Чаепития в Академии: экономика счастья есть

Кризис, будто то финансовый или экономический, сразу же повышает интерес к тем людям, которые, как нам всем кажется, прекрасно знают истоки происходящих событий, понимают их суть и могут предсказать их развитие. К таким людям мы относим экономистов, математиков, других ученых — в общем, специалистов, располагающими высокими званиями, о чем свидетельствуют и их должности, и их многочисленные награды.

К этой классификации Валерий Леонидович Макаров подходит идеально. Он — директор Центрального экономико-математического института РАН, одновременно является научным руководителем кафедр и факультетов ведущих вузов страны и главным редактором журнала "Экономика и математические методы". В. Л. Макаров — действительный член РАН, автор почти 250 научных работ и 10 монографий. И наград у него немало — это ордена и премии.

Кто же, как не он, должен знать, что происходит в мировой экономике!?

Чтобы порасспрашивать об этом, нужен весомый повод, в противном случае о происходящем наши ученые обычно не любят рассуждать — иное дело, к примеру, о будущем, о перспективах развития. Тут уж, как говорится, и карты им в руки.

"Повод" представился, когда было объявлено, что Демидовская премия — одна из самых престижных в России — присуждается академику В. Л. Макарову "за выдающийся вклад в построение компьютерных моделей экономики знаний для решения современных проблем России".

На встрече в Академии наук я не преминул поинтересоваться у лауреата, что же происходит с финансами в мире?

— Пока не очень ясно, — ответил академик. — Думаю, что ситуация месяц от месяца будет обостряться — ведь кризис только начинает разворачиваться…

Спустя три месяца появилась еще одна возможность позадавать аналогичные вопросы. Случилось это уже в Екатеринбурге, когда лауреатам вручались Демидовские премии. На этот раз академику пришлось отвечать уже публично — он выступал с лекцией перед студентами Уральского университета.

Практически в каждом из вопросов — а их было немало! — звучала тревога, все жаждали конкретики, точных предсказаний о завершении кризиса.

А что же мог сказать аудитории академик?

Со своего компьютера, который всегда при ученом, он вывел на экран ряд графиков и моделей. Они были довольно сложные для понимания всем, кто не силен в математике, но все-таки нам стало ясно — в том хаосе, именуемом нынче "кризисом", нам предстоит жить и работать довольно долго.

Предсказывать же что-то бесполезно: ведь можно рассчитать развитие процесса лишь на короткий срок, а потом нужно начинать заново… Это как с предсказанием погоды: точный прогноз возможен на несколько часов, реже — на сутки, а на неделю — это уже в определенной степени гадание…

Но все же в высказываниях и размышлениях академика Макарова ощущалась уверенность в благополучном исходе. Она, как свет в конце тоннеля, не могла не порадовать. И основа оптимизма заложена как раз в той области науки, которую разрабатывает академик Макаров и пионером которой он является.

Из представления на Демидовскую премию: "Академик В. Л. Макаров — один из создателей современной математической теории экономической динамики. В области моделирования научно-технического прогресса и анализа его влияния на экономический рост он выдвинул ряд интересных идей, ввел модельный эквивалент понятия норматива эффективности и существенно продвинулся в построении теории отбора малых мероприятий в развивающейся экономике. Он сформулировал общую модель экономической динамики, выдвинул программу создания теории рынка интеллектуальных продуктов".

— Речь идет о новой методологии изучения социальных явлений, — говорит академик. — Экономика инноваций, экономика информации и экономика знаний — на этих трех китах держится современное общество. Инновации — это то, что способно вызывать кризисы. Происходит это в том случае, если экономика развивается неверно, однобоко. Нынешний кризис о том свидетельствует. Экономика информации способствует кризису, и это не нуждается в доказательствах — подобное мы наблюдаем постоянно. И только экономика знаний — развивается постепенно, подчас даже занудно, но это не означает — не эффективно. Инвестиции в эту область в принципе не могут регенерировать кризисы.

На мой взгляд, слова ученого нуждаются в "обывательских" комментариях. Что я и попытаюсь сделать.

