Ликвидность - главная угроза для финансовой системы

Если завести разговор с банкиром или менеджером хедж-фонда, то наиболее актуальной темой будет вовсе не кризис в Греции, не замедление в экономиках США и Китая и даже не предстоящий референдум в Великобритании о выходе из Евросоюза. Отсутствие ликвидности на рынках - вот что сейчас действительно беспокоит представителей финансового сектора.

Ветераны рынка констатируют, что еще никогда не сталкивались с такими условиями, как сейчас. Регулирование банков после кризиса и введение многих ограничений для них привели к тому, что они перестали играть активную роль в некоторых сегментах финансового рынка, и, в частности, банки уже не желают быть маркетмейкерами на долговом и валютном рынках. В связи с чем ликвидность этих рынков улетучилась, и теперь стало сложно проводить крупные операции, не опасаясь, что это приведет к существенному изменению цены.

Издание The Wall Street Journal приводит любопытные цифры: рынок корпоративных облигаций США с момента кризиса вырос почти в два раза до $4,5 трлн, но банки держат облигации на сумму всего $50 млрд облигаций по сравнению с $300 млрд до кризиса.

Есть и еще примеры. Один из крупнейших европейских банков с 2010 г. сократил свои торговые операции с государственными облигациями на 75%, а по корпоративным бумагам котирует всего 900 бумаг против 5 тыс. до кризиса.

Банкиры говорят, что даже самый большом в мире рынок, рынок казначейских облигаций, не выглядит в этой ситуации незыблемым. Объем торгов трежерис уже сократился на 10%, хотя его объем с 2005 г. вырос втрое. Более того, согласно исследованию Deutsche Bank доля облигаций, которые держат первичные дилеры, сократилась с 15% до 4%.

Все это приводит к тому, что без активного участия банков в торговых операциях уровень ликвидности сжимается и таким образом формируются условия для значительного роста ценовой волатильности и прочих "плохих" вещей. Иными словами, возникает более чем реальная угроза для будущего взрывного роста волатильности на рынках и непредсказуемых последствий для мировой системы.

Предпосылки для этого мы могли наблюдать совсем недавно, когда на долговом рынке Европы начался настоящий шторм. Государственные облигации Германии падали в цене семь дней подряд, и этот отрезок стал для них худшим за последние 15 лет.

Что-то подобное можно было наблюдать и на японском, и американском долговых рынках в 2013 и 2014 гг.

О снижении ликвидности говорят практически все. Например, в банке JP Morgan рассказывают, что еще год назад трейдер мог спокойно торговать лотом на $280 млрд и особо не двигать при этом цену на рынке трежерис, однако сейчас такое возможно только с объемом в $80 млрд. На развивающихся рынках ситуация, понятное дело, ничуть не лучше. Спреды между ценой покупки и ценой продажи по сравнению с докризисными временами выросли в 3-4 раза.

Многие инвесторы опасаются, что турбулентность на долговых рынках в конце апреля - начале мая может быть репетицией перед настоящий ударом. Возможно, спусковым крючком станет дефолт Греции.

Нет ничего удивительного, что тревогу бьют и центральные банки, о чем наглядно свидетельствует решение ЕЦБ увеличить объем выкупа активов в мае и апреле. Очевидно, что это было сделано с целью подавить ценовую волатильность на долговом рынке Старого Света.

Уже сейчас многие участники рынка допускают, что в случае какого-то крупного потрясения на рынках именно центробанкам придется играть роль маркетмейкеров.