Потусторонние соседи человека

Святой Георгий. Барельеф собора в Ниме (Франция). XVI век. Считается, что этот святой был современником императора Диоклетиана (Gaius Aurelius Valerius Diocletianus, 245–313) и погиб во время антихристианских гонений. Его почитают и мусульмане под именем Джирджис. В их легендах рассказывается, что во время пыток Георгий три раза умирал и три раза воскресал. Фото (Creative Commons license): Olivier aka OliBac

Мы привыкли чертыхаться и божиться, почти не задумываясь над тем, имя какой из двух мировых сил в очередной раз беспечно слетело с нашего языка в будничной раздраженной спешке. А может быть, это не просто бытовая черта нашего времени? Может быть, подсознанию изначально не присуще разделять по этическому принципу всё, что человек не в силах поставить под контроль своего разума? Это косвенно подтверждается примерами из жизни первобытных народов, часть из которых поклоняется злым демонам. Но, с другой стороны, первобытность, она на то и первобытность, что в ней действует принцип — кто сильнее, тот и прав. Вероятно, ограничение этого правила моральными нормами, отстаивающими сторону слабого, и есть истинная граница между человеком и животным. Но в таком случае, возникает вопрос о сущности нашей свободы: принимаем ли мы нравственные нормы добровольно или за этим стоит просто боязнь новой силы — благого Бога? На наш взгляд, в христианстве это один из самых важных вопросов, который всеми силами и во все времена старались обойти стороной. Действительно ли свободен человек? Ведь его право выбора между «широкими» и «узкими» вратами жизненной стратегии исчезает вместе с выходом души из тела — дальше приходится платить по всем счетам. Это ли свобода, провозглашенная Христом? Вероятно, о ней можно было бы говорить лишь при условии отсутствия наказания для тех, кто сознательно не открыл двери своего сердца на стук Иисуса. По крайней мере, мир избавился бы от ханжества. О возможном отсутствии границы между миром «белых» и «черных» сущностей, предполагающем даже прощение Дьявола в конце времен, осмеливались говорить очень немногие. На ум, пожалуй, приходят только Ориген (Ωριγένης, Origenes Adamantius, ок. 185–254) и Сведенборг (Emanuel Swedenborg, 1688–1772). Обоих объявили сумасшедшими.