Профессор Димитар Сасселов о экзопланетах и внеземной жизни

Димитар Сасселов постоянно усиленно работает над поиском внеземных форм жизни

ТЕКСТ: Ольга Алексеева (Мюнхен)   ФОТО: motherboard.vice.com

О том, сколько экзопланет, находящихся в «зоне обитаемости», ждут своего подтверждения, и о поиске форм внеземной жизни в эксклюзивном интервью «Газете.Ru» после своего доклада на конференции DLD в Мюнхене рассказал Димитар Сасселов, один из руководителей научной программы телескопа Kepler, директор проекта «Происхождение жизни» Гарвардского университета.

– Как много экзопланет открыто к настоящему моменту?
– На данный момент открыто 620 планет. Кроме того, у нас есть 2000 кандидатов в экзопланеты.

– Как много планет открыто телескопом Kepler?
– На данный момент количество таких планет составляет 35.

– Напомните еще раз, что означает термин «зона обитаемости»? Как много экзопланет находится в «зоне обитаемости»?
– Это такое расстояние от звезды, на котором будет умеренная температура. Это означает, что если на поверхности планеты, находящейся в этой зоне, есть вода, она будет представлять собой жидкость. Считается, что именно эта зона – наиболее пригодная среда обитания.

У нас есть одна подтвержденная планета и около 60, ожидающих подтверждения.

Но вообще можно предположить, что число потенциально обитаемых планет в нашей Галактике может достигать 100 миллионов.

– Найдем ли мы когда-нибудь внеземные формы жизни?
– Думаю, да. Я постоянно усиленно работаю над этим.

– Как вы считаете, какие это будут формы жизни?
– Я думаю, первые формы жизни, которые мы найдем, будут микробными – хотя бы потому, что это простейшая форма жизни. Но тут надо уточнить, что мы считаем жизнью. В научном сообществе нет единого определения этого понятия. Одинакова ли жизнь на Земле и других планетах? Вот в чем вопрос. Мы не можем быть уверены, что на других планетах биохимическая основа жизни аналогична земной. Решить эти задачи мы сможем с помощью сочетания альтернативной биохимии и химической синтетической биологии с учетом того, что речь идет не о Земле, а о космосе. Поэтому я плотно сотрудничаю с биохимиками.

– В России отсутствует такая область астрофизики, как исследования экзопланет. При этом в нашей стране есть много молодых астрономов, которые бы хотели изучать экзопланеты. Какой совет вы бы дали им?
– Пусть следуют за своей мечтой и обязательно реализуют свои намерения.

Это наиболее перспективное исследование в астрофизике последних десяти лет. Это наука будущего.

– А могли бы вы стать научным руководителем студента или аспиранта из России?
– Да. Более того, у меня уже был студент из России, который сейчас сам является известным ученым в этой области. Это Роман Рафиков, который работает в Принстоне.

– Чем будет знаменателен для вас и ваших коллег 2012 год?
– Для меня, конечно, этот год вовсе не означает конца света по гороскопу майя. Во-первых, в 2012 году мы ожидаем астрономический транзит – прохождение планеты Венеры по диску Солнца.

Это явление произойдет 6 июня. Оно будет последним для нашего поколения, следующие будут только в 2117 и 2125 годах.

Во-вторых, конечно, с помощью нашего телескопа мы ждем подтверждения тех 60 планет, находящихся в зоне обитаемости, о которых я говорил.

– Сильно ли изменилась наблюдательная астрономия в последнее столетие?
– С одной стороны, Галилео Галилей, окажись он сейчас с нами, смог бы узнать в современном телескопе когда-то созданный им прибор. С другой стороны, телескоп сейчас уже немыслим без мощных компьютеров и устройств, как, впрочем, и вся работа современного астронома.

– Почему вы решили стать астрономом?
– Во-первых, я не любил вставать рано. Во-вторых, я любил смотреть на рассвет, который казался мне очень красивым. Став астрономом, я смог сочетать эти две вещи: я занимался наблюдениями по ночам, дожидался рассвета и ложился стать.