Памяти Николая Данилевского: Пророк и Отечество

Пророк и Отечество

Исполнилось 190 лет со дня рождения Николая Данилевского

Выдающийся русский культуролог, социолог, геополитик, один из основателей цивилизационного подхода к истории, он считал, что у России особая роль в истории развития человечества. Доказывал в своей знаменитой книге «Россия и Европа», что «Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что её интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны».

Дискуссии на эту тему не утихают по сей день. Так становятся ли Запад и Россия ближе друг к другу или противостояние между нами никуда не делось? Могут ли сегодня мирно существовать различные цивилизации или соперничество между ними неизбежно?

На эти вопросы пытаются ответить эксперты.

Олег Неменский, политолог

Да, мы – другие

– Николай Данилевский – мыслитель, давший формулировки нашей идентичности. Его книга «Россия и Европа» – книга самопознания русской культуры. Она сохранит свою значимость до тех пор, пока есть русский читатель. Проблемы, поднятые Данилевским, уже сами по себе – часть русской культуры и от неё неотделимы.   

Основное впечатление, которое возникает при прочтении книги сегодня: «А ведь ничего не изменилось, всё по-прежнему так!» И в этом, наверное, основной секрет Данилевского – он смог описать проблемы российской и мировой политики своего времени так, что многие его мысли не теряют актуальности. К исходу перестройки Данилевский стал вновь популярен, все 90-е годы чувствовалось, как не хватает России его понимания происходящего. Цитаты из Данилевского стали тогда чем-то вроде оппозиции наступившему тоталитарному либерализму.   

Наши отношения с Западом год от года подтверждают его слова, что «Европа не признаёт нас своими», а «либерализм России не уменьшает вражды к ней». Однако русские вряд ли когда-нибудь будут смотреть на европейскую культуру и политику так отстранённо и равнодушно, как того хотел Данилевский: Европа была и остаётся для нас значимой. Но, да – «мы другие».   

Важнейшим термином, используемым Данилевским, является «самобытность». Понятие это очень русское, на другие языки адекватно не переводимое. Самобытность у него предстаёт как сущностная ценность, охрана которой – важнейшая миссия государства. «Начала самобытности приносят самые богатые плоды, а заимствования обычаев и нравов ведут к потере своей самобытности» – эти слова Данилевского, пожалуй, квинтэссенция русского консерватизма.   

Основной пафос его работы – не утверждение иерархии выявляемых им цивилизаций, а их рядоположенность, несопоставимость. Его культурно-исторические типы имеют совершенно иные основания – религия, культура, политика и общественно-экономический уклад.   

Славяне по Данилевскому – «наследники Византии». И в этом можно усмотреть подход к славянству, далёкий от привычного этнографического. Можно даже сказать, что славянский культурно-исторический тип по Данилевскому – это цивилизация культурных наследников Византии. И потому неудивительно, что туда входят и греки, и румыны.   

Думается, такое культурологическое понятие идентичности для нас довольно экзотично. Мы не умеем строить свою идентичность на основании воспринятого культурного наследия. Поэтому возникает ощущение, что Данилевский до сих пор плохо прочитан нашим обществом. А ведь он не только памятник своей эпохи, но и очень актуальный автор.

Александр Репников, историк   

«Мягкие» войны нашего времени

– В ХХ веке мечты о мирном сосуществовании различных государств и народов неоднократно разбивались о жестокую геополитическую реальность.   

Государства, как и люди, конкурируют между собой, заключают союзы, налаживают и разрывают отношения. Мир меняется: вчерашние противники превращаются в соратников, и наоборот. Наличие во внешней политике «вечных друзей» и «вечных врагов» весьма условно.   

Болгарский народ всегда испытывал тёплые чувства к русским – и было за что! – но во время Первой и Второй мировых войн Болгария была союзницей Германии. США вместе с СССР наносили удары по Третьему рейху и Японии, но это не помешало им начать холодную войну после поражения общих противников. В СССР перед тем, как Горбачёв провозгласил «новое мышление», СМИ были полны критики американских агрессоров, через некоторое время всё изменилось, но мало кто тогда понимал, к чему в итоге приведёт «разрядка международной напряжённости». Сменился вектор отношений, пропагандистская машина остановилась. Хотя, с другой стороны, американские СМИ не перестают публиковать злые карикатуры на Путина, образ неуклюжего «русского медведя» нередко встречается в европейской прессе.   

