Поскольку я много раз говорил, что пишу только о том, что знаю, что видел сам и сам же осмыслил, то сразу анонсирую: я был на Байконуре и наблюдал пуск ракеты-носителя Союз-ФГ с кораблём МС-1. В каком-то смысле мне повезло, ибо случилась нештатная ситуация, подтолкнувшая к серьёзному разговору о космосе вообще, и о космических программах и их состоянии, в частности.

Что же касается случившегося 11 октября 2018 года, скажу коротко: при отделении 1-ой ступени произошла нештатная ситуация, в результате которой штатно и исключительно надёжно сработала уникальная система аварийного спасения (САС) экипажа. Космонавт Алексей Овчинин и астронавт Ник Хейг живы и их здоровью ничего не угрожает. В настоящее время они находятся в Звездном городке, где проходят обязательные обследования и реабилитацию. К слову, скорее всего они отправятся в космос весной следующего года.

Наиболее вероятная версия неудачи: задержка срабатывания одного из пиропатронов, заложенного в крепление отработавшего двигателя (одного из 4-х первой ступени). Попросту говоря, пиропатрон вовремя не разорвал условную гайку, либо разорвал частично, так как все двигатели, в конечном итоге, отделились, но с механическим повреждением 2-ой ступени, из-за чего начала работать автоматика на спасение экипажа. То есть, фактически всему миру был продемонстрирован триумф автоматической системы спасения экипажа, также, как это было в 1983 году. Всем, кто говорит и пишет о катастрофе, следует унять возбуждение, дабы не демонстрировать катастрофу своего головного мозга.

Немного статистики.

Всего за время космических стартов с экипажами на борту погибли: четыре российских (советских) космонавта и семнадцать американских астронавтов (включая одного израильтянина).

При этом ни разу в истории американской космической программы не было продемонстрировано ни одной работоспособной системы спасения, ни на шаттлах, ни на традиционном корабле Аполлон-1 во время памятных наземных испытаний с астронавтами на борту.

Кроме того, в настоящее время сложилась следующая ситуация: несмотря на колоссальные усилия NASA, прилагаемые для возобновления космических средств доставки экипажей на орбиту, следует констатировать, что альтернативы российской космонавтике в мире не существует и в обозримом будущем не просматривается. Закрыв тупиковую программу шаттлов, американцы вернулись к традиционным ракетам, подключив к программе частные компании, но так до сих пор и не решились сертифицировать ни одного обитаемого корабля, который можно было бы доверить какой-либо ракете-носителю.

Грузы - пожалуйста, спутники - нет проблем, но людей - увольте. Эту функцию, во всяком случае, и как минимум, до 31 декабря 2020 года будет выполнять только Роскосмос и никто иной. Независимо ни от каких нештатных ситуаций и даже благодаря случившейся неудаче в минувший четверг. Такова современная космическая логистика, спорить с которой можно, но бессмысленно. По крайней мере, спорить можно и нужно только фактами и реальными запусками экипажей, а не дегенеративным пафосом о ржавой российской космической трубе и затасканными диванными репликами. Вся эта гнилая шелуха быстро слетает, как только разговор заходит об альтернативах и неизбежности консервации МКС в случае если Россия отойдёт в сторону.

Добавлю, что совершенно неслучайно в США появились частные производители космической техники (SpaceX, Blue Origin, Northrop и ULA), ибо государственные программы, со времён шаттлов, зашли в очередной тупик, что, однако, до сих пор не приблизило никого из новых игроков к российским кораблям ни по надёжности, ни по безопасности.

Поговорим о космонавтах, астронавтах и сопутствующей статистике

Рассказ частично построю на выступлении космонавта Фёдора Юрчихина, Героя России, совершившего пять полётов в космос, которого посчастливилось послушать накануне старта, 10 октября – в день, когда экипаж отдыхал. Выступление проходило в городе Байконур, в аудитории МАИ, филиал «Восход».

Немного о космодромах. Считается, что всего в мире около тридцати космодромов, хотя большинство из них – это просто стартовые площадки, даже если с них были произведены единичные пуски, не важно, удачные или неудачные. Главное, что ракета преодолела высоту в сотню-другую километров. Настоящих космодромов в полном смысле этого слова – не более десятка, четыре из которых принадлежат России: 1. Байконур. 2. Капустин Яр. 3. Плесецк. 4. Восточный.

Что касается США, то им принадлежат следующие крупные космодромы: 1. База ВВС на мысе Канаверал. 2. Ванденберг. 3. Уоллопс. 4. Космический центр имени Кеннеди.

