Михаил Леонтьев: Мультикультурализм против империи

Михаил Леонтьев

Главный редактор еженедельного журнала "Однако". Родился в 1958 г. в Москве. Окончил общеэкономический факультет Московского института народного хозяйства им. Плеханова. Работал в изданиях «Коммерсантъ», «Независимая газета», «Вusinеss МН», «Сегодня», «Профиль», на телеканале «ТВ Центр». С 1999 года – автор и ведущий программы «Однако» на Первом канале (ранее ОРТ).

Империя — единственный способ существования русского народа. Что же нам теперь, не существовать?

Россия — мультикультурная страна... В Европе мультикультурность провалилась, что публично признано европейскими лидерами. А у нас пока еще нет, и не должна... Вот это все, с одной стороны, вроде как правильно до банальности. А с другой стороны, все это ровно ничего не означает, и ничего из этого не следует. Мы благодарны нашим авторам, которые в рамках главной темы сделали эту попытку вырваться за рамки ничего не значащих и потому бесплодных определений.

Мультикультурный проект, основанный хоть на толерантности, хоть на самом что ни на есть интернационализме, состояться в принципе не может. Потому что эта основа совершенно недостаточна, для того чтобы кого-то с кем-то сколько-нибудь прочно объединить. То есть заставить разделять радости и горести, платить за решение общих задач, и не только имуществом, но и кровью. Принципиально важнейшую вещь сформулировал Тимофей Сергейцев: государство выращивает свой народ, сплавляя его из этносов. А не наоборот. Единственная форма существования мультикультурности — это империя. Империю составляют народы, для которых государство самоценно. Империя мультикультурна, но не это главное. Главное — это единство. Единство целей и ценностей. Но для этого нужны цели и ценности. Империя — это инструмент реализации целей и сохранения, защиты ценностей. Нет целей — нет империи. Это мы проходили наглядно.

Что касается ценностей — единственной ценностью, которая может скрепить, возродить Русскую империю, является справедливость. Наши понятия о справедливости по-прежнему одинаковы. То есть они, очевидно, гораздо более одинаковы у русского, казаха и чеченца и очевидно разные с французом или американцем. И в этом, собственно, причины всех социальных неустройств у всех постсоветских народов. И нет никаких шансов в контексте реального мирового порядка реализовать эту общую ценность вне имперского могущества.

С другой стороны, экономическая модель — модель жизни, — снизошедшая на нас в результате развала империи, — это модель, в основе которой лежит личная нажива. Вот эта штука выполняет роль некой ядовитой жидкости, «разжижителя», влитого в социальную систему. Которая надежно не дает слепляться не то что народам — любым социальным группам, не объединенным одноходовым шкурным интересом. Это атомизированная страна, неслепляемая в социальный организм. Поскольку из нее выдернута цель, смысл существования. И влит «разжижитель». Страна, постепенно теряющая материальные предпосылки своего восстановления. Кратко это называется «деиндустриализация».

Есть базовая генетическая разница между, например, сколковской наномодернизацией, приспособленной существовать в этом самом «разжижителе», и несовместимой с ним идеей «новой индустриализации». Собственно, «новая индустриализация» — гигантская стройка — это как раз та материальная основа, на которой можно восстановить нормальную страну, нормальную Русскую империю. Сделать это довольно трудно, примерно как высидеть цыплят из яичницы. Однако, ничего другого нам не остается. Поскольку империя — единственный способ существования русского народа. Что же нам теперь -- и не существовать?