О ЧУВСТВАХ «БРАТЬЕВ НАШИХ МЕНЬШИХ»

 Замечательной головоломкой — кубиком Рубика, оказывается, недавно занялись... шимпанзе. Жестами и примером английские ученые постарались объяснить приматам суть задания. Зверьки с явным удовольствием подражали людям. Но закончился эксперимент неожиданно. Одна из обезьян после безуспешных попыток сложить кубик с гранями одинакового цвета отказалась решать задачу.



Другая так разнервничалась, что попыталась съесть раздражавший ее кубик. Третья, не справившись с головоломкой, разобрала кубик на части — нередко так поступают со своими игрушками дети. Пожалуй, самым неожиданным в этом эксперименте для ученых оказались сильные эмоции обезьян...



Чувства животных — много ли мы о них знаем? Если о рассудочной деятельности — конечно, в ее элементарной форме — многих обитателей суши и моря наука накопила немало фактов, выдвинула ряд интересных суждений, то мир эмоций у «братьев наших меньших» еще ждет своих исследователей.

Считается, что все или почти все поступки животных объясняются инстинктами. Если же говорить об эмоциях животных, то диапазон их вроде бы неширок: испуг и страх, раздражение и гнев. А чувства доброты, печали, ненависти и сострадания? Свойственны ли они животным? Или, оценивая какие-то их реакции, мы невольно хотим увидеть в необычном поведении чувства, свойственные нам самим?

В основе любой науки лежат опыты, факты и наблюдения, взятые из окружающего нас мира. А изучение эмоций у животных говорит о многом. Еще Ф. Энгельс писал: «Собака и лошадь развили в себе благодаря общению с людьми такое чуткое ухо по отношению к членораздельной речи, что в пределах свойственного им круга представлений они легко научаются понимать всякий язык. Они, кроме того, приобрели способности к таким чувствам, как чувство привязанности к человеку, чувство благодарности и т. д., которые раньше им были чужды».

Фактов и наблюдений, говорящих о богатой палитре эмоции в животном мире, множество. И в конечном счете дело сводится к обобщению этих фактов, к научным умозаключениям. Разумеется, из одних и тех же фактов нередко делаются самые различные выводы. Увы, не последнюю роль играет здесь и известный афоризм: «Результат зависит от точки зрения». От утвердившихся взглядов, от общепринятого мнения. А порой и от ложной исходной позиции ученого. «Нет ничего опасней для новой истины, как старое заблуждение». Наверное, эти слова Гёте всегда будут справедливы в познании мира.

В основе психической деятельности животных, бесспорно, лежит механизм рефлекса — инстинктивная ответная реакция организма на какие-то воздействия. Но разве мы не видим во многих случаях того, что выходит за рамки инстинкта? Нередко на этот вопрос следует привычный отрицательный ответ. Необычный факт отвергается только потому, что противоречит традиционному взгляду. А сомнения остаются, поскольку утвердившиеся объяснения необычных случаев поведения животных далеко не всегда убеждают. Впрочем, истина конкретна — перейдем к фактам. Газеты писали об овчарке, которая с удивительной надеждой ожидала в московском аэропорту бросившего ее хозяина. Вот второй случай. Собаку разлучили с хозяином, и на остров, где Рекс жил у чужих людей, прилетел приятель хозяина... в его куртке. «Не успел сделать я и пяти шагов,— рассказывает он,— как кто-то бросился сзади на меня... Это был Рекс. Он смотрел на меня в упор, и я видел, как с его морды постепенно сходит радость. Пес неожиданно оскалился и принялся жадно обнюхивать куртку.

—         Рекс, это не Герман,— сказал кто-то из встречающих. Пес опустил морду и побрел прочь...

—         Не   удивляйтесь,—   сказали   мне   летчики.— Рекс каждый самолет встречает — все Германа ждет. Тоскует.

Мне стало неловко перед собакой, которую я, не желая, так обманул и взволновал».

Вечером у прилетевшего исчезла куртка. Пропажу искали долго и нашли в километре от зимовки. Рядом дремал Рекс.

А вот что рассказала польский зоолог X. Гуцвинская: во Вроцлавском зоопарке волчица подружилась с приблудившейся бездомной кошкой. От людей кошка пряталась. Однажды, вспоминает Гуцвинская, они увидели, что испугавшаяся чего-то кошка мчится прямо в клетку к дикой волчице, под защиту!

Позднее наблюдали, как они вместе ели из одной миски. В морозные дни животные лежали, прижавшись друг к другу. С наступлением весны кошка возобновила путешествия по зоопарку, но тоскливый вой волчицы заставлял ее вернуться.

О поразительном случае рассказывает зоолог Д. Рекассель. В жаркий полдень пришло на водопой стадо антилоп импала. Одну из них схватил крокодил. Трагический исход был бы неизбежен, если бы не дремавший в воде бегемот. С сердитым фырканьем он устремился к месту неравной схватки, вздымая волны, словно приличная канонерская лодка; крокодил, естественно, не стал дожидаться рукопашной со столь грозным противником, предпочтя скрыться в мутной глубине. Дальнейшее было еще более удивительным. Бегемот подтолкнул носом антилопу подальше от воды и... принялся зализывать ее раны. «Редчайший случай в животном мире, — комментирует Д. Рекассель.— Самое настоящее проявление милосердия, причем к представителю совершенно иного вида! Увы, помощь пришла слишком поздно. Через полчаса антилопа умерла от шока и потери крови...» А бегемот еще четверть часа оставался около нее, отгоняя слетевшихся грифов, пока палящее солнце не загнало его обратно в речную прохладу.

Ирландский натуралист Б. О'Бриен, многие годы изучавший жизнь африканских слонов, утверждает, что эти животные хорошо помнят доброту человека. Он рассказывал, как охотник поймал слона, в задней ноге которого торчала большая заноза. Охотник поместил его в тесный загон и стал обрабатывать рану. Когда он продезинфицировал ее спиртом, слон взревел от боли и чуть не разметал бревна клетки. Когда рана была обработана и боль утихла, животное успокоилось. Третью и четвертую перевязки слон перенес спокойно. Потом его выпустили на волю. После этого каждый раз, встречая своего спасителя, слон подбегал к нему, захватывал хоботом его руку и клал ее на то место, где осталась зарубцевавшаяся рана.

А вот как иногда доставляют себе удовольствие медведи, которые по смышлености находятся, несомненно, в первой десятке высших животных. В горах Восточного Казахстