ОКО ПЛАНЕТЫ > Новый взгляд на историю > Союз Социалистических Номов Египта или "Сказ о том, как мифы думать головой мешают"
Союз Социалистических Номов Египта или "Сказ о том, как мифы думать головой мешают"16-09-2011, 11:54. Разместил: VP |
|
(часть 1)
Итак, перенесёмся, наконец, в Египет, где мы собираемся искать время Исхода. В Египте, как известно, заправляли египетские жрецы. А вся сила этих жрецов происходила не иначе как от пирамид, которые, по мнению самих египтян, строили боги. Да-да. Ни один фараон не претендовал на право называться строителем великих пирамид. Ни одного древнего текста, ни одной настенной надписи, где прямо и безусловно было бы сказано, что я такой-то и такой-то фараон, согнал кучу народу и построил (именно построил, а не отремонтировал, например) такую-то и такую-то пирамиду из числа великих не существует вообще. Зато существует масса «запрещённой» литературы, что даже беглый разбор этой темы заведёт нас слишком далеко, придётся отвечать на вопрос, а кто вообще пирамиды строил. А нам это вовсе не нужно. Главное, что семь известных великих пирамид очень сильно не хотят, чтобы их построили египтяне и старательно вставляют палки в колёса любым проегипетским версиям. Конечно, совсем пройти мимо пояснений никак нельзя, и выход из этой ситуации я вижу такой. Вообще, с пирамидами складывается достаточно парадоксальная ситуация. Даже забавная. Масса людей пишет работы, в которых пытается развенчать нынешнюю египтологию. Всё крайне стройно и логично. В итоге, совершенно невозможно после этого смотреть бредни о пирамидах по какому-нибудь «Дискавери», через слово уличая тамошних комментаторов в умалчивании, передёргиваниях, а порой и в откровенных фантазиях. Стоит только чуть-чуть самому погрузиться в изучение этого вопроса, как нестыковки начинают выпирать повсюду, а совершенно наглая ложь становится очевидной. Но есть одна проблема. Египтологи-то на месте не сидят тоже и выдвигают миллион новых «аргументов», типа бетонной версии, которая на самом деле вообще чистое безумие, если взяться за линейку. Но ноги у этой версии тоже очень интересные растут, поэтому чуть подробнее. Создатель бетонной версии - Джозеф Давыдовиц, специалист по химии полимеров, изобретатель и разработчик геополимеризации. В своё время он создал целый Институт Геополимеров. Но дела у него в гору идти не спешили, пока он в 1979 году на втором Международном Конгрессе египтологов во французском Гренобле не представил два доклада. Первый доклад содержал гипотезу, что блоки пирамид были отлиты из бетона; а второй доклад утверждал, что древние каменные вазы были сделаны 5000 лет назад египетскими мастерами из синтетического – произведенного человеком, а не природой – камня. Всё это, действительно, звучало заманчиво, но упиралось всё в то же препятствие, в которое упирается и любая другая версия, основанная на предположении, что пирамиды строили древние египтяне: откуда дровишки? А именно, никаких следов необходимой промышленной и технологической базы не обнаружено. Вы хоть представляете, что это значит растереть в мелкое крошево миллионы тонн известняка, потом вёдрами всё перетаскать и залить водой? Я уж не говорю о том, что необходимо постараться не повредить раковинки мельких доисторических рачков, которые то тут, то там, обнаруживаются в известковых блоках. При этом ещё надо почему-то строить хитрые опалубки. Зачем? Не проще ли тогда заливать этот бетон слоями? Ну, в общем, можете сами поупражнять свой мозг, поиграть с линеечкой, примерить реальность на эту версию и убедиться, что всё шито белыми нитками. Зато, запустив такую, что уж скрывать, гениальную рекламную кампанию, Давыдовиц очень неплохо заработал. Для него вся эта шумиха оказалась просто волшебным по эффективности средством продвижения своих ноу-хау на рынок. Одно слово: молодец! Однако, официальной так и осталась версия основанная на наших, на самом деле, богатых археологических знаниях о технологиях египтян. Считается (египтологами), что египтологи давным-давно выяснили, как древние египтяне пилили гранит. Сама возможность распилить гранит медной пилой при помощи песка в качестве образива сомнений-то никаких не вызывает у любого хоть сколько-то грамотного человека. Поэтому когда в 1999-2001 годах Дэнис Стокс, активный сторонник официального взгляда на древнюю историю, организовал проведение серии экспериментов по распиловке каменных блоков плоской медной пилой с использованием абразива, то он мог быть полностью уверен, что дело выгорит, и все почемучки должны будут наконец заткнуться. Медная пила в его экспериментах имела вес 14,5 кг, длину 1,8 метра, ширину 15 см и толщину 6 мм. В качестве абразива использовался имеющийся в Египте в изобилии кварцевый песок. Разумеется, Стокса ждал полный успех, гранит таки пилился. Правда, процесс оказался настолько трудоёмким, что нашего экспериментатора не хватило даже на то, чтобы насколько-то серьёзно углубиться в камень, а потому все его пропилы «имели V-образную» форму. Короче, сей гуманитарий, лично убедившись в том, что любому технарю и так известно, в итоге постановил, что египтяне не только могли, но и пилили гранит. Однако, в своих выводах господин Стокс совершил серьёзное методологическое преступление. Да-да, не ошибку, а именно преступление, потому что в качестве выводов, он представил нам исключительно собственные хотелки, а не реальный результат. Всё что доказал Стокс так это то, что гранит можно распилить. Но в этом никто и не сомневался. Мы нонче вообще много чего можем. Вообще-то, даже бумагой можно железо резать. Дело за самой малостью - раскрутить бумажку побыстрее. Поэтому давайте разберёмся, могли ли египтяне позволить себе эксперименты Стокса. Благо сделать это очень просто, поскольку сам Стокс представил в своих отчётах факты наглядно доказывающие, что египтяне приписываемыми им чудесами не занимались. Дело в том, что Стокс проанализировал вынутую при эксперименте породу и получил, что на 1 массовую долю вынутого из распила сточенной меди, приходится такая же массовая доля гранита. А если пилить известняк, то таких долей будет уже восемь. Вот тут господин Стокс кое-что очень важное и упустил. Мы же это исправим, для чего возьмёмся за калькулятор. Ради эксперимента посчитаем, сколько меди потребовалось бы для того, чтобы напилить известняка, например, для пирамиды Хеопса. Ну так, чисто для того, чтобы представить себе, что почём в этом бренном мире. Такой выбор обусловлен просто тем, что все параметры пирамиды любой может взять из Википедии и убедится в моих примитивных выкладках самостоятельно. Итак, объем пирамиды Хеопса, после вычета всех известных полостей составляет 2500000 м³. А средний блок пирамиды представляет собой куб со стороной один метр. А чтобы выпилить такой кубик, сами понимаете, надо аж шесть пропилов. Но чтобы никто не мог сказать, что я где-то мухлюю, я предлагаю считать, что пропилов надо всего три. Т.е. мы сделаем вид, что мы исходно смогли выпилить огромный куб, который потом и распилили на кубики маленькие, сократив таким образом число пропилов сразу вдвое. Ну, а теперь посчитаем, что же получилось. На каждый куб надо сделать 3 три метровых пропила. Самих блоков 2.5 миллиона. Всего это будет, значит, 2500000x3=7500000 м2 пропилов. Лезвие пилы у Стокса было 0,6 сантиметра, а это даст нам 7500000x0,006=45000 кубометров известняка, вынутого из с распилов. Т.