Страшная тайна Кузьминского лесопарка

Прогулки на свежем воздухе опасны для здоровья, если место прогулок Кузьминский лесопарк Москвы. Там, под землей и под водой, захоронены тонны оружия, запрещенного Женевским соглашением от 1925 года. Боевые отравляющие вещества остались на юго-востоке столицы со времен Гражданской войны. А потом в Кузьминках проходили их испытания.

"Запретная зона". "Могильник, токсично". "Опасно для жизни". Грозные таблички, колючая проволока - всего в 30 минутах езды от центра столицы.

"Лес Жары" - этим красивым названием на карте Москвы обозначен секретный полигон, на котором полвека испытывали бактериологическое и химическое оружие массового поражения.

"Вот таких вот бочек закопанных на полигоне много, - разгребает осеннюю листву президент союза ''За химическую безопасность'', доктор химических наук Лев Фёдоров. - В документах они описаны: гигантское количество химоружия. Это сотни тонн отравляющих веществ. В боевых условиях этого хватило бы, чтобы уничтожить какой-нибудь город!"

Эколог Лев Фёдоров утверждает: согласно документам из Государственного военного архива, сотни тонн химической смерти закопаны в Кузьминском парке.

"Доклад комиссии 1937 года маршалу Егорову: у озера 150 зарытых бочек со стойкими отравляющими веществами и нестойкими отравляющими веществами, 100 баллонов с отравляющими веществами, 150 артиллерийских химических снарядов", - зачитывает Лев Фёдоров строки официального документа.

1918 год, Гражданская война. Красной армии достался трофейный арсенал. 420 тысяч снарядов с боевыми отравляющими веществами. Под него и открыли химполигон в Кузьминках. В 1920-м Тухачевский травил восставших тамбовских крестьян ещё царским фосгеном. А уже в 1925-м в "Лесу Жары" испытывают советский иприт. Отравляющие вещества запрещены Женевской конвенцией. Но только в столице 4 завода ковали химическое оружие для Мировой революции.

Иприт поражает кожу и глаза в капельно-жидком состоянии; вдыхание паров вызывает тяжёлые поражения дыхательных путей, человек покрывается язвами, слепнет и умирает от отёка лёгких.

Те самые газовые камеры сегодня - здание лаборатории. Здесь снаряды, мины, бомбы начиняли ипритными смесями и испытывали на собаках и лошадях. С 1931 по 1935 год - 6000 опытов. После войны настала очередь зарина и зомана.

"Делались те же траншеи, блиндажи. Туда сажались, правда, вместо людей животные, обкуривалось это всё отравляющими веществами. А потом смотрели, что выжило, а что не выжило", - поясняет, как проводились испытания в Кузьминском лесу, сопредседатель Союза экологических общественных организаций Андрей Фролов.

Те самые блиндажи. Целы и клетки для подопытных животных. Военные ушли отсюда в 1962 году, землю планировали отдать под жильё, но она оказалась заражённой. По данным военного института химзащиты, предельное содержание мышьяка в некоторых местах превышено в 550 раз. В таких керамических сосудах, по словам экспертов, хранили иприт и зарин. Кругом валяются бочки, из которых течёт ядовитая жижа. В воздухе - тяжёлый запах чеснока. Так пахнут разлагающиеся отравляющие вещества.

"Эти развалины хранят тайну биологического оружия: испытания на 4 козах боевой формы сибирской язвы было выполнено в 1926 году. Коз поместили вниз в подземелье, взорвали пакет со спорами сибирской язвы. И они (козы) сдохли в течение двух суток", - поясняет Лев Фёдоров.

Подтверждений этому много. Тут же в парке Институт экспериментальной ветеринарии разрабатывал бактериологическое оружие.

Эти фотографии сделаны в 2006 году блогерами-следопытами после того, как учёные покинули лабораторию. Образцы тканей животных, поражённых чумой, сапом, сибирской язвой. Андрей Фролов, в 90-х годах - чиновник Моссовета, входил в комиссию, обследовавшую скотомогильник при институте.

"Выяснилось, что оно загерметизировано, но не полностью. Если оно будет вскрыто или начнётся активное в него попадание воды и фильтрация вовне, то эти споры сибирской язвы могут оказаться и на территории Москвы", - выносит он свой вердикт.

Но тот скотомогильник хотя бы состоит на учёте, а куда делось химическое оружие, копившееся на полигоне с 1918 по 1962 годы, неизвестно.

В тот единственный раз, когда здесь производились раскопки, осенью 1937-го из земли было извлечено около 7 тысяч химических мин, 800 артснарядов, 75 химических авиабомб, около 1000 бочек иприта. Однако, как следует из доклада №000269 руководства химического управления на имя наркома обороны Ворошилова, всё это было просто перевезено в полевой отдел на полигон в Кузьминки, то есть из одного конца полигона в другой.

Остатки сверхсекретного 14-го полевого отдела НИИ Химмаш мы обнаружили в самом центре "Леса Жары". И вот сюрприз: что-то в этих старых бункерах до сих пор охраняют пожилые сторожа.

- А чего вы с дубинкой-то?

"А это я работаю!" - отвечает сторож Виталий Иванов.

По данным эколога Льва Фёдорова, в парке, как минимум, 9 захоронений отравляющих веществ. К примеру, в озере из 100 бочек иприта, упомянутых в письме маршала Егорова, были найдены лишь 24. Мы решили проверить эту информацию с помощью глубинного металлоискателя.

"Прибор орёт! Похоже на несколько крупных предметов недалеко друг от друга. Похоже на накиданные объекты размером с бочку, судя по глубине", - констатирует директор кладоискательной компании Олег Генералов.

Странное мёртвое дно - ни травинки, ни рыбки. Возле острова прибор зашкалило, будто он весь из бочек. Вторая точка - поляна из доклада 1937 года наркому обороны Ворошилову.

"Ну, смотрите, бочка! Закопана давно, уже деревца растут. Что там внутри - непонятно, дальше копать опасно", - раскапывает одну из бочек Олег Генералов.

Дальше - слово за военными. Но пока ни одно ведомство, гражданское или военное, куда мы обращались за комментариями по поводу химического леса в Кузьминках, не откликнулось.