«Слеза ребенка» как аспект политики прежде всего

Так называемый «закон Димы Яковлева», принятый «консервативной» Думой, и шквал негодования, поднятый в ответ «либеральной» прессой, есть конечно, прежде всего – аспект политики. И во вторую очередь тоже. И даже в третью. Лишь начиная со следующих шагов мы понемногу начинаем приближаться к тем реальным проблемам, которые столь неожиданно взорвали информпространство в самый канун предполагаемого конца света.

Поясним. Российская власть имела все основания оскорбиться «Законом Магнитского», формально запрещающим въезд в США нескольким российским чиновникам, фактически же призванным заменить морально устаревшую поправку Джексона-Вэнника и указывающего России на ее вассальное относительно единственного хозяина мира место.

Само «дело Магнитского» крайне болезненно для России. Магнитский был ведущим юристом крупнейшего британского инвестиционного фонда Hermitage Capital Management, субсидировавшего Газпром, Транснефть и РАО ЕЭС, и обвиненного в крупнейшем в новейшей истории хищении из российского бюджета (около 5,4 миллиардов долларов).

Таким образом, в «деле Магнитского» американская политическая машина встала не столько на защиту заключенных, умирающих в российских тюрьмах, сколько – крупнейших англо-американских «жуликов и воров».

Вопиющая двусмысленность ситуации не оставляла выбора. Не оскорбиться таким положением вещей значило бы признать его нормальным.

Но и адекватный ответ был отчасти затруднителен. Хотя отношение к заключенным в американских тюрьмах едва ли сильно отличается от российских, вряд ли кто-то из американских чиновников горит желанием отправить своих детей учиться в Россию, тем более хранит в Сбербанке России свои сбережения.

Тем не менее, ответ был найден. Закон «Димы Яковлева» большей своей частью был посвящен защите российских граждан за рубежом и запрету деятельности НКО, работающих на американские деньги.

19 декабря, Госдума РФ во втором чтении приняла этот закон, с пунктами, расширяющими его действие на все страны (а не только США), а также запрещающими усыновление американцами российских детей. Этот последний пункт и стал поводом к взрыву.

* * *

Понятно негодование простых людей, возмущенных тем, что думцы, желая побольнее укусить американцев, расплачиваются судьбами русских детей.

Но давайте разберем ситуацию без лишних эмоций.

Уже сама ситуация «торговли детьми на вынос» возмутительна. Усыновление русского ребенка обходится сегодня простому американцу в 30 000 долларов. Не хочу ничего плохого сказать про наши органы опеки в целом, но – рыба гниет с головы. И без того насквозь коррумпированную систему подобная практика грозит окончательно превратить в ООО.

Не менее странна ситуация, когда усыновленные американцами русские дети умирают, а уполномоченных представителей России даже не пускают в американский суд, бесцеремонно отодвигая задом – ваши дети вам больше не принадлежат.

Понятны и чувства русских патриотов, уверенных, что Россия, как побежденное государство, платит сегодня Америке дань своими детьми, так же, как платит ее энергоресурсами, мозгами и всем прочим.

И даже ужасное положение дел с нашими сиротами (которых в постперестроечной России оказалось даже больше, чем в послевоенные годы) рождает закономерный вопрос – а кто довел страну до такого состояния? Ведь до начала 2000-х Россия даже не получала доходов со своих месторождений нефти и газа, полностью контролируемых американскими компаниями.

Ситуация, когда Америка одной рукой грабит Россию (то же дело Магнитского), а другой, указывая на доведенный до нищеты народ, вопиет о судьбе наших сирот – вот полюса «создающие планету» этого дела.

Решать проблему, таким образом, следовало давно, но то как это было сделано, представляет думцев в крайне невыгодном свете.

Выходит, что «до “закона Магнитского” убивать российских детей было можно, а теперь мы их, сволочей, этого права лишим», – справедливо заметил на этот счет Михаил Леонтьев. – Такая инициатива была бы корректна, если бы она, во-первых, никак не была связана с Магнитским, а во-вторых, высказана в предупреждающей форме: «мы, к сожалению, вынуждены приостановить усыновление американцами, пока нам не предоставят гарантии обеспечения их нормальных человеческих прав» – это звучало бы разумно.

Но что сделано, то сделано. Сделанного назад не воротишь, а если и воротишь, то – с весьма неприятными последствиями. В этом случае Америка будет праздновать моральную победу, и конечно (учитывая бесконечный финансовый и информационный ресурс), постарается воспользоваться ей в максимальной степени.

Иными словами, Дума погорячилась и подставилась. Но может быть все еще можно обратить на пользу? Правда, это потребует реального напряжения сил, реальной работы, а не фигур «оскорбленного достоинства». (Кажется, Путин на это и намекал, когда на состоявшейся 20-го числа пресс-конференции вспомнил первого секретаря ленинградского Обкома Романова, выведшего однажды весь Обком с ломами и лопатами в руках расчищать не вывезенный вовремя снег).

Но прежде оценим серьезность ситуации.

* * *

Во всем тысячеустом вопле, исторгнутом либеральной общественностью по поводу «закона Димы Яковлева», немало искреннего негодования, еще больше искреннего непонимания, и в максимальной степени – управляемого и точно направляемого движения.

Закон этот есть, конечно, настоящий подарок оппозиции. Перед глазами почему-то встает образ Ленина, радостно восклицающего после событий 9 января 1905 года. Не хочу сравнивать два столь разных факта, но... Весь неудержимо-бурный поток, исторгнутый из «слезинки ребенка», заставляет задуматься.

В конце концов, если «слеза ребенка» – сердце религии либерализма, а «бездушная машина государства», перемалывающая «маленького человека», – его святая икона, то жажда ее сломать – его романтическая цель. Никак невозможно, чтобы после всех заклинаний на площади Сахарова и плясок девиц на амвоне, две эти идеальные мечты, наконец, не встретились и не скрестились в либеральном сердце.

И если ни «Сахаров», ни «бунтующие вагины» не могли вызвать большого сочувствия в народе, то в последнем случае... «Посмотрел окрест и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала» – какое русское сердце пройдет мимо этой правды жизни? Тут и Достоевский, и знаменитое русское милосердие (увы, сильно растраченное за десять десятилетий изуверского, выкашивающего века, также начинавшегося с плача о «слезе ребенка»).

И если кредо «разумного эгоизма», исповедуемое либерализмом, отторгается традиционным обществом, то в этой защите «униженного и оскорбленного», достигая пафоса почти христианского, он способен всерьез завоевывать сердца. И, конечно, старается выкачать отсюда весь возможный дивиденд.

В ХХ веке несчастный ребенок-калека (негр, избиваемый расистом, маленькая унижаемая община) превратился в стратегическое оружие, которым научились взрывать государства и империи, уничтожать целые нации и народы... Хорошо организованное давление «морального террора» имеет невероятную силу, что ХХ век прекрасно усвоил. Противостоять ей на уровне пропаганды в данном случае – почти бессмысленно. Доказать что-то можно только делом.

Вот в этом смысле я и назвал бы эту историю промыслительной.

Речь в сущности вот о чем: либо мы сами спасем своих детей, либо – лишим себя права называться самостоятельным (дееспособным) народом, то есть лишимся моральной основы своего суверенитета. А вслед за тем, разумеется – и самого суверенитета. Вот о чем в сущности эта история, и вот насколько высоки в ней ставки.

Каковы же реальные пути решения этой огромной проблемы? Пару лет назад автору этих строк посчастливилось участвовать в ее обсуждении, и то что удалось суммировать, было оформлено в виде работы, ссылку на которую, думаю, уместно будет дать сегодня.

В заключение же скажем, что ни сам «разумный эгоизм», ни максиму «индивид важнее общности» нельзя назвать по существу ни христианскими, ни справедливыми, ни просто человечными. Они внутренне противоречивы и полны мошеннических подмен. Маленькая сентиментальная духовность для инфантильных «последних людей» века – это, как говорят сегодня, просто ведущий тренд времени, который надежно держит торговая марка «Юнайтед стейз оф Америка». Дать же ей достойную альтернативу – и есть в сущности духовная задача России. И начинать решать ее надо прямо сейчас.