к. плотность известняка составляет 2,63-2,73 тонны на кубометр, то выходит, что египтяне при строительстве пирамиды Хеопса должны были напилить 2,6x45000=117000 тонн известняка. А вот чтобы сие стало возможным потребовалось бы 117000/8=14625 тонны медных пил. Итак, египтянам только для того, чтобы распилить гранитные блоки облицовки пирамиды Хефрена, потребовалось бы изготовить почти 15 тысяч тонн медных пил. Впрочем, нынешнему человеку эта цифра покажется не столь большой. Поэтому будем углубляться в тему потихоньку. Было в царской России такое Гумешевское месторождение (в просторечии Гумешки), располагавшееся в 60 км от Екатеринбурга. Так вот в 1758 году Гумешки были крупнейшим медным месторождением на Урале (читай в России), и из его руды ежегодно выплавляли 460-480 тонн меди. Однако, такие темпы истощили месторождени и всего до 1871 года, т.е. на протяжении XVIII-XIX веков здесь было добыто около 1.5 миллиона тонн сортированной руды, из которой было выплавлено 17 тысяч тонн меди. Однако, за двадцать рекордных лет цифра может составить аж 9600 тонн. Т.е. вполне себе развитая, во многом приближенная к современной, индустрия Гумешек XVIII века, за двадцать лет, выделяемых историками на строительство пирамиды Хеопса, с трудом покрыла половину потребностей фараонов. А что же сами египтяне? Открываем википедию по запросу «Медь» ( http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B5%D0%B4%D1%8C ) и зрим в корень: «Добычу меди называют прабабушкой металлургии. Её добыча и выплавка были налажены еще в Древнем Египте, во времена фараона Рамзеса II (1300-1200 гг. до н. э.). Древние египтяне нагнетали воздух в плавильные печи с помощью мехов, а древесный уголь получали из акации и финиковой пальмы. Они выплавили около 100 т чистой меди». Подумать только 100 тонн за сто лет! Собственно, даже меня поразила такая убогость египтян, и я нашёл несколько другие, менее обидные цифры. Гораздо более вероятны цифры в 7-10 тонн в год. Итого, двести тонн за двадцать лет. Мда-с, в любом случае 15 тысяч тонн никак не выходят. Даже если импортировать всю медь тогдашнего мира. Даже за сто лет. Кстати, и за двести тоже не справиться. Чтобы обеспечить медью загробные закидоны египетских фараонов, весь тогдашний цивилизованный мир должен был сдавать всю добытую медь в течение трёх веков непрерывно. Но даже такие контраргументы нимало не смущают сторонников египтологической догмы, благо у них находится масса финансовых источников для проведения многочисленных экспериментов. Благодаря своей «официальности» и «научности» египтологам удалось наснимать на эту тему множество «документальных» фильмов, а также много чего напридумывать. Лучшей находкой я считаю придумку подсобить с раскруткой создателям версий с инопланетянами. Вот так просто, все неудобные факты мы ассоциируем в массовом сознании с какой-нибудь Большой Нелепицей, вроде зелёных человечков, и когда здоровый на мозг человек впоследствии слышит такую странную объяснялку, то он далее ничего далее слушать не захочет. Короче, тема пирамид уже замусорена настолько, что разбираться в ней обычному человеку просто лень - книг и статей написана масса, и приводить здесь эту информацию просто не реально. Но есть такая старая избитая фраза: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И это, на мой взгляд, самый лучший выход из ситуации. В общем, не буду изобретать велосипед, а просто покажу Вам слайды. Итак, начнём с комплекса в Гизе. Там где ещё Сфинкс стоит. Сфинкс вырублен в камне так, что весь монумент находится как бы на дне углубления. И стенки этого углубления, между прочим, говорящие. Камень вообще бывает чрезвычайно разговорчив. На каменных стенках «опалубки» Сфинкса чётко видны следы, указывающие на водную эрозию. Т.е. когда эту яму прорубили, в Египте шли частые и сильные дожди. Такие, что вода растворила кальций известнякового основания и промыла извилистые вертикальные дорожки. Никаким другим способом такие дорожки в природе не получаются. А вот ветропесчаная эрозия видна уже на самом Сфинксе и ничего общего с этим явлением не имеет даже близко, что видно невооружённым глазом. Весьма поучительно, как обороняются в этом случае официальные египтологи. Они просто снимают кино, где совершенно бездоказательно продолжают твердить свои убогие мантры о египетском происхождении всего и вся. Однажды я видел подобный фильм всё на том же «Discovery». Египтолог с серьёзной миной водил пальцем по этим следам водных потоков и говорил буквально следующее: «Знаете, существуют безумные утверждения, что это сделала вода, но это всё ерунда! Песок тоже такое может сделать». Всё. Точка. Собственно, эта и была вся его контраргументация – этого не может быть, потому что не может быть никогда. Не верь глазам своим! Он даже не удосужился объяснить, как же такие следы мог оставить песок. Наверное, потому, что это никак нельзя объяснить. Но, главное, фильм снят, фильм показан, мозги промыты. И что самое важное - деньги распилены, отчёт изготовлен, и можно «работать» дальше. Теперь, собственно, о самих пирамидах. Мысль о том, что египтяне причастны к их строительству на самом деле просто кощунственна для любого разумного человека. И живёт эта мысль лишь только потому, что не все люди живут в Египте. Самими же египтологами установлено, что египтяне на тот момент не знали даже бронзы, и даже обработка рыхлых горных пород типа известняка была для них занятием не тривиальным, а уж о качестве пирамид Гизы им даже не приходилось мечтать. Впрочем, они и не мечтали, они совершенно однозначно утверждали: пирамиды построены богами. Ну, или теми, кого египтяне считали за богов. Но так как египтяне были тёмные и глупые, то такие их заявления официальной наукой не рассматриваются. Но опять же, если они были так темны, то, как построили пирамиды? О реальных технологиях египтян в пирамидостроении мы можем узнать, просто изучив технологии ступенчатой «пирамиды» Джосера, который построил своё детище менее чем за сто лет до Хеопса (по официальной версии). Глядите сами: Обработки камня, по сути, нет никакой. Грубо выломанные булыжники из рыхлого известняка покидали в кучу, скрепив конструкцию глиняным раствором – вот и всё строительство. При этом Ступенчатая пирамида почиталась египтянами как величайшее достижение! Хотя по нашим меркам, примитив полнейший, даже говорить не о чем. Но зато этот примитив полностью согласуется с любыми археологическими изысканиями. И археология чётко определила область возможностей египтян в строительстве, и вот технологический уровень пирамиды Джосера никак ему не противоречит. Из ничего можно получить только ничего. Деревянной киянкой пирамиду не построить. А с помощью медного инструмента построить можно только такую, какую построил фараон Джосер, величайший строитель Древнего Египта. А вот для пирамид в Гизе и их сестёр в других местах нужны совсем другие технологии, почти космические. И я тут нисколечко не шучу. Тут надо сделать небольшое отступление. Кому-то ведь уже наверняка закрались в голову