План Пабста — Гитлера для Варшавы — за что поляки навсегда должны Красной армии

Иногда у двух совершенно различных и ничем, казалось бы, не связанных событий или впечатлений находится общий знаменатель. К примеру, что общего может быть у новости про то, что Польша приняла героическое (хотя нет, «героическое» — это по части Украины, тут нужно слово «гоноровое») решение отказаться от российского угля, который составляет более 70% процентов всего угольного импорта в Речь Посполитую – и фильмом «1917», главным претендентом на массу «Оскаров»?

А общее есть, и это «общее» бьёт в какую-то очень болезненную точку.

Полностью разрушенный город, в котором относительно целыми остались только подвалы. Прячущиеся в этих подземельях немногие уцелевшие, которых могут убить в любой момент. Ужас, отчаянье, все оттенки запредельных для человека жутких эмоций.

И всё это было не только и не столько во Фландрии 1917 года, сколько в Варшаве 1944 года. Вот он – общий знаменатель: глядя на одну картину, сразу вспоминаем другую.

Тех, кто прятался в руинах Варшавы после подавления Варшавского восстания, потом назвали Варшавскими Робинзонами, и если кому и пришлось в годы Второй мировой похуже, чем жителям Ленинграда в первую блокадную зиму, – так это, вероятно, им. Родной город практически полностью разрушен, нет ни еды, ни воды, везде рыщут каратели, жить приходится, не видя солнечного света и боясь разжечь огонь. И так – полгода!

А что было «берегами» этого периода?

«Берегом смерти» был, как ни странно, даже не 1944-й, а 1940 год. В феврале архитектор Франц Пабст знал, как угодить фюреру, обожающему масштабные проекты и «стройки века», — и предложил Гансу Франку, губернатору Польши, план перестройки Варшавы, к тому времени уже захваченной немцами.

Как можно увидеть, польская столица «слегка» ужалась в размерах – и неудивительно: теперь там живут всего 130 тысяч немцев вместо полутора миллиона поляков. Как все поляки, так и большая часть города в этом плане были не нужны и должны были быть уничтожены. Что в общем и целом и было выполнено вполне успешно, если это слово тут применимо.

Вообще, был, конечно, и «малый план» — в нём польское население планировалось сократить до 500 тысяч человек, чем немцы, не спеша, но и не медля, занимались до 1944 года. Но затем свою роль сыграло Варшавское восстание и его подавление решили совместить с полным сносом Варшавы. Сложно сказать, что тут было главным мотивом – слепая вера в свою хоть и ускользающую, но всё-таки неминуемую победу или же мстительное стремление устроить «выжженную землю». Во всяком случае, Гиммлер писал фюреру: «Мой Фюрер! Восстание в Варшаве создает для нас очень удачные предпосылки. С исторической точки зрения нам повезло, что поляки это делают. За пять-шесть недель мы покончим с этим, зато потом Варшава, столица и культурный центр этого бывшего 16-17 миллионного народа, будет уничтожена». Так или иначе, Варшаву стёрли с лица земли – безжалостно, планомерно и педантично. Есть подробная статья в англоязычной Википедии.

Было уничтожено до 90% всех зданий, а исторические и культурные ценности уничтожались с особым рвением. Город стал выглядеть так:

И вот течение времени постепенно принесло Польшу из 1939 года в 1945-й, к «берегу жизни». К моменту освобождения советско-польскими войсками. Пришла Красная армия и устроила невиданный террор, абсолютно уничтожив… нет, не Варшаву, а усилия немцев по её уничтожению. Уже в 1954 году город выглядел так:

Согласитесь, чудовищное надругательство над польской столицей! Лучше бы оставили всё как есть, чем все вот эти омерзительные сталинские высотки городить! И вообще, не стоило, наверное, немцев прогонять. Пускай бы своё Варшау строили. Без поляков. Ну, точнее, разве что с парочкой «Робинзонов».

И вот так круг ассоциаций и воспоминаний плавно переносит нас из 1917 года на сто лет позже – к новостям сегодняшнего дня про панов гоноровых. Бог с ним, с углём, Россия найдёт, куда его продать. Но если и есть пример в современной истории неблагодарности настолько чёрной, что даже уголь по сравнению с ней как снег, то это неблагодарность поляков к русским. И ведь не сказать, что современные поляки чего-то не знают о своей истории – и про план Пабста они знают, и про разрушение Варшавы, и про её восстановление. Но это ничего не меняет: ни спасенные миллионы жизней польского народа, ни восстановление столицы – ничто не может изменить гонора, умноженного на бессовестность.

Григорий Игнатов