И Россия и США намного опережают все остальные страны как по масштабу космодромов, так и по количеству запусков, посему оставим в стороне Японию, Индию и даже Китай с Европой, которые суммарно пока не идут ни в какое сравнение ни с Россией, ни с США.

Что касается пусков (исключая военные), то статистика по количеству (примерному) и удачным/неудачным стартам выглядит так.

Россия: порядка 3000 пусков, из них около 200 неудачных, что составляет 6,5%.

США: соответственно, 1400 пусков, 120 неудачных - 8,5%.

Выделим из общей статистики данные о пусках в новейшее время, то есть, в текущем 21 веке, включая 2017 год:

Россия: 227 запусков, 11 аварийных - 4,8%.

США: 159 запусков, 4 аварийных - 2,5%.

Сюда уже можно добавить Китай, который в 21 веке произвёл 143 запуска, практически сравнявшись с американцами.

Таким образом, по количеству пусков в 21 веке Россия по-прежнему опережает все страны и имеет при этом сравнительно небольшой процент неудач, полностью исключив с 1971 года случаи гибели экипажей. Именно поэтому российские космические запуски с экипажами на борту в настоящее время не имеют альтернативы, являясь единственным средством доставки экипажей в космос, что хорошо понимают как специалисты, так и околокосмические структуры, например, страховые компании, наиболее охотно страхующие российские обитаемые старты.

Отдельная тема — космодром Байконур

Это первый в мире космодром, осуществляющий пуски с 1955 года и не имеющий аналогов ни по своему масштабу, ни по своему инженерному оснащению. Площадь космодрома составляет 6717 км2, то есть, по периметру почти 125 на 55 км. Спутник космодрома — город Байконур (бывший Ленинск). В настоящее время территория космодрома и города принадлежат Казахстану и находятся в аренде у России до 2050 года. То есть, на арендованной территории полностью действуют законы Российской Федерации.

Тем не менее, арендные отношения, какие бы ни были прописаны условия, носят по определению временный характер, что накладывает сильный отпечаток на поддержание космодрома в надлежащем состоянии и является основной причиной строительства Восточного. Так или иначе, но на Байконуре поддерживается лишь незначительная часть сооружений и инфраструктуры, предназначенные для того, чтобы осуществлять плановые (и внеплановые) пуски Союзов и Протонов, в основном для доставки экипажей и грузов на МКС.

Всего же на Байконуре более десятка пусковых площадок, большинство из которых не действуют, как, например, законсервированные старты сверхтяжёлой ракеты Энергия, а также украинской ракеты Зенит.

Последняя уникальна тем, что является полностью автоматической, то есть, с момента подачи ракеты к площадке все операции производятся без участия людей. Перспективы этой площадки туманны ввиду отсутствия ракет-носителей, хотя сейчас и идут переговоры с Казахстаном относительно совместного использования стартового комплекса (с минимальными доработками) по программе «Днепр» на основе выводимых из эксплуатации межконтинентальных ракет РС-20.

По словам Ф.Юрчихина, есть два варианта судьбы Байконура:

1. Посол США встречается в руководством Казахстана (нынешним или будущим, не важно), после чего начинается процесс разрыва договора и всё грандиозное хозяйство быстро (или не очень) отторгается от России и окончательно ликвидируется.

2. Учитывая уникальность и грандиозность космодрома, международное космическое сообщество (либо его заинтересованная часть), поняв все выгоды, объединяет силы и договаривается о совместном использовании Байконура (при ведущей роли России) в интересах всего человечества.

Один из вариантов — реальный, другой — фантастический. Как говорится, догадайтесь сами, ху из ху.

Также, есть крайне интересный момент рассуждений о перспективах космонавтики, о тех опытах и внедрению их результатов, которые проводились вот уже более 50-ти лет.

Несомненно, не подлежит сомнению космонавтика, как способ продвижения новых технологий, особенно в современном цифровом мире, а также в материаловедении и т.д. Тут всё достаточно ясно и прозрачно, также, впрочем, как и в оборонной сфере. Однако Ф.Юрчихин подверг крайне обоснованному сомнению космонавтику, как средство решения демографических проблем Земли, чем грезят некоторые неуравновешенные апологеты колонизации Марса.

Предположим, сказал он, что нам удастся в каком-то обозримом будущем переселить на другую подготовленную планету 1 млрд человек. Как видится, с точки зрения здравого смысла, подобная операция бессмысленна по определению. Добавлю от себя: к тому моменту, как это станет возможным (если станет вообще) на Земле уже прибавится не один миллиард. Так что, проблемы нашей планеты надо решать совсем иначе и не в космосе, а у себя дома.

