Сколько нужно ученых, чтобы сделать открытие? ("The Telegraph UK", Великобритания)

Эпоха гениев-одиночек, олицетворением которой стал Альберт Эйнштейн, давно уже канула в прошлое

© РИА Новости

Попросите человека вызвать в своем воображении образ ученого, и скорее всего, он подумает об Альберте Эйнштейне. Это канонический образ гения-одиночки, работающего без устали где-нибудь в уединении, пока у него в мозгу не выкристаллизуется знакомая формула E=mc2, и он не запишет ее на бумаге. Я очень сильно сомневаюсь в том, что наукой раньше занимались именно так. А сейчас такие представления кажутся еще более неправдоподобными.

Сейчас на канале Discovery показывают фильм Стивена Хокинга (Stephen Hawking) из трех серий под названием «Grand Design» (Великий замысел). Там есть эпизоды о многих знаменитых ученых, известных нам из истории: Эйнштейн, Галилей, Ньютон, Декарт. Все они, говорит Хокинг, его герои, и в каждом из случаев эти люди проводили свою научную работу индивидуально. Но если мы переместимся в 20-й и 21-й век, то знаменитости уже вовсе необязательно будут одиночками. Открытия сегодня делают чаще коллективы ученых, в которых работают сотни, если не тысячи человек, как было с большим адронным коллайдером.

Одним из самых значительных научных открытий в 20-м столетии был код жизни, находящийся в двойной спирали ДНК. В этом случае открытие определенно не было связано с деятельностью ученого-одиночки, разгадывавшего научные загадки в уединении. Все было совсем иначе, и об этом незабываемо написал Джеймс Уотсон (James Watson) в своей книге «The Double Helix» (Двойная спираль). Он вместе с Фрэнсисом Криком выдвигал разные идеи, сидя в кембриджском пабе, а также конструировал физические модели в лаборатории. Эти модели помогли им наглядно представить себе, как составляющие ДНК молекулы организуют структуры, совпадающие с рентгенограммами высокого качества, которые тайком показал им Морис Уилкинс (Maurice Wilkins). А эти рентгенограммы достала четвертая важная участница открытия по имени Розалинда  Франклин (Rosalind Franklin).

Итак, эту работу по сути, хотя и не по форме, выполнил междисциплинарный коллектив из четырех человек: два кристаллографа (Уилкинс и Франклин), биолог (Крик) и физик (Уотсон). Американский химик и лауреат Нобелевской премии Лайнус Полинг (Linus Pauling) вообще-то пытался решить эту научную проблему до них, однако потерпел неудачу, опубликовав работу с принципиальными неточностями (в углах связи), которую наверняка заметил кто-то из его противников.

В разнообразии подходов есть масса преимуществ, а попытка решить проблему, исходя из одной-единственной точки зрения, на основе одной научной дисциплины сегодня может оказаться недостаточной для обеспечения необходимого прорыва в науке. Я считаю, что эпоха героических ученых-одиночек канула в прошлое. Те вызовы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, настолько многогранны и масштабны, что одним умом охватить все необходимое просто невозможно.

Я слышу, как бдительный читатель задает вопрос: «А как же бозон Хиггса? Ведь эту элементарную частицы открыл один человек – Питер Хиггс (Peter Higgs)». Ну, это не так. Там было несколько ученых-теоретиков, и все они работали над этой проблемой одновременно (было это полвека тому назад). Назвать частицу именами всех ученых было невозможно, однако следует отметить, что каждый из них внес серьезный вклад в общее дело. Эта проблема наверняка вызывает головную боль у членов Нобелевского комитета по присуждению премий, когда им приходится решать, кому вручать награду. Правила ограничивают количество лауреатов тремя именами. Однако свой вклад в открытие бозона Хиггса внесли не только теоретики. Ни один из них не смог бы претендовать на премию, если бы не междисциплинарные международные научные коллективы, создавшие большой адронный коллайдер. Сейчас крупные научные открытия все чаще делают именно такие большие коллективы.

В проекте «Геном человека», а также в последующем проекте Encode участвовали большие межотраслевые коллективы из разных стран. Последствия такого сотрудничества могут повлиять на каждого из нас.

Теперь мы можем ожидать появления индивидуализированной медицины, когда лечение будет назначаться оптимально, в соответствии с нашими конкретными генами. Но до этого еще далеко, а пока нас ждет масса трудностей и проблем, многие из которых носят не только чисто научный характер. Нам надо подумать о том, как перейти от научного открытия к конечному продукту, изготавливаемому в соответствии с индивидуальными особенностями. Таким образом,  наука это лишь начало длительного процесса, который не имеет особого отношения к гениям-одиночкам, но напрямую связан с буквами ОКР в сокращении НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы).

Вряд ли вернутся те дни, когда джентльмен-ученый мог заниматься наукой на досуге, работая в одиночестве. Героическим гениям из нашего воображения необходимо переместиться туда, где им самое место – в историю. Все чаще нормой становится и будет становиться работа в составе междисциплинарных коллективов. Даже после того, как важное научное открытие сделано, работа только начинается. Развитие идеи и превращение ее в нечто полезное для человечества требует участия гораздо большего количества людей, чем те, кто распутывает загадки фундаментальной науки. Сейчас все острее становится потребность в участии и понимании проблем политиками, руководителями и широкой общественностью. Без такого понимания многие перспективные исследования никогда не превратятся в реальность.

Этен Доналд – профессор экспериментальной физики Кембриджского университета.

Оригинал публикации: How many scientists does it take to make a discovery?