|
Реформа политической системы в Российской Федерации, о необходимости которой заявил накануне президент, кроме всего прочего, наводит на исторические параллели. И первым делом вспоминается перестройка вертикали, на которую решился в 1905 году император Николай Второй.
«Правом голоса наделялись лишь собственники недвижимого имущества»
Тогда демонтировать пришлось действительно казавшуюся незыблемой за два века существования вертикаль абсолютной монархической власти. В которой были запрещены все, подчеркиваю, политические партии. В том числе, так сказать, и возможная «партия власти». Нужды в ней не было. Премьер и члены правительства назначались царем. Губернаторы и генерал-губернаторы тоже назначались царем и были ответственны только перед ним. Это понятно. Единственное дыхание «демократии» ощущалось на уровне местного самоуправления – земских и городских союзов.
Первое послабление на фоне революционных событий 1905 года царь «выдал» в Манифесте от 6 августа того года. Согласился на созыв Государственной думы с законосовещательными функциями. То есть, если что понравится из решений парламента, то осуществит от своего имени.
Правом голоса наделялись лишь собственники недвижимого имущества, плательщики промыслового и квартирного налога, то есть землевладельцы, домовладельцы и купцы – не более. Это вызвало еще большее недовольство в обществе, забастовки. И до выборов в такую неполноценную Думу дело даже не дошло. 17 октября того же 1905 года царь издал манифест, в котором уже провозглашалось как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы. То есть парламент становился полноценным законодательным органом власти. А монархия из абсолютной превращалась, нет, не в парламентскую, наподобие британской, а в дуалистическую! Потому что правительство продолжало быть ответственным только перед государем. Равно как и назначения премьера и прочих министров царь ни с кем не согласовывал.
А что касается выборов в Думу, то они хотя и стали всеобщими, но за впечатляющими исключениями. Во-первых, избирательное право не распространялось на женщин (между прочим, такого тогда и нигде не было ни в Америке, ни в Англии), во-вторых, армия была вне политики, генералы, офицеры и, само собой, рядовые права голоса не имели. Однако, самое главное, с учетом фантастического разрыва в доходах между разными слоями населения выборы были не прямыми, а куриальными. Депутатов выбирали не напрямую.
Избиратели избирали выборщиков, которые уже из своего числа определяли голосованием депутатов. При этом курии формировались, скажем так, с учетом императорского фильтра. В зависимости от сословной принадлежности. Квоты же составляли – по помещичьей курии – один выборщик на 230 человек. По первой городской – домовладельцы – один на 1 100. По второй городской – живущие на съемном жилье – один на 15 тысяч 600. По крестьянской – один на 60 тысяч. А по рабочей и вовсе – один на 125 тысяч человек.
Но даже такие, мягко скажем, непропорциональные правила игры привели к тому, что большинство в Думе первых двух созывов получили так называемые трудовики, то есть представители крестьянской массы плюс сельская интеллигенция – священники, врачи, учителя, симпатизировавшие народникам и тогдашним эсерам – социалистам-революционерам.
Вернуться назад
|