Многие люди свято верят в теорию эволюции и в то, что у всех живых организмов найдется общий предок, если проследить их развитие достаточно далеко в прошлое. Но также есть и множество людей, которые в свою очередь полагают, что теория эволюции — чистой воды обман, и утверждение, что у людей может быть общий предок с обезьянами, — бессмыслица.

Один из таких скептиков — наш читатель Адем Экмен (Adem Ökmen). Адем признает, что растения и животные могут приспосабливаться к разным условиям окружающей среды (микроэволюция), но не верит, что такое приспособление может привести к возникновению новых видов (макроэволюция), как утверждает теория эволюции.

 Поэтому он нам написал: «Я немного почитал о том, какие есть доказательства того, что макроэволюция вообще существует. Сам я не признаю макроэволюцию, поскольку считаю, что конкретных доказательств этого нет», — пишет Адем и говорит, например, что в ископаемых находках есть пробелы, поэтому между разными видами не хватает переходных форм.

Другие скептики среди читателей «Виденскаб» (Videnskab)

Адем не единственный из наших читателей, который предпочитает теории эволюции альтернативные объяснения существования всей жизни. Например, другой читатель высказал в прошлом году мысль, что нет доказательств существования у нас общего предка с «другими обезьянами».

Вы можете прочитать ответ науки на этот вопрос в статье «Уверены ли мы сейчас вполне, что человек происходит от обезьян?» (Er vi nu helt sikre på, at mennesket nedstammer fra aberne?)

Чтобы убедить Адема и всех других скептиков, мы обратились к двум ученым, которые были рады поддержать теорию эволюции и попытаться убедить сомневающихся в том, что ошибаются именно они, а не эта теория. Эти два ученых — профессор Тобиас Ванг (Tobias Wang) с кафедры биологических наук Орхусского университета и профессор Миккель Хейде Шируп (Mikkel Heide Schierup) из Центра биоинформатики того же Орхусского университета. Тобиас Ванг изучает, в том числе, как животные приспосабливаются к окружающей среде, а Миккель Хейде Шируп занимается вопросом, как обезьяны стали людьми.

У нас много доказательств

Тобиас Ванг начинает с аргумента Адема о том, что в ископаемых находках есть пробелы. «Но ведь до тех пор, пока мы не найдем окаменелости для каждого конкретного когда-то существовавшего вида, пробелы будут оставаться. Хороший ли это аргумент в пользу ошибочности теории эволюции? Я так не думаю. Кроме того, сегодня у нас так мало пробелов в ископаемых находках, и так много доказательств взаимосвязи между многими видами, что на самом деле как раз очень трудно представить, что эволюции не было», — говорит Тобиас Ванг.

Генетика и окаменелости свидетельствуют об эволюции

Не только гигантская библиотека окаменелостей почти всех мыслимых вымерших видов в своей совокупности однозначно поддерживает теорию эволюции.

Тобиас Ванг в продолжение защиты теории эволюции подчеркивает еще один факт — что существует четкая связь между родством организмов и генетикой. «Чем ближе родственные связи животных, тем больше общего в их генетике. Это очень убедительное доказательство общего происхождения, и оно хорошо вписывается в идею о том, что два близкородственных вида в какой-то момент времени отделились от одного общего вида и пошли каждый своей дорогой», — говорит Тобиас Ванг.

«Более того, не найдено ни одного вида, вымершего или живого, который мы не можем генетически или морфологически связать с другими видами на древе жизни», — говорит он.

Тобиас Ванг уточняет, что хватило бы одного-единственного вида, который нельзя было бы объяснить теорией эволюции, чтобы эта теория развалилась. «Но такого не нашлось. Все ныне существующие и прошлые виды могут быть объяснены эволюцией», — говорит профессор.

Нет разницы между микро и макро

Выдвигая аргументы против теории эволюции, Адем сказал, что он верит в микроэволюцию, то есть, в то, что виды могут приспосабливаться к изменчивой окружающей среде. А под сомнение он ставит макроэволюцию. По словам же Тобиаса Ванга, нет смысла делить эволюцию на микро и макро. «Эволюция обычно происходит очень маленькими шажками. Но если сделать много маленьких шагов, со временем они превратятся в большие изменения. Вот так все просто», — говорит Тобиас Ванг.

В качестве хорошего примера, как микроэволюция, если достаточно долго подождать, автоматически приводит к макроэволюции, Тобиас Ванг приводит собак. Например, и немецкий дог, и чихуахуа сейчас относятся к одному и тому же виду. Происхождение обоих можно проследить во времени на 10 тысяч лет назад к волкам.

Микро-/макроэволюция происходит постоянно

Но если отправить всех немецких догов в Австралию, а всех чихуахуа в Северную Америку, то через 100 тысяч лет, по словам Тобиаса Ванга, они уже не будут принадлежать к одному виду. Поскольку они уже не смогут спариваться друг с другом, они не смогут и обмениваться генетическим материалом. Кроме того, они будут приспосабливаться каждый к своей окружающей среде, а значит развиваться в разных направлениях.

Таким образом, они образуют два новых вида, которые будут восходить к одному общему виду — обычной собаке. «Они уже и прямо сейчас постепенно превращаются в новые виды. Если археолог через 10 тысяч лет нашел бы скелеты немецкого дога и чихуахуа, он не поверил бы, что это один и тот же вид», — говорит Тобиас Ванг.