некие конспирологические мотивы. Мол, почему от нас всё это скрывают? Начнём с того, что и не скрывают особенно-то. Я же вот Вам показываю вполне красноречивые фотографии. А их я преспокойно заимствовал с сайта www.lah.ru. Просто всё так, как я уже говорил: никому ничего не надо. Люди предпочитают усваивать готовую информацию, нежели обрабатывать её самостоятельно. Причём, это касается в равной мере всех людей, в том числе и тех, что именуются учёными. В этом и заключается, на мой взгляд, главная загадка конспирологии. Весь бардак на планете производят самые обычные люди, просто их очень много. После сложения воедино всех наших ничтожных действий мы получаем в итоге такую силищу, против которой реально ничего не поделаешь. Для того, чтобы устроить катастрофу или раздуть новый миф, человекам даже не надо прилагать усилий, наоборот, надо просто всем дружно топать в том направлении, что указывают некие авторитеты. Можно и посложнее объяснить. Когда набирается достаточно большое число людей, то образуется уже настоящее человеческое стадо, или по-умному социальная система - сообщество. Так, научное общество – это тоже социальная система, которая живёт по тем же законам, что и все остальные люди. Что значат все эти приведённые мною фотографии с точки зрения научного сообщества египтологов как системы в целом? Для египтологического сообщества всё это не более, чем назойливое жужжание мухи. Если Вы откроете любой учебник по теории управления, Вам тут же объяснят, что любая стабилизированная система работает как фильтр и режет всё, что в её понимании является шумом. А всё то, что я Вам тут излагаю, для сложившейся египтологической системы понятий и связей является именно шумом, который надо просто отфильтровывать, хотя бы уже потому, что всё вышеизложенное весьма прозрачно намекает на вполне возможную необходимость коренной перестройки всей системы. Ежели грубо, то все эти фотографии нагло намекают на то, что сотни диссертаций, работ, статей, книг, за которые отдельные дяди получали большие учёные степени, а некоторые даже и большие деньги, есть ни что иное, как бесполезная макулатура и распил средств. Самим историкам уже давно понятно, что вопросов-то море, и для их разрешения надо очень много сделать, но глобальный пересмотр концепций на самом деле представляет серьёзнейшую угрозу для самого существования сложившегося египтологического научного сообщества разом. Ну, а так как, никому ничего не надо, и своя рубашка ближе к телу, то научному сообществу, как следящей системе, будет глубоко наплевать на любые внешние возмущения, которые способны поколебать её сложившееся устойчивое, в том числе и материальное положение. И прошу здесь не думать, что я говорю исключительно об учёных мужах. Нет, я толкую об установившейся научной системе в целом, которая в сумме ведёт себя ничем не лучше любой другой человеческой толпы. Вот потому-то и начинают порой происходить совершенно невероятные, на первый взгляд, вещи. Т.е. раскопав нечто слишком противоречивое, становится гораздо уместнее закопать это обратно, от греха подальше. Можно, конечно, до бесконечности обсуждать находки друг с другом на кухне, но озвучивать их в полный голос не моги. Ведь ежели заикнуться об этом официально, всей толпой завалят и ни одной копейки на исследования более не выделят, и пойдёшь ты, правдоруб, с голой жопой по миру. Вот и получается, что за реально независимые исследования сейчас могут взяться только ничем и ни кому не обязанные голодранцы и дилетанты, чем создаётся великолепная почва для торжества магов, колдунов, искателей оккультных и инопланетных знаний. И самое ужасное, этот бардак отчётливо приобретает черты общесистемного. Тот же мировой экономический кризис имеет совершенно такую же грань. Целые десятилетия ушли на то, чтобы внедрить в массовое сознание модель финансового капитализма. Доказали, что он устойчив, вручили нужным людям нобелевские премии, сами поверили, чёрт возьми. А он возьми, да рухни. Разница с египтологией только в одном. Наши жизни с пирамидами напрямую не связаны, а потому недомолвки нынешнего кадрового состава египтологов нас не коснутся значительно. А вот упорствующее невежество финансового капитализма, как совокупной системы, уже привело к той грани, за которой проблемы начнутся у всех. И виноватых-то нет, поскольку виноваты все: и те, кого стоило бы линчевать, и те, кому стоило линчевать тех, кого стоило бы линчевать. Почему не линчевали-то? (часть 2)
Ну да ладно. Очевидно, что уровень истинных строителей пирамид был для древних просто чем-то фантастическим. И вот тут становится совершенно понятно, почему египтяне так упорно верили в своих богов и сопротивлялись всему иноземному. Они же имели наглядные пособия перед лицем своим! Но потом сами боги были забыты в виду давности молчания, а парллельно возникли совсем новые нужды, с богами уже не очень связанные. А для удовлетворения этих нужд было использовано то, что нельзя было не использовать. В итоге, началось массовое присвоение или разворовывание древних руин жрецами и фараонами. Подозреваю, что просто объявить фараона потомком и представителем богов было нельзя, для этого сначала надо было доказать, что он сам не лыком шит. Вот и начали фараоны строить мастабы, т.е. имитировать пирамиды. Понятно строить египтяне как их предшественники не могли. Выше головы не прыгнешь. Всё что могли сделать египтяне – это собраться большим числом и навалить кучу необожжённого кирпича (адобов), а позднее как Джосер, маленьких известняковых булыжников. Но был один ещё один хитрый фокус. Главное не что строить, а где! Оказывается, помимо пирамид существовали и другие постройки, которые египтяне не стеснялись присваивать в силу того, что это было очень удобно. Вот представьте себе остов некоего древнего строения, от которого остался только подвал. Если навалить на этот подвал адобов, то получится, что Вы построили самую настоящую пирамиду. Снаружи она как бы маленькая и неказистая, но внутри точно такая же, как и в Гизе! Именно так фараоны и доказывали своё право именоваться сыновьями богов. Просто взгляните на фотографии этих мастаб сами. Картинка почти всегда одна: под грудой битого кирпича частенько обнаруживается мегалитическое основание из многотонных каменных блоков высочайшего уровня обработки. Процветанию же египетской архитектурной школы в немалой степени способствовали обильно разбросанные по всей стране источники халявного стройматериала, и египетские архитекторы разбирали древние руины без тени стеснения. Есть данные о том, что периодически находят камни, специально помеченные разными цифрами и символами. Египтологи, конечно, считают, что это подпись бригады строителей: типа укладчик Иванов, бригада номер восемь. Хотя куда как разумнее это объяснять именно пометками ряда и столбца, чтобы по этим меткам можно было собирать всё обратно. То, что египтяне использовали древние руины в целях собственного строительства столь же очевидно, если просто верить своим глазам. Вот та же Ломаная пирамида. Она, мол, потому ломаная, что в своё время начала разрушаться. Ага. До сих пор, правда, не разрушилась. А если посмотреть на то, как бодренько выковыривали из неё камни сами