Итак, возникновение кризиса. Неверно представлять, что все началось в США. На самом деле приближение кризиса ощущалось практически во всех странах. В России, как ни странно, это было видно особенно четко и довольно давно. Два десятилетия страна развивалась лишь на продаже сырья, в первую очередь, газа, нефти и металлов. Другие отрасли промышленности практически не развивались. Цены на углеводороды росли, и даже абсолютно неграмотному экономисту было понятно, что раздувается "мыльный пузырь", которому рано или поздно предстоит лопнуть. Это и случилось. Расчет на то, что такое случится на десятилетие позже, не оправдался. Вот вам и знаменитое русское "авось"! И вновь оно сыграло с нами злую шутку. Попытки оправдать это "авось" ссылками на Америку и заодно весь "западный мир" выглядят, по крайней мере, неубедительно, а на самом деле — трагично, так как показывают, что самостоятельно мыслить и принимать решения мы уже разучились.

Кстати, экономисты Академии наук еще с середины 90-х годов прошлого столетия били тревогу, их разнообразные "докладные и аналитические записки" регулярно направлялись в правительство, где тут же, не читая, отправлялись в архив. Фраза "эти старые маразматики из Академии", принадлежащая одному высокопоставленному чиновнику, известному своей рыжей шевелюрой, считалась верхом юмора и часто цитировалась в "Белом доме". Собственными ушами я это слышал дважды…

Пренебрежение мнением ученых РАН — это стиль работы правительства в минувшие десятилетия, а потому финансовый кризис стал для него неожиданным.

Серия неверно и скоропалительно принятых решений лишь усугубило его, потому что денежные вампиры (то бишь банки) напились еще и бюджетной кровью, вовсе даже не думая о своей погибели…

Кризис — это нормальная ситуация для той экономики, где властвуют бумаги, где о реальных инвестициях идут лишь разговоры.

Академик В. Л. Макаров в течение многих лет возглавляет одно из ключевых научных учреждений в Российской Академии наук. Это Центральный экономико-математический институт.

Именно этот институт задавал тон в советской экономической науке, он был трансформатором между советской экономической мыслью и западной, за что, на мой взгляд, и был разгромлен в начале 80-х годов ЦК КПСС. Разгромлен за создание системы оптимального развития экономики, той самой системы, которая была признана в мировой науке. Если бы этого не случилось, то вполне возможно к началу 90-х годов экономическая наука подошла бы более подготовленной, чем это было на самом деле. Именно тогда академик Макаров начал осуществлять свою блестящую серию работ, связанную с экономикой знаний. Он распахнул ворота этого направления в науке, и в них устремились молодые ученые. Так родилась школа академика Макарова.

Я спросил ученого:

— Нет ли подозрений, что скоро надо будет заниматься "Экономикой невежества"?

Он ответил так:

— Я — представитель экономических наук, в адрес которых множество нареканий. Вплоть до того, что это вообще не наука. Но на самом деле, если смотреть с исторической точки зрения, то она приближается к точным наукам. И мы с коллективом занимаемся как раз таким инструментарием, который превращает экономическую науку в нормальную науку. Нашим объектом исследований является живая нормальная экономика, которую изучать крайне трудно. Иногда ее сравнивают с медициной. Мол, один способ излечивает одного человека, а другого калечит. Тоже самое и в экономике: то, что хорошо для Польши, совсем не годится для Колумбии.

— Отсюда и появилось новое направление в науке, которое вы развиваете?

— Да, мы подумали о том, почему не сделать "искусственную экономику", "искусственное общество", которое живет в какой-то компьютерной сети? И уже в ней проводить эксперименты, точно так же, как это делают, к примеру, физики. Ведь когда физики или химики начинают свой эксперимент, они не знают, чем он кончится. И мы теперь в таком же положении… У нас есть компьютерная модель экономики России. И в ней — сектор знания. Он занимает существенное место. Мы начинаем проводить разного рода эксперименты. И как бы мы ни хитрили, чтобы не делали, но не получается, чтобы качество жизни улучшалась. Но это только в том случае, если речь идет о сегодняшнем дне. Но если калькулировать дальше, то, оказывается, что знания играют весьма существенную роль. Если мы дальше уходим в будущее, то роль его более существенно. В перспективе — знание для мировой цивилизации выходит на первое место. В теперешнем мире все иначе, роль знания невелика. К сожалению, конечно.

— Вы говорите о том, что происходит "оглупление населения". Мы можем это скалькулировать, и выяснить, что произойдет через 20 или 50 лет?