В довесок, Федор рассказал о некоторых опытах культивирования растений в космической невесомости, из которых самым успешным был российский опыт выращивания ржи максимально в течение 6-ти циклов. Всё, после этого семена окончательно погибали.

Проблема в том, что в семени любого растения есть лишь микроскопическая «точка роста», крайне чувствительная к радиации. Те средства защиты, которые применялись на низкой орбите в околоземном пространстве, где ещё действовало магнитное поле Земли, так и не смогли уберечь семена от радиоактивной гибели. Что уж говорить об открытом космосе, где никакая вменяемая защита на сегодняшний день не способна обеспечить выживаемость живых организмов.

И тут сам собой напрашивается вопрос: а как же американские астронавты, якобы побывавшие на Луне и не погибшие от убийственной радиации? На мой взгляд, ответ здесь становится всё более очевидным: все фото-видеоматериалы сделаны американцами в павильонах Голливуда. Точка. Далее делайте выводы сами.

К сожалению, вопрос этот никто не задал, в том числе и я. Попытка была одна, поэтому я задал другой вопрос, который меня сильно интересовал в свете последнего чрезвычайного происшествия с непонятно откуда взявшимся отверстием в российском бытовом модуле на МКС. Вопрос касался доверия в космосе между русскими и американцами, и не пролегла ли здесь трещина ввиду взаимных подозрений, раздуваемых СМИ:

Читатели знают: за всё время, прошедшее с момента ЧП, я ни разу и ни единым словом не обмолвился на эту тему, считая себя не вправе говорить о том, что пока ещё никто на свете не знает. Разве что, знает тот, кто просверлил злополучную дырку. Пока лишь могу констатировать: поскольку ответ был достаточно эмоциональным (по сравнению с другими ответами на относительно нейтральные вопросы), считаю, что попал в точку.

До тех пор, пока виновный не найден, доверие слегка подорвано, хотя и не на внешнем поведенческом уровне. Во всяком случае, и, насколько мне известно, меры безопасности на МКС уже усилены, как минимум, на уровне личной бдительности космонавтов. Ну, а там уже всё зависит от результатов расследования Роскосмоса, чего и будем дожидаться, не обращая внимания на фантазии СМИ и бесноватых блогеров.

Тема оказалась болезненной, однако пусть Фёдор меня простит, тем более что мы с ним почти ровесники и учились в одном институте в одно и тоже время, когда на Западе наш институт (МАИ) за глаза называли «змеиным гнездом русской космонавтики».

Немного личных впечатлений о пуске Союза

Это непередаваемые ощущения. Несколько раз – когда экипаж отправлялся на космодром, прощаясь с родными и близкими, и когда стартовала ракета, мурашки бегали по коже как от восторга, так и от соприкосновения с чем-то великим, сделанным руками наших конструкторов. Никакие последующие инсинуации больных на голову интерпретаторов результатов старта к МКС 11 октября 2018 года не могут омрачить первых известий о том, что с экипажем всё в порядке, все живы и здоровы.

Признаюсь честно, в тот день мы по русскому обычаю крепко выпили за счастливое спасение Алексея Овчинина и Ника Хейга, а также за российскую космонавтику, имеющую великое и незыблемое прошлое, и у которой самые главные достижения ещё впереди. Проблем на этом тернистом пути предстоит преодолеть ещё много, большинство из которых идут из мутных 90-х годов, когда Россию вообще попытались вычеркнуть из списка космических держав.

Однако все эти проблемы преодолимы, даже (а может и благодаря) несмотря на беспрецедентное политическое давление, организованное нашим главным заокеанским конкурентом. Осталась только самая малость: пережить некомпетентных начальников, и всё у нас будет в порядке.

P.S.

Всего у России осталось семь ракет-носителей Союз-ФГ (они же Союз-У), находящихся в разной (плановой) степени готовности. В настоящее время на смену им готовятся ракеты-носители среднего класса поколения Союз-2, под которые уже модернизируется на Байконуре пусковая площадка с условным названием «Терешковская», тогда как «Гагаринская», где и производился крайний старт 11 октября пока остаётся в неизменности до полного использования РН Союз-У.

На космодроме Плесецк уже подготовлена стартовая площадка под новые ракеты. Кроме того, именно на новом космодроме Восточный построен стартовый комплекс под РН Союз-2, а также стартовые площадки под семейство РН семейства Ангара, уникальность которых в модульных компановках от легкого до тяжёлого классов.

На этом всё и призываю ещё раз: прежде чем верить желчным публикациям тех, кто никогда в жизни не видел воочию ни одной ракеты и ни одного космического старта, попробуйте сами заглянуть внутрь космической отрасли. Тем более, что сейчас для этого есть все возможности. 

Источник:ИА REX