египтяне, становится просто очевидно, что к её строительству они не имеют никакого отношения. По всему основанию пирамиды видны следы масштабного расхищения камня. И ничего – стоит пирамида до сих пор. Даже внутрь заглядывать не надо, чтобы понять – те, кто строил, строили на века. Такой разрушающейся пирамиде даже ядерный удар не страшен. А египтяне даже за тысячи лет так и не смогли нанести пирамиде серьёзного ущерба. Уж слишком тяжёлыми были блоки, из которых сложены пирамиды. Египтянам их было просто не поднять. Это уже позднее, когда египтяне научились работать с твёрдым камнем, они начали эти блоки потихонечку разламывать. А, впрочем, чему удивляться-то? Мне и самому приходилось сталкиваться с подобным в совершенно других местах. В своё время мне удалось выбраться на родину самого Ганнибала Барки, в Карфаген, нынешний Тунис. Собственно, ради руин Карфагена я туда и поехал. Сам старый Карфаген был разрушен ещё римлянами, но на его месте они построили уже свой город. Так вот теперь и от римских построек мало что осталось. И именно там я и наткнулся на разгадку секрета разрушения любых руин. Тем, кто приходит жить на место старых развалин, нужен камень для строительства своих домов. И плевать им на любые культурные и исторические ценности. Не утащат только то, что утащить не смогут. Вот и все предместья вокруг старого римского города построены из подножного стройматериала. А старые римские арки воткнуты, порой самым идиотским образом, в дома арабов, появившиеся за последние века. Спрос на римский камень был столь массовым, что от огромных римских терм осталось только несколько колонн, которые очевидно было не утащить. Впрочем, и их бы распилили, да только недавно правительство Туниса, озаботившееся доходами от туризма, строго-настрого запретило камень античный воровать в законодательном порядке. А ежели кого представленные картинки до сих пор не убедили, то я добавлю ещё одну. Она не из Египта, она из Южной Америки. Западные учёные называют это храмом солнца инков, хотя совершенно очевидно, что никакие инки такого построить не могли в принципе (испанцам они то же самое говорили, но те не поверили). Хотя бы уже потому, что строителями были ещё худшими, чем египтяне, и даже металлов не знали. Да и причём тут металлы, если строители работали с камнем, как с куском В общем, для лучшего понимания ниже следующего, я хочу, чтобы Вы просто поняли: проблема есть. И проблема эта очень серьёзная. Серьёзная настолько, что решить её пока невозможно. Для нашей же темы будет вполне достаточно знания о существовании этой проблемы высокотехнологичных руин, неизвестно кем оставленных, и разбросанных по всему миру. Начнём с того, что Египет полностью обскакал СССР в части товарно-денежных отношений. Их в Египте просто не было. Они были не нужны. Вся экономика тогдашнего Египта была основана на крупных государственных и жреческих хозяйствах, в которых организовывался замкнутый цикл производства, обеспечивавший людей всем необходимым. Внутри этих хозяйств жили и работали представители всех мыслимых профессий. Даже существовало разделение труда, когда изготовлением отдельных деталей занимались разные мастера. В общем, продумано было всё. Каждый работник получал всё необходимое из общака, а перед ним ставился определённый план, который он должен был выполнить. А ежели, он перевыполнял его, то всё произведённое сверх нормы он забирал себе, поэтому в Египте существовали небольшие рынки, где особо одарённые египтяне обменивались своим сверхпродуктом. В общем, Карл Маркс бы сильно удивился, когда узнал, что его представления о будущем, давно застряли в прошлом. Во главе огромных египетских хозяйств стояли директора-вельможи, назначаемые фараоном. Должности в Египте формально были назначаемыми, но реально директора передавали свои должности по-наследству, а фараон их утверждал. Что тоже имело место в советские времена: «Может ли сын генерала стать маршалом? - Нет, потому что у маршала тоже есть сын». Но помимо директора в управлении народным хозяйством участвовала ещё и толпа писцов и приказчиков. В Египте, как и в СССР, вся экономика была плановой, и осуществлялся строжайший учет материальных и трудовых ресурсов. Учитывалось всё вплоть до костяных рыболовных крючков. Поэтому образованию тоже уделялось особое внимание. Строгий учёт экономической деятельности требует много грамотных людей, а значит, они были на высоком счету. И хороший писец мог добиться многого, но, похоже, далеко не все египтяне стремились покинуть своё уютное «рабство» и идти учиться. Об этом мы можем узнать из такого документа как «Поучения Ахтоя». Писец Ахтой всячески восхваляет свою профессию, и судорожно пытается полностью дискредитировать все остальные перед своим сыном. Послушать его, так весь Египет был истощён, измотан и болел всеми болезнями разом, а вот писцы процветали были румяны и веселы. Свежо придание, как говориться. Сам-то Ахтой понимает, какие блага несёт с собой образование, а вот чадо явно от учёбы бежит, предвидя тот труд, какой в него надо вложить. И судя потому, как широко использовалось «Поучение Ахтоя» в египетских школах, можно понять, что тогдашние ученики в этом плане были ничем не лучше нынешних, а у Египта наверняка возникали проблемы с грамотными людьми. Из этого поучения становится также ясно, что жизненная альтернатива у египтянина и гражданина СССР тоже была очень похожей: если он не станет чиновником, то ему в обязательном порядке придется заняться одной из указанных профессий. Чтобы занять высокое положение в государственном аппарате, мальчику необходимо было учиться. В противном случае его ожидала участь воина, ремесленника или земледельца. Но, не смотря на все заверения о том, что простым египтянам жилось немыслимо тяжело, на должности писцов, похоже, очереди не выстраивались. Впрочем, оно и логично. Достаточно выбросить из головы весь этот бред про связанные со строительством пирамид нечеловеческие усилия сотен тысяч «рабов», и картина бытия простого египетского трудяги принимает совсем иные очертания. На самом деле, незатейливая, но обеспеченная всем необходимым, жизнь сотен тысяч египтян, совсем не страшила школьников, поэтому-то Ахтою и требовалось пугать своё чадо жуткими небылицами, чтобы оно, наконец, принялось за уроки. Часть работников, точно так же как и в СССР, периодически призывалась на «картошку» и субботники, т.