— "Искусственная экономика", как говорится, все стерпит, и в этой модели мы можем проверять самые фантастические вещи. Мой любимый учитель — гений. Это великий Леонид Витальевич Конторович. Он начинал все то, что нас интересует сегодня. В частности, то новое направление, которое именуется "искусственным обществом". Прошло уже два мировых конгресса. Там речь шла не только об экономике, но и о том, что такое "информационные войны", и "какая страна победит в них", и "какую роль играют социальные сети", и "влияние терроризма на ход истории", и так далее. Ведь последние триста лет экономическая наука занималась только "материальной составляющей", анализировалось, как растет ВВП, сколько стали выплавляется, а угля добывается.

Экономистов совершенно не волновало, есть ли рост духовности. Настоящих индикаторов не было. Ускоряется ли, замедляется ли духовный прогресс? В чем это состоит? Эволюционирует ли система ценностей? Кстати, у одной религии она одна, у другой — иная… Термин "права человека". Есть ли прогресс?

Индивидуализм: хорошо или плохо это? Ответов нет… И не пытайтесь их найти сразу же, потому что всегда возникают разные ньюансы…

— Например?

— Тогда расскажите, почему самые высокие темпы роста ВВП были в рабовладельческом обществе? Это, что значит — оно лучшее? И тут напрашиваются разные аналогии… Так что простых выводов и рекомендаций в науке и от науки не бывает…

Из представления на Демидовскую премию: "В 1999 году построена первая вычислительная модель российской экономики, на основе которой в 2001 — 2006 годах создан ряд модификаций, позволяющих анализировать влияние тарифов на электроэнергию и газ на темпы роста ВВП, на динамику инвестиций, доходов населения, на изменение спроса различных секторов экономики. Разработана вычислимая модель производства и распространения знаний, имитирующая процессы производства знаний учеными, распространения их учителями и потребления учащимися. Академик В. Л. Макаров предложил и реализовал новые идеи по реформе высшего экономического образования в ведущих вузах Москвы. Под его руководством были подготовлены фундаментальные монографии по экономике знаний".

Появились и были опробованы новые идеи. Казалось бы, "зеленый свет" им! Зачем брать для реализации "западные образцы", которые с огромным трудом пытаются чиновники внедрить в нашу действительность — я имею в виду реформы школьного и высшего образования и, конечно же, злополучный ЕГЭ?

И вновь — нет ответа…

Эту странную ситуацию ощутили все, кто в большой аудитории Уральского университета слушал лекцию академика Макарова. Ученый рассказывал о своих исследованиях:

— Наука изучает общество, в котором мы живем. Нам хотелось бы, чтобы она объясняла те явления, с которыми мы сталкиваемся и в которых мы живем, чтобы она ответила на интересующие нас вопросы и спрогнозировала будущее. Методов исследований человечество создало довольно много, но этот были довольно простые объяснения и простые выводы. Прорыв произошел, когда к общественным наукам подключилась математика. Появился довольно большой круг математических моделей, которые объяснят то, что происходит в обществе. Простейшие из них: как растет население, как распространяются болезни, слухи, мода и так далее. Математика такие проблемы умеет решать, и для этого достаточно сделать простые уравнения. Однако исследователи быстро убедились, что математика приходит к своим пределам.

Оказывается, математические модели так быстро усложняются, и математика уже становится бессильной. И нужен был новый инструментарий. В ХХ веке он и появился. Кстати, первые шаги были сделаны в нашей стране. Однако компьютеры были слабенькими, а потому модели не работали — они были "мертвыми". Но уже в наше время появились мощные машины, и поэтому сегодня мы уже можем говорить об "искусственном обществе", то есть о "живых" моделях. На первом этапе они были довольно простые, к примеру, искусственные ядерные взрывы. Конечно, настоящий ядерный взрыв — это какой-то ужас, но в компьютере можно создать искусственный взрыв, и он будет проходить как бы реально…

Академик Макаров не упомянул, что как раз появление такого рода моделей, способных воспроизводить ядерные взрывы в виртуальном мире, и стал основной предпосылкой для запрещения испытаний ядерного оружия. Кстати, многие физики — "бомбоделы" сомневались, что моделирование возможно, но уже первые опыты доказали: математики во многом правы. И тогда создатели оружия дали свое "добро" за прекращение испытаний.