Данилевский с его предсказаниями славянского союза оказался утопистом. Впрочем, идеи его хотя бы частично воплотились в ХХ веке, но не так, как мечталось автору. Когда в 1918 году большевики переносят столицу из Петербурга в Москву, пресса комментируя это, замечала, что они невольно исполнили желание славянофилов. Нечто похожее произошло с идеями славянского союза. В 1955 году американский исследователь Г. Кон писал: «Данилевский был глубоко убеждён, как и Сталин семьюдесятью пятью годами позже, что русский народ преследует идеалы, противоположные воинственному и плутократическому духу Запада. Данилевский и Сталин были едины в одном фундаментальном убеждении: они рассматривали Россию как олицетворение демократии и социальной справедливости». Получилось, что восточный блок объединил в ХХ веке отнюдь не православный царь. Впрочем, объединение это было по историческим меркам недолгим. Очередной передел обошёлся без кровавых войн, подобных Первой и Второй мировым, но не был бескровным и не привёл к «концу истории», как предрекали на Западе.   

Соперничество государств нельзя остановить, можно только сделать его более «мягким». Военное, политическое, экономическое соперничество сохраняется и в условиях глобализации.

Андрей Фурсов, историк, политолог

Амбиции живого трупа 

– За время, прошедшее с момента выхода знаменитой книги Данилевского, Россия и Запад не стали ближе друг к другу, скорее, наоборот. Последние 20 лет выявили это со всей очевидностью. Казалось бы, расставшуюся с коммунизмом демократическую РФ Запад должен был принять в свои объятия – по крайней мере, этого можно было ожидать исходя из западной риторики времён холодной войны. Ничего подобного. Запад продолжил наступление, приняв вопреки обещаниям в члены НАТО сначала бывшие соцстраны Восточной Европы, а затем бывшие прибалтийские республики СССР.   

Впрочем, позицию Запада откровенно объяснил Збигнев Бжезинский, заявивший в одном из интервью: не надо морочить себе голову, мы (Запад) боролись не с коммунизмом, а с Россией, как бы она ни называлась...   

Это означает, что борьба Запада против России продолжится – пока существуют Запад и Россия, причём агрессивной стороной выступает Запад.   

Вся история России с XVI века (именно тогда на Западе возникли два плана установления контроля над Россией – габсбургский и английский) – отражение западной агрессии.   

Особенно острый характер борьба Запада, точнее его британского ядра против России, приобрела после Наполеоновских войн, когда стало ясно, кто главный противник Великобритании. С 1820-х по 1870-е годы Запад (к британцам присоединились французы) вёл борьбу против России как геополитического противника. С 1880-х годов добавляется ещё одна линия – геоэкономическая борьба против России, стремление поставить под контроль её ресурсы.   

Этот раунд почти увенчался успехом на рубеже 1910–1920-х годов. Однако команда Сталина, используя внутризападные противоречия, свернула проект «мировая революция», разгромила гвардейцев её кардиналов и создала красную империю. С этого момента в борьбе Запада против России появилась классовая линия.   

После разрушения СССР главная линия в борьбе Запада против России – экономическая: стремление установить контроль над ресурсами и выжать как можно больше финансовой дани.   

В чём причина чужеродности России и Запада? Кроме геополитики и геоэкономики налицо цивилизационный, религиозный момент. Ненависть католиков и протестантов к России и православию – это ненависть представителей двух иудаизированных версий христианства к такой, которая наиболее близка к исходной модели. Ну а сегодня к этому добавляется неприязнь постхристианского, дехристианизирующегося комплекса к христианскому.   

Надо ли горевать по поводу, что «мы для них чужие навсегда»? Ни в коем случае. Запад в цивилизационном плане – это живой труп. Закат Западной Европы в лунку истории произошёл. Кого-то волнует отношение мертвецов к живым? Самое главное – помнить о своей культурно-исторической самости и не позволять мерзавцам из-за рубежа и их пятой колонне навязывать нам чужие идентичности (под видом толерантности), чужие ценности и чувство исторической вины.

Записал Владимир Сухомлинов