е. на общественные работы. Но попавшие под разнарядку в Египте не собирали урожай, поскольку это было основным родом их деятельности, а рыли ирригационные каналы, возводили крепости и храмы. И, разумеется, строили гробницы и мастабы фараонам. А если судить по технологиям, которые были задействованы на строительстве мастаб, то на строительство могли вообще рваться добровольцы. Благо жилы ни у кого от такой работы не лопались. Накидать большую кучу кирпичей, да в хорошей компании, да на свежем воздухе, да на казённых харчах, не это ли халява? В общем, египетская строительная повинность, может принять совсем другой оборот, особенно, если сравнить её с тяжёлой работой согнутого в три погибели земледельца, когда из инструментов была только одна деревянная мотыга. Как и в СССР, в Египте материальный статус человека тоже во многом зависел от его положения в иерархии. Впрочем, в Египте была и частная собственность. Все египтяне, задействованные на госслужбе, писцы, приказчики, вельможи и воины, в зависимости от своего положения и заслуг получали в личное владение часть государственной земли, с прописанными на ней работниками. Постепенно директора поуспешнее могли даже расширить свои владения, но как показывают памятники, достаток любого вельможи-директора всё равно зависел прежде всего от должностных полномочий, а потому личное и должностное в египетском Древнем Царстве очень тесно переплетается. Необходимость такой структуры египетского общества совершенно очевидна. Ведь что такое Египет? Это тоненькая полоска воды, окружённая пустыней. Чтобы здесь вырастить большой урожай надо очень круто поработать. А чтобы круто поработать, надо сделать это эффективно. Именно такая сложная организация египетского общества позволила Древнему Египту процветать. А вот за то, чтобы эта организация не менялась в течение веков, отвечали пирамиды – живое подтверждение истинности религии, того самого цемента, что скреплял всё общество. … Египет не смог бы возникнуть, если бы не было предпосылок для создания монолитной организации общества. Ведь чтобы оросить водой пустыню, надо собрать большое количество людей и построить ирригационную систему среди песков. А для этого нужны строительные материалы и множество инструментов. Значит, нужно много древесины, которой в Египте не густо. За деревом надо ходить в Палестину и Сирию, а там, небось, никто не горит желанием отдавать ценные ливанские кедры за одно лишь спасибо. Поэтому надо собирать большую банду, вооружать её до зубов оружием из меди, которую ещё надо добыть на Синае, выплавить и перековать в топоры и булавы. И только потом уже вести своих братков в Палестину крышевать аборигенов в обмен на ценный ресурс. При этом надо ещё следить, как бы братки не занялись рэкетом в самом Египте, а труженики продолжали работать, пока фараоны ходят в турпоходы. Короче, чтобы в Египте не просто выжить, но и хорошо жить, необходимо прочное монолитное государство с суровой центральной властью, иначе беда. Но как получить монолитное государство? Нужен авторитет, причём авторитет непререкаемый - фараон. А фараон никогда не стал бы фараоном, если бы тут не подсуетились жрецы. В итоге, культ, созданный вокруг древних пирамид, дал фараону необходимую власть. Но без этого культа, поддерживаемого жрецами, власть фараона тоже стоила мало. Да фараон, конечно, мог надавить на жречество, покричать, потопать ногами, даже пригрозить кулаком, но это был бы очень кратковременный успех. До первой вмятины в затылке или ядовитой змеи в опочивальне. Даже мастабу без математических знаний жрецов фараону было бы не соорудить. И как ни крути, без них никуда. Жрецы вообще обладали некоторыми знаниями, удивительными даже теперь, поэтому логично предположить, что реальной властью в Египте обладали именно они: кто владеет информацией, тот владеет миром. Миром владели, с этой точки зрения, безусловно, жрецы, хотя и фараон, конечно, был своим парнем. Фараон был как бы главным винтиком этого идеально отлаженного механизма. А потому внешне его власть была абсолютной и действительно почти божественной. Итак, механизм был продуман, отлажен и запущен. Тысячи египтян веками добровольно-принудительно сгонялись в стройотряды для участия в масштабных строительных и сельскохозяйственных работах. Усердно пахали, сеяли, строили города, дворцы, рыли каналы. В этих условиях плодородные нильские берега давали обильные урожаи, экономически Египет процветал, и даже рядовые египтяне считали свою страну раем на земле, видя нищее варварство соседей. Довольство или хотя бы принятие такого мироустройства было всеобщим. Каждый гражданин, в том числе и жрец, одинаково считались рабами фараона, и такое равенство не позволяло возникать никаким внутренним трениям. А права фараона, освещённые божественными пирамидами и Сфинксом, надёжно скрепляли узы общества. А все недовольные могли пенять только на себя – учиться надо было лучше. Ведь даже жрецом, которые жили очень неплохо, имел шанс стать каждый. По всему Египту регулярно устраивались смотры, и вся молодёжь сдавала что-то вроде экзаменов на свой жизненный путь. Всех распределяли по способностям, а лучшего на сотню претендентов забривали в жрецы. Но это надо было заслужить, и всем было совершенно понятно, что жрецы своё место занимают по праву. По крайней мере, это было очевидно до тех пор, пока не происходило каких-то катаклизмов. (часть 3)
В общем, тысячи рядовых египтян работали, создавая экономическое процветание, а избыток пассионарности выплёскивался в грабительские походы на территории слабых соседей Египта: Палестину да Нубию. Жизнь текла более-менее сыто и размеренно. Ну, в общем, всё как в нынешней Европе или до недавнего времени в СССР. Однако, не всё коту масленица. В конце Древнего Царства, на Египет свалилась беда. Что-то произошло с разливами Нила, и народ начал периодически голодать. А жреческая верхушка, ставшая наследственной, похоже, успела основательно растерять здравый смысл, т.е. перестала выполнять свои прямые обязанности, увлекшись внешней стороной дела. А именно, исполнением бессмысленных культовых мероприятий, от которых дожди в верховьях Нила, разумеется, чаще не шли. А ещё есть очень интересный документ, одно из древнейших посланий эпистолярного жанра, дошедшее до нас, относится к правлению фараона Пепи II. Правитель одной южной египетской провинции приказал скопировать послание фараона на стене своей гробницы. История этого письма такова: возвращаясь из похода за пороги Нила, наместник послал к фараону гонцов с перечислением богатой военной добычи: слоновая кость, черное дерево, ладан, страусовые перья, но главное черный карлик-пигмей. Фараон, выслушав гонца, тут же продиктовал ответ: «Выезжай на север к нашему двору, - приказывал он, - И захвати с собой этого карлика... Когда он будет плыть с тобой вниз по реке, назначь отличных людей, которые будут при нем у бортов корабля, пусть берегут его, чтобы не упал в воду. Когда он будет спать ночью, назначь отличных людей, которые будут спать рядом с ним, проверяй их за ночь десять раз. Мы желаем видеть этого карлика более, чем все дары Синая и Пунта». Из этого документа следует, что избалованному фараону были гораздо важнее не ценные ресурсы, а карлик-пигмей. Это, конечно, неудивительно, если учесть что Пепи на тот момент было всего восемь лет. Но восторг восторгом, а походы же происходили не сами по себе. И понятно, что восьмилетний мальчик никак не мог управлять государством, управляли другие. И даже став мужчиной, такой фараон как Пепи, скорее всего, тоже не очень утруждал себя заботами по управлению государством. Надо думать, что и его ближнее окружение не сильно этому противилось. Нет, конечно, приходилось участвовать в нудных дворцовых процедурах, но это были мелочи, всё равно в жизни фараона оставалось много времени на главное: разврат и пьянку. О том, что именно такой образ жизни вёл Пепи II, говорит тот факт, что у фараона было несколько сот законных и незаконных детей. Совершенно очевидно, что при таком подходе, времени на хозяйственную деятельность не оставалось. А теперь, представьте, что должны были подумать люди, вроде того самого губернатора южной провинции, когда он столкнулся с тем, что он-то свою службу несёт как следует, отправляет фараону тонны необходимых богам (т.