В своей лекции Валерий Леонидович привел другой пример:

— Прославилась на весь мир "живая" модель, которую сделали профессор Александров и академик Моисеев. Это "ядерная зима". В компьютере была промоделирована ядерная война, рассчитали, что случится с атмосферой Земли. Они не показали, что же произойдет с человечеством, но уже стало ясно, что ничего хорошего не будет. Можно привести еще ряд примеров, но подобные исследования всегда останавливались перед определенным барьером: они не вторгались в человеческое общество. Считается, что первой попыткой преодолеть "вето" в науке была так называемая "сахарная модель", которую сделали американцы в 1996 году.

Как представить "искусственное общество"? Это есть некая среда. В случае с "сахарной моделью" был тор, разделенный на клетки. В каждой клеточке помещался "человек" (авторы называли его "жук"). И далее упрощенно можно сказать так: "жуки" потребляли вещество — "сахар", чтобы выжить в этом мире, то есть в торе. Вроде бы ничего удивительного в этой модели не было, но она была "живая" и успешно работала в суперкомпьютере. Можно было проводить с "жуками" разные эксперименты. Изучалось, как они накапливают сахар, где концентрируют его, передают ли сахар своим потомкам, и так далее и тому подобное. Такой модели можно задавать множество вопросов, и это делалось. Казалось бы, ничего особенного в подобных исследованиях нет, но почему "сахарная модель" превратилась в сенсацию?

Как иногда бывает в науке, свое веское слово сказал Его Величество Случай.

Группа математиков-программистов заинтересовались моделью. Но заменили тор территорией США, а вместо "сахара" — население. "Жуки" же стали "роботами" — автоматами, которые следили за происходящим. И вдруг получают они письмо от одной популярной фирмы, и узнают, что ее рестораны расположены в тех точках, где концентрируется наибольшее количество "сахара", то есть людей. Это была сенсация! Интерес к этому инструментарию сразу же стал всеобщим. И не только в научных кругах. Два года назад состоялся первый мировой конгресс по социальному моделированию в Киото. В Японию приехали представители 20 стран. Была создана Ассоциация, под ее эгидой прошел второй конгресс в США. Мы там активно участвовали, представили свои доклады. Интерес к новому направлению в науке необычайно высок — ожидаются самые разнообразные результаты. Общество надеется, что наука даст ответы на такие вопросы, на которые еще в недалеком прошлом ответить было просто невозможно. Наша группа выполнила ряд таких исследований…

Из представления на Демидовскую премию: "Академик В. Л. Макаров — один из создателей современной математической теории экономической динамики. Им получены важные результаты в теории экономического равновесия, предложен метод погружения институтов в среду общего экономического равновесия. Сформулирована модель экономики общего вида, в рамках которой описывается процесс создания и ликвидации институтов, а также механизмы принятия решений внутри них".

Эта, казалось бы, сугубо теоретическая работа вдруг получила прямой выход в нынешний день. Кризис обнажает все грани экономики и общества, сразу становится понятно "кто виноват?". А вот "что делать?" по-прежнему нуждается в точном расчете, и современная математика готова дать некоторые рекомендации. Правда, они не могут быть сиюминутными, так как настоящая наука всегда чуть впереди — если не в далеком будущем, то хотя бы в завтрашнем дне.

— Есть много разных "экономик" — и сельского хозяйства, и энергетики, и транспорта, и вот теперь общества в целом, — продолжает свой рассказ академик. Я не буду говорить о них, потому что обо всем этом можно прочитать в книгах и учебниках. Хочу сказать о новых исследованиях, которые связаны с "искусственным обществом". Моделируя его особенности и его развитие, ученые вышли на принципиально новый уровень познания, появилось множество новых терминов. Один из них я перевел бы как "экономика счастья". И такая модель тоже создается. Мы — люди — общаемся друг с другом и создаем особый тип благ, который не требует каких-то иных затрат, а уровень счастья или удовлетворенности у них резко возрастает.