Такого же рода микро- и макроэволюция, по словам Тобиаса Ванга, происходит по всему миру постоянно. Это происходит и естественным путем, а не только потому, что некоторым людям нравятся собаки размером с лошадь, а другие предпочитают, чтобы они помещались в сумку. Это может происходить настолько просто, что когда, например, озеро по каким-то причинам разделяется на два, и один вид рыбы оказывается в двух новых озерах, то со временем появляется и два разных вида рыбы.

Люди тоже развиваются

Однако нам не обязательно обращаться к собакам или рыбам, чтобы увидеть, что эволюция существует. Достаточно посмотреть на самих себя: и тут на сцену выходит наш второй профессор из Орхусского университета. По словам Миккеля Хейде Ширупа, нет никаких сомнений в том, что у нас есть общий предок с обезьянами. Об этом кристально ясно говорят наши гены, объясняет он. У людей 99 % генов совпадает с шимпанзе, 98 % — с гориллами и 97 % — с орангутангами. Мы практически одинаковые.

Миккель Хейде Шируп объясняет, что можно выяснить, как давно гены двух видов стали отличаться друг от друга, и таким образом вычислить, когда мы были одним и тем же видом. Это можно вычислить, выяснив, как быстро происходят мутации в геномах, и Миккель Хеди Шиеруп с коллегами сделали именно это на материале 50 датских семей.

Во время исследования ученые смотрели, какие у ребенка есть генетические вариации, которых нет ни у одного из родителей. Это и будут новые мутации, появившиеся у ребенка. Количество новых мутаций практически постоянно из года в год. Ученые называют это молекулярными часами. «Таким образом мы смогли увидеть, как быстро геном меняется за одно поколение, и экстраполировать результат на тысячи поколений назад во времени», — объясняет Миккель Хейде Шируп.

Генетические результаты соответствуют ископаемым находкам

Подсчитав, сколько мутаций — и, следовательно, поколений — было необходимо для возникновения различий в геномах, существующих между нами и другими обезьянами, исследователи смогли выяснить, когда мы были одним и тем же видом.

Больше об этих находках вы можете прочитать в статьях: «Геном гориллы дал нам новые знания о развитии человека» («Gorillaens genom giver ny viden om menneskets udvikling»), «У орангутанга мощные гены» («Orangutangen har stærke gener») и «Новые обширные сведения о геноме обезьян дают уникальные знания об эволюции» (Nyt omfattende viden om abe-genomer giver unikt indblik i evolutionen).

Результатом генетических исследований стало то, что орангутанги и человек пошли каждый своим эволюционным путем 12 миллионов лет назад. Затем мы разделились с гориллами 10 миллионов лет назад и, наконец, 6,5 миллиона лет назад — с шимпанзе.

Эти результаты, основанные исключительно на исследованиях генетических различий, также гармонируют с датировкой ископаемых останков видов, которые, по мнению ученых, являются родовыми как для нас, так и для других человекообразных обезьян.

«Таким образом, мы видим, что генетика и окаменелости соответствуют друг другу и дополнительно поддерживают теорию эволюции», — говорит Миккель Хейде Шируп.

Теория эволюции так же надежна, как закон тяготения

По словам Миккеля Хейде Ширупа, сомневаться в теории эволюции имеет не больше смысла, чем сомневаться в законе тяготения. И то, и другое проверялось в ходе научных экспериментов, которые могли бы их опровергнуть, но этого не произошло.

По словам профессора, было проведено огромное количество экспериментов, которые подтвердили теорию эволюции. Например, он упоминает, что теория эволюции объясняет, почему кожа одних людей светлая, а других темная. Это связано с эволюционной адаптацией к солнечному свету, которая заметно изменила внешний вид человека.

Теория эволюции также объясняет, почему люди в Северной Европе эволюционно приспособились к употреблению коровьего молока, и почему бактерии развивают резистентность.

«Какие бы эксперименты мы ни проводили, мы можем объяснить их результаты с помощью теории эволюции. Все наши эксперименты и все исследования соответствуют теории. Когда так много фактов ясно указывают на то, что теория верна, а человек все еще не верит в эволюцию, это значит, что он просто не хочет принимать в расчет все эти многочисленные доказательства», — Миккель Хейде Шируп.

Мы надеемся, что Адему пригодятся эти ответы. Во всяком случае мы благодарим его за вопрос и дарим ему футболку с изображением дальнего родственника человека (обезьяны). Также мы благодарим Тобиаса Ванга и Миккеля Ширупа за хорошие ответы.

Если у вас есть вопрос, на который вам нужен научный ответ, вы всегда можете его задать на почту sv@videnskab.dk. 

Неандертальцы и современные люди происходят от одного вида

Когда две популяции достаточно долго живут в изоляции друг от друга, они развиваются каждая в свой вид. Например, так произошло с неандертальцами и современными людьми. Оба вида происходят от одного общего предка, но неандертальцы ушли из Африки примерно на 500 тысяч лет раньше, чем современные люди.

Это значит, что, когда мы снова встретились 450 тысяч лет спустя, мы уже находились в процессе образования двух разных видов, и наши гены были не полностью совместимы. Поэтому мы не могли полностью разделить между собой свои генетические массы, когда занимались сексом друг с другом.

Таким образом, в результате спаривания современных людей и неандертальцев только часть генома неандертальцев вошла в генетическую массу современного человека. Это значит, что когда ученые смотрят на геномы современного человека, они видят, что большая часть его генетической массы отличается от генетической массы неандертальцев на 500 тысяч лет, и лишь небольшая часть ее отличается на 50 тысяч лет. Поэтому ученые сделали вывод, что современные люди и неандертальцы спаривались примерно 50 тысяч лет назад.