е. жрецам) ништяков, а разлив Нила всё хужее и хужее, а крестьяне всё голоднее и голоднее. А голодные крестьяне, как правило, добрее не становятся, и спрашивают они, кстати, не с фараона, а с самого губернатора, кстати, вполне сытого. Неудивительно, что стоило только Нилу чуть-чуть иссякнуть, как после Пепи II в отлаженной египетской системе произошёл сбой, называемый ныне первым переходным периодом, а династия самого Пепи II на нём самом практически тут же и закончилась. Иными словами, Пепи жил по принципу, а после меня хоть засуха, что по его кончине и произошло - началось смутное время. И вот тут мы приходим к пониманию того, что все байки про классовую борьбу – это либо очень не точная, либо очень ограниченная модель исторического развития, подходящая только для отвлечённых размышлений в тёплом кабинете. То, что последовало за правлением фараона Пепи II в отдельно взятом государстве - есть самый настоящий коллапс с последующим переходом от социализма, чуть ли не советского образца, к самому что ни на есть феодализму, а местами и к первобытнообщинным отношениям. Т.е. абсолютно противоестественная вещь с точки зрения классической науки. Но это было тогда, и это же повторилось совсем недавно, и ничего тут не поделаешь. Понятно, что неожиданный коллапс в Египте, который не знал никакого лиха и бед в течение чуть ли не тысячи лет, по старым меркам не объяснить, а потому было придумано другое объяснение, вполне себе правдоподобное. Климатические изменения. Да, кормилец-Нил, действительно стал вести себя дурно. Но, что делали в это время жрецы, коим вменялось, извините, головой думать, а не каким-то иным местом? Неужели они не смогли никак удержать ситуацию в своих руках? И вот, глядючи на фараона Пепи II, неслыханно расплодившегося за девять десятков лет своего правления, приходишь к мысли, что голод, вызванный повторяющимися засухами, не есть самая важная причина первого переходного периода в Египте. Все серьёзные кризисы имеют одно очень важное, но редко упоминаемое сходство – перепроизводство элит. Вот взять, к примеру, старую добрую Англию. За сто последних лет перед гражданской войной население Англии выросло в два раза, а количество разного рода элитных персонажей росло куда как быстрее и увеличилось втрое. Что, собственно, неудивительно – на таких-то харчах! Так, между 1540-м и 1640-м годом число пэров увеличилось с шестидесяти до ста шестидесяти (в 2,5 раза), а численность простого дворянства («джентльменов») — от пяти тысяч до пятнадцати тысяч (в 3 раза). То есть количество паразитов росло заметно быстрее, чем тех, кто их кормил. Говоря образным языком, верхушка социальной пирамиды стала в полтора раза тяжелее в относительном отношении, и как результат, общая конструкция оказалась менее стабильной. Как Вы думаете, джентльмены в это трудное для страны время стали меньше кушать? Разумеется, нет. Даже наоборот, их аппетиты достигли пиковых значений относительно голодающих низов. Есть бородатый анекдот по этому поводу, когда сын спрашивает отца-алкоголика: - Пап, а, пап. Говорят, водка подорожала. Ты теперь будешь меньше пить? - Нет, сынок, ты теперь будешь меньше кушать. Собственно, вот и вся философия. Это я ещё про предреволюционную Францию не вспоминаю, где при королевском дворе для толп дармоедов придумывались всякие смешные по названию, но не по денежному довольствию должности. Никто сам по-доброму, даже в условиях стремительно сужающихся возможностей, от старых привычек отказываться не захочет, зато как показывает исторический опыт, всегда найдутся и Оливеры Кромвели, и Дантоны с Робеспьерами, которые не видят причин, почему кто-то имеет права жрать больше их самих. И обязательно произойдёт массовый забой всех лишних, слишком уж понадеявшихся на Традицию. И классовая борьба тут совершенно не причём, потому что народ разделится не по классам, а по социальным сетям. Кто с кем ручкался, с тем в один строй и станет. А в итоге старые элитные кланы всего лишь перетасуются и обновятся за счёт молодой революционной крови, с одновременным уменьшением их относительной массы в обществе. Правда, стоить такой естественный способ перебалансировки общественной пирамиды будет очень дорого, и страну будет ждать гражданская война и разруха, если не полный распад. Другими словами, когда общая кормовая база начинает стремительно уменьшаться, то наступают обязательные последствия сверхпотребления раздувшихся и ставших паразитическими элит. Король Яков I, например, численно тратил на патронаж в десять раз больше, чем его предшественница Елизавета I. Но в реальном исчислении, с учётом инфляции, это было всего-то в два раза больше. При этом численность элит, как уже говорилось, выросла втрое. А по некоторым прикидкам, всё было ещё хуже, потому что есть ещё такая категория как младшие сыновья, численность которых выросла тогда еще больше. Для них же государственная должность - это вообще единственное, что может спасти от выпадения из элиты, а такая участь гораздо хуже смерти. Иными словами, реальная предреволюционная ситуация в Англии выглядела так: затраты на патронаж упали, казна не выдержала такого уровня расходов, и гигантский слой элит остался без средств к существованию. А Карлу I отрубили голову. В общем, что бы там ни говорили, но причиной первой египетской смуты стал скорее обильный приплод, оставленный любвеобильным фараоном Пепи II и интеллектуальная деградация жрецов, разворовавших, например, запасы зерна. Папа Пепи настрогал такое огромное количество буратин-наследников, что произошёл прямо-таки демографический взрыв на самой вершине властных структур Египта. Пирог оказался слишком мал для такого количества едоков, и вся конструкция перевернулась. Ну, и как водится, началась приватизация. Очевидно, что в таких условиях надо было либо перебить в обязательном порядке лишних конкурентов, как это делали многочисленные дети гаремов в Османской империи тысячелетия спустя, либо поделить всё поровну. Можно утверждать, что в Египте после неудачной попытки реализовать первый вариант, всё-таки пришли к варианту второму. Сначала помер старый папа Пепи, потом почти сразу же при невыясненных обстоятельствах закончил свой земной путь его первый наследник, фараон Меренра II, а на его месте тут же оказалась царица Нейтикерти. В общем, раз появилась в этой истории женщина, то можно смело говорить о смуте. Имеем, знаете ли, собственные исторические примеры. Но если у нас, например, прямых наследников Петра Алексеевича искали днём с факелами, то в Египте наследничков оказалось наоборот слишком много, и в этих условиях договориться оказалось совершенно невозможно. Начался глобальный кастинг на должность директора Египта. По словам египетского историка Манефона «70 правителей сменилось за 70 дней». Понятно, что по итогам этого кровавого собеседования центральное правительство просто перестало функционировать. А в таких условиях управляющие на местах губернаторы начинают действовать по правилу: «берите столько суверенитета, сколько сможете унести», что нам тоже до боли знакомо. В общем, после многочисленных тщетных попыток занять тёплое место, большинство соискателей приходят к мысли, что предлагаемая вакансия фараона, больше не такая вкусная, как раньше, и более того, ею очень легко подавиться. Да и вообще, фараон не нужен, и так, мол, сойдёт. Махнув на всё рукой, уцелевшие в мясорубке кастинга на роль фараона наследнички расползаются по провинциям-номам, и начинают на местах строить собственные Египты. У каждого номарха своя армия, свой двор, свои жрецы и т.