Например, если два человека встретились, полюбили друг друга, образовали семью, то тем самым они произвели "счастливое благо". Оно появилось без каких-то затрат. Понятно, что такое возможно только в обществе. И когда мы моделируем его, то необходимо учитывать и "экономику счастья". Сейчас уже есть база данных, из которой можно узнать, кто в лидерах "по счастью", а кто отстает. Парадокс заключается в том , что в тех странах, которые привычно занимают первые места по доходам на душу населения, в "экономике счастья" находятся где-то на задворках. Ну все там обстоит не так, как нам кажется! На первых местах в "экономике счастья" находятся те страны, которые по параметрам обычной экономики далеко не на первом месте… Как известно, в России по доходам впереди Ханты-Мансийский округ, на третьем месте Москва, а на последнем — Ингушетия. А вот в "экономике счастья" на первом месте как раз Ингушетия! Так что новый тип экономики, как мне кажется, весьма интересен для изучения…

Академик Макаров рассказал об одной модели, которую исследует он с коллегами. Это соотношение духовных и материальных благ. В каком соотношении они должны быть? Что предпочтительней? Как добиться максимального уровня счастья?

— Вот только пока люди не пришли к единому мнению: что же такое счастье? — Валерий Леонидович улыбается. — И особенно, когда речь заходит о человечестве в целом. Есть несколько теорий. Одна из них предполагает, что счастье всех надо сложить, и, мол, это и есть счастье всего человечества. Это крайняя точка зрения, и она, на мой взгляд, антигуманна. Почему? А дело в том, что максимальную цифру можно получить очень просто. Создается общество, в котором все несчастные уничтожаются. Другая крайняя точка зрения звучи так: "максимальное счастье человечества — это счастье самого несчастного". Нам надо найти нечто промежуточное. Если мы договоримся о критериях, то можно определить, к чему следует стремиться. Я придерживаюсь той точки зрения, что все можно количественно измерить. Рано или поздно, но обязательно находятся соответствующие методы. Из этого следует вывод, что "алгеброй можно проверить гармонию".

А теперь несколько слов об "экономике знаний", — продолжает академик. — Приведу одну из простейших моделей. В ней синие черточки — ученые, черные — учителя, а красные — обычные люди. А среда, в которой они взаимодействуют, представляет общество. Люди рождаются, развиваются. Ученые производят Знания, учителя переносят их… Почему именно Знания? А они отличаются от всего остального, к примеру, от золота, тем, что при передаче от одного к другому оно не уменьшается. Если же передал золото, то у тебя его уже нет — оно у другого. В этой модели записано еще одно свойство Знания, причем очень важное. Если у одного его больше, то он должен чем-то отличаться от того, у кого его меньше. В нашей модели у такого человек горизонт видения больше. Это определяет и скорость его движения, и возможность видеть на дальнее расстояние. Любопытно, что ученые стремятся быть ближе друг к другу, и это у них получается, потому что "видят дальше". А те, у кого знаний меньше, не образуют группы…

И так далее и тому подобное. То есть наша модель позволяет организовывать разные математические игры, которые моделируют реальные процессы, идущие в обществе. Можно вычислить, сколько Знаний в целом, как они растут, от каких параметров зависит их увеличение. Вопросов, на которые можно получить ответы с помощью нашей модели, можно придумать огромное количество. Никаких ограничений нет. Это настолько интересно, что даже в Ливерморской лаборатории суперкомпьютеры начинают использовать не для моделирования физических явлений, что привычно, а для создания "искусственного общества".

Короче говоря, элементарные частицы они заменили на людей. И в таких "играх" уже принимают участие миллионы объектов. Но меня настораживает не то, что многие исследования начинают носить закрытый характер. Это свидетельствует о том, что вскоре они начнут давать реальные деньги или нечто такое, что пока нам неизвестно. Мы в России пока никаких денег не извлекаем из таких научных работ, а американцы, судя по всему, уже нашли способ как это делать. У меня внутреннее ощущение, что мы стоим на пороге революции в области социальных наук. Как изобретение телескопа в астрономии коренным образом изменило ее, так что похожее на телескоп или микроскоп изобретено и у нас.

… Ну, а свое выступление в большой аудитории Уральского университета академик В. Л. Макаров закончил так:

— Так что, господа и товарищи студенты, призываю вас обратить внимание не только на экономику, но и общественные науки в целом. За этим направлением — большое будущее!

Аплодисментами были встречены эти слова ученого, и это свидетельствует о том, что у него появилось немало сторонников и на Урале тоже.

Беседу вел

Владимир Губарев