины 60-х годов. Один из толчков — это переход в нефтяной промышленности на большие глубины. Раньше работали на горизонтах в 2 — 2,5 километра, а французы — они пионеры — в это время ушли на 5 — 6 километров…

Когда мы рванулись в глубины, то начались аварии. Уртабулак и Памук, где вы бывали, свидетели тому. В то время газовый фонтан можно было укротить только еще большей силой. Опыт в Уртабулаке, где работали специалисты Арзамаса-16, а там использовался штатный заряд, был удачен и четко проведен. Нам досталась менее эффектная работа, и очень пакостная.

Если фонтан в Уртабулаке был виден, он ревел и орал, то на Памуке джин был подл, газ просачивался в "бухарский горизонт", растекался и проявлялся в совершенно неожиданных местах — то в колодце, где отары собирались на водопой, то в других скважинах, то просто в степи. Мы посовещались у себя и решили, что не будем использовать ни одно из тех "изделий", что у нас есть, а сделаем специальный заряд, "изделие", которое в дальнейшем можно использовать по созданию емкостей, добыче нефти и так далее.

Мы сделали заряд, испытали его на полигоне, а затем "изделие" повезли в Каршинскую степь. Взрыв предстояло провести на глубине две тысячи сто метров, скважина подводилась наклонно, температура достигала 120градусов…

Эксперимент прошел удачно. Чуть позже началась нормальная эксплуатация Памукского месторождения, и ничто уже не напоминало о том, что аварийная скважина погашена с помощью ядерного взрыва. Следующие работы прошли в Туркмении. Потом — серия экспериментов на выработанных месторождениях нефти.

Результаты были получены обнадеживающие, и мы поначалу подумали о том, что придется по программе работать широко. В том числе предполагали помогать и другим странам, тем, кто подписал договор о нераспространении ядерного оружия, но с полным правом сможет использовать промышленные ядерные взрывы.

Однако в Америке работы по нефти и газу зашли в тупик. Конкуренты тут же сыграли на чувствах людей, общественности. Они использовали устрашающее слово "радиоактивность", хотя в реальности ее не было, и тем самым пустили всю программу под откос. А потому во время переговоров американцы предложили вообще запретить использование ядерных взрывов в мирных целях. Они добились своего…"

Подчас ошибочность того или иного решения становится очевидной спустя многие годы. Так случилось и на этот раз. Пожалуй, только с помощью ядерного взрыва можно ликвидировать аварийную скважину в Мексиканском заливе. Вот только жаль, что этот метод находится под запретом, да и самого академика Литвинова уже нет в живых — недавно он ушел от нас…

Впрочем, будем надеяться, что английские и американские специалисты найдут какой-то новый метод ликвидации столь сложных аварий, которые, оказываются, могут происходить и с "абсолютно надежными морскими платформами" (именно так утверждали совсем недавно специалисты).

Однако происходящее в Мексиканском заливе заставляет нас вновь задуматься о будущем планеты. Попробуем разобрать все "плюсы" и "минусы" добычи нефти в морях и океанах.

"Плюс" — это углеводороды для химии, энергетики и автотранспорта. Кстати, в основном для автомобилей, которые заполняют нишу цивилизации. Их количество скоро будет соизмеримо с числом живущих на Земле людей. Наверное, стоит задуматься о том, что уже не машины существуют для нас, а мы для них. "Битва" за парковки, за территорию для гаражей, против пробок в мегаполисах, — все это стало уже реальностью. А что в результате?

Резкое ухудшение жизни человека, а не улучшение ее, как это может показаться на первый взгляд. Мы расплачиваемся за так называемый "комфорт" ужасной экологией, здоровьем, наконец, будущим наших детей. И ради этого мы бурим скважины и в море!

А теперь о "минусах" добычи нефти в морях и океанах. Их, к сожалению, несравненно больше. И главный — уничтожение планеты. Именно это и происходит на наших глазах. Многие тысячи километров пробуренных скважин — это те самые "раны" в земле, которые порождают разные стихийные бедствия — от землетрясений до извержения вулканов. Ученые уже прослеживают связь между такой деятельностью человека и реакцией природы.

Утечки нефти происходят постоянно. Достаточно пролететь вдоль любого трубопровода, чтобы убедиться в этом. Они тоже измеряются тысячами. Информация к общественности поступает только в том случае, если разливы нефти уж слишком очевидны. Эта опасность заражения земель реальна, она год от года увеличивается. Прямо пропорционально тому, как мы сообщаем о новых проектах трубопроводов, идущих по северу и югу страны, из Сибири к Дальнему Востоку. А что взамен?

Истерзанная земля, истощенные недра и погубленные леса и поля, которых, как считают некоторые западные экономисты, в России "слишком много на очень малое население".

И тут еще одна опасность, нависшая над нами. Она видна из Мексиканского залива. В поисках новых потоков нефти "друзья с Запада" помогают нашим специалистам создавать буровые платформы в морях. Они уже есть рядом с Сахалином. Первая появилась на Каспии. Планируется возведение платформ в северных морях.

Представим на мгновение (а события в Мексиканском заливе подтверждают — подобное возможно!), что аналогичная авария случилась где-то на нашей платформе. И мы разом лишаемся дельты Волги и Северного Каспия, рыбных богатств Северных морей, и неповторимых природных богатств Дальнего Востока. Такова цена риска.

Оправдана ли она? И сколько стоит будущее страны? Неужели его можно измерять в долларах и евро?!

Владимир Губарев