д. В общем, всем выжившим хватило на пенсию, а в Египте начинается форменный феодализм и раздробленность. И тут сразу всплыла главная особенность Египта - делить его нельзя. Неразвитое, но эффективное благодаря строгой организации египетское хозяйство в период раздробленности рухнуло, и в Египте все разом ощутили ещё более сильный голод. Понятно, что бурчание в животе не могло никого обрадовать, поэтому процесс объединения стал лишь вопросом времени, поскольку в нём были заинтересованы все, хотя и не желали в этом признаваться. Но это произошло только через два c лишним века, потому что никто не хотел уступать. А Египту всё это время пришлось переживать все радости крушения централизованной системы управления. И что особенно важно, в это время в дельту Нила впервые начинают проникать первые иноземцы – азиаты и ливийцы. В том числе и в качестве наёмников для нужд войнушек между отдельными номархами. Так происходит всегда и везде. Многие люди стремятся туда, где им видится халява, а Египет на протяжении веков казался соседним народам сущим раем на земле, поэтому при любой возможности они просто обязаны были пытаться туда прорваться. Именно это и происходит, как только начинается смута и передел Египта. Но вот незадача. Проникшие гастарбайтеры удивлённо начинают взирать на то, что в раю какой-то беспорядок и кормить их вовсе никто не собирается. А раз так, то надо делать то, что всегда делает любой пришелец в чуждой ему стране, когда хочется жрать – он начинает грабить. И совершенно невозможно объяснить нищему кочевнику, пришедшему в поиске халявы, что истинное богатство Египта – это тяжелый организованный труд сотен тысяч простых египтян на нильских берегах. И без этого труда любые «прекрасные вещи Египта» просто теряют смысл. Ибо даже всё золото Нубии не сможет утолить даже самый лёгкий голод. Разумеется, этого не объяснить, а скорее всего и пытаться уже было некому. Многочисленные чада фараона Пепи II в этот момент решали споры между собой силовыми методами, а потому умелые лучники из Палестины, суровые голубоглазые блондины ливийцы и мощные черные нубийцы были хорошим подспорьем в качестве наёмников. Что дополнительно помогало увеличению притока чуждого египетской культуре элемента. А наёмник хорош только когда он в стране впервые, ему некуда бежать, он и сражаться будет хорошо, и выпендриваться особо не будет. Но потом он обзаводится семьёй, оседает на земле, и вот уже его детки начинают причитать: «Понаехали тут». И что важно в отличие от покладистых египтян сии господа не сильно жаждут пахать на батьку фараона просто потому, что он сын каких-то чужих богов. Более того, в этих чужих богов он отнюдь не верит. И никакие пирамиды для него не указ, потому что, по его мнению, пирамиды построили сами же египтяне. В конце концов, кое-что действительно строили сами египтяне, а кое-что уже успели присвоить! А раз так, то с тех пор как появились в Дельте первые чужаки-наёмники, старая система управления, основанная на безграничном доверии к батьке-фараону, себя полностью изжила. Пришлому элементу просто непонятны законы страны, в которую они приходят. А, как известно, всяк лезет в монастырь со своим уставом, а раз так, то быть беде. Если не верите, на нынешний запад континента посмотрите, с его африканскими, арабскими, цыганскими и турецкими гетто, расползающимися, как метастазы, по телу старушки Европы. А это совсем не те иммигранты, что пока приходят в Россию, являясь скорее немым укорам нашему собственному безделью и работая за гроши там, куда ни один российский гражданин работать не идёт. Нет, европейские гастарбайтеры, таковыми только называются, а на самом деле они не работают, а живут на пособия по безработице и то, что пошлёт разбойный промысел. А в иммигрантские районы даже полиция заглядывать боится. Теперь подумайте, что произойдёт, если прекратить всю эту массу бездельников безвозмездно кормить пособиями. Простыми поджогами частного и общественного транспорта дело не закончится. А ислам тут вообще ни при чём. Действительно, при чём тут религия, когда одни не хотят работать, а вторые либо слишком глупы, либо слишком слабы, чтобы взглянуть в лицо правде, предпочитая не решать проблему, а отмахиваться пособиями и прочими подачками, комуфлируя всё это убогим термином политкорректность. А политкорректность – это узаконенная ложь, при том весьма глупая. Откупаться до бесконечности всё равно нельзя, и халява рано или поздно закончится. Так что решать проблему все равно придётся. Но решение уже будет полностью зависеть от того момента когда, начнётся эта реакция. И если европейцы до сих пор ничего не сделали, и продолжают упускать возможности решить сей тонкий вопрос по-умному, то придётся решать позже. По-глупому. Вот и в Египте, в результате развала централизованной общеегипетской экономики со жратвой стало очень туго. Совершенно понятно, что египтяне, не привыкшие к такой жизни, захотели назад в союз социалистических номов Египта, и понимание необходимости объединения стало просто вопросом времени. Но точно так же понятно, что объединение Египта подразумевало обламывание очень многих амбиций, а значит, без гражданской войны было не обойтись, поэтому был объявлен новый кастинг на роль фараона. Первыми до светлой мысли, что раньше было лучше, дошли, разумеется, на севере, где дела были особенно плохи в связи с напором соседних кочевых племён гастарбайтеров и с востока, и с запада. Вокруг города Гераклеополя собирается часть северного Египта, и этого вполне хватает для наведения некоторого порядка. В самом же городе начинает править новая династия гераклеопольских фараонов. Но, видя такое дело, номархи юга тоже начинают собирать свою сборную. Капитаном команды, по протекции тренерского состава фиванских жрецов бога Амона, назначается фиванский же фараон. Подробности финального матча между командами Гераклеополя и Фив я Вам рассказать не могу, но по его результатам Египет снова объединяется под властью более суровой команды из менее богатого Южного Египта со столицей в Фивах. Фивы, теперь крупнейший жреческий центра юга, а Гераклеополь – крупнейший жреческий центр севера. Несмотря на вооружённый характер конфликта между ними ни один жрец не пострадал, и никаких религиозных преследований не последовало. И, похоже, поражение даже не ввергло в депрессию тренерский состав из Гераклеополя. Ну, проиграли партийку, что с того? В итоге консенсус и обмен опытом. Более того, чтобы гераклеопольцы не сильно расстраивались, фиванцы пошли им на уступку - новым богом при новом Среднем Царстве назначется Амон-Ра. Этакое суммарное божество Фив (Амон) и Гераклеополя (Ра). Впрочем, радость-то была не столь долгой, как хотелось бы. И не столь безоговорочной. Всё произошедшее имело главным следствием то, что должность фараона, с одной стороны потеряла былой авторитет, а с другой вернула былую привлекательность. То есть каждый номарх, припомнив своё генеалогическое древо, легко мог претендовать и на трон. Поэтому совершенно не случайно новые династии Среднего Царства переезжают в новую столицу Ит-Тауи (переводится как «овладевшая обеими землями»), гораздо больше похожую на крепость. И как показало развитие событий, такие опасения были далеко не беспочвенны. Например, на фараона Аменмхета номер раз было совершено как минимум одно покушение, которое могло оказаться единственным лишь потому, что фараон после этого не выжил. При этом Аменмхет сам не был белым и пушистым, поскольку пришел к власти точно таким же образом. Другой фараон, Аменмхет номер два, тоже умер от стечения обстоятельств, о которых, например, при дворе императора Александра Павловича говорили так: «император Павел умер от апоплексического удара… табакеркой по голове». С Аменемхетом же сходную операцию проделал некий придворный евнух. Чтобы снизить риск преждевременной кончины, фараоны сразу назначали наследника, который становился и соправителем. Но это опять же не сильно помогало. Все эти приколы, кстати, хорошо задокументированы. Герой египетской приключенческой повести того времени, сановник при дворе Аменемхета I, Синухет, находясь в Ливии в войсках наследника Сенусерта I, узнаёт о смерти фараона, и принимает лучшее из всех возможных решений - делает по-быстрому из Египта ноги, потому что прогнозируемая им очередная резня вокруг трона вовсе не является пределом его мечтаний. Но, нет худа и без добра. Разразившийся голод смог, наконец, заставить консервативных египтян серьёзно заняться изобретательством и заимствованием, чтобы устранить, наконец, своё патологическое отставание в технологической области от соседей. А нынешние археологи находят массу новых орудий труда и других артефактов, появившихся в этом периоде. При этом вовсе не египтяне являются их патентообладателями. Плуг, был известен в той же малопродуктивной Палестине уже несколько веков, пока египтяне продолжали тупо рыхлить свой чернозём мотыгой. Разгадка египетского технологического консерватизма, видимо, в том что эффективная организация всей системы позволяла закрывать глаза на технологическое отставание. Но в период распада египетская экономика вынужденно переходит к частной инициативе и разделение труда становится явлением неизбежным, что приводит заодно и к развитию торговли. А после восстановления власти фараонов, даже возвращается кое-что и из прошлых достижений. В фаюмском оазисе после завершения смуты всё-таки начинаются колоссальные работы, и в итоге возводится новейший государственный агрокомплекс. Но восстановить непоколебимость власти фараона, а значит, и вернуть всё на круги своя, жрецам уже или не удалось, или им это вовсе не было не нужно. Во всяком случае, известно, что весь период Среднего Царства фараонам приходилось доказывать своим номархам, что они не просто первые среди равных, а реально самые крутые парни на деревне. В этих разборках опять активно использовались наёмники. Любопытен один метод, который был использован для борьбы с номархами. Аменемхет I, прекрасно зная силу номархов, обращает против них принцип разделения. Он проводит хитрую административную реформу, в которой лихо перекраивает границы номов. Целью этой перекройки было заложить мины в отношения между номархами в виде территориальных споров. Приблизительно так в своё время перекраивал карту СССР Иосиф Сталин. Очень похоже, что именно эта цель преследовалась, когда появились Абхазия, Южная Осетия и Карабах а, возможно, и Крым. Но, несмотря на все старания, объединение Египта было делом трудным и кропотливым. Лишь Аменемхету номер три удалось окончательно прижать к ногтю зарвавшихся номархов. Буйное строительство родовых гробниц номархов в провинциях при нём прекращается полностью. Но, победа оказалось недолгой, ибо мафия, как говорится, бессмертна. Его наследник Аменмхет номер четыре помер, не успев даже произвести на свет Аменемхета номер пять. Его же место занимает то ли сестра, то ли жена, то ли и то и другое, царица Нефрусебек (Собекнефру). Как можно уже понять, сей сложный период истории Египта совсем не подходит для мягкого женского управления, а потому результат не может считаться неожиданным. Через недолгих четыре года правления Нефрусебек в Египте снова начинается бардак, по сравнению с которым первый переходный период оказался лишь разминкой. Теперь не только иммигранты, но и сами египтяне не шибко тепло относятся к собственным фараонам, допускающим такие бедствия. Поэтому теперь наступает уже полный коллапс, лишь отсроченный в период Среднего Царства. В итоге просветления умов, связанного с недонасыщением желудков и перенасыщением общества пролетарским пришлым элементом, жадным до халявы и не связанным культурными ограничениями, в Египте начинается второй переходный период. Обо всем этом веселье можно почитать в речении некоего Ипувера. Длиннющий такой папирус, между прочим. Жалуется Ипувер на всё и на всех. Рисует картину сущего апокалипсиса. Возможно, бедняге всё кажется несколько преувеличенным, ведь надо же понимать, что египтяне, выросшие в тепличных условиях египетского социализма, столь же непривычны к кризисным явлениям, как и нынешние европейцы или мы образца начала девяностых. Но в любом случае, Ипувер повествует об интересных вещах, например, «чужеземцы повсюду стали египтянами. Воистину, лица бледны от страха». Так, пришлые азиаты и ливийцы грабят награбленное, не шибко стесняются в средствах и нисколько не заботятся о собственном имидже. «Страна наводнена шайками, идет пахарь на поле свое со щитом». То есть вы поняли, да? Рядовой египтянин сначала пытается пахать как раньше, но государство его уже не защищает, а местный владетель-номарх занят войнушкой или рейдерским захватом прибыльных производств соседнего олигарха, а потому никому до бедного пахаря нет никакого дела. А всё это способствует только одному – всеобщему вовлечению в новый процесс передела собственности. И как это всегда случается в такие периоды «воистину, бедняки стали обладателями сокровищ» и «не имевший даже сандалий превратился теперь в богача». Короче, теперь в Египте всё становится нормально, совсем как у людей. Многочисленные претенденты снова самозабвенно пилят трон и соответственно друг друга вместе с ним. Т.е. как говорится, дураку урок не в прок. Ну, нельзя пилить трон в Египте. Категорически нельзя! Это приводит лишь к тому, что Египет становится слабым. А слабый Египет является слишком лакомым куском, чтобы долго оставаться не покусанным. Ну, и немножко морали напоследок: Карл Маркс-то не додумал кое-что. Социализм, оказывается в случае деградации социалистических идей тупо сменяется самым насотящим феодализмом, да ещё и в самой жуткой его форме (перетягивание одеяла на себя), который к тому же очень трудно преодолеть, поскольку единственной идеей, которая в такие периоды реально работает в обществе, является коррупция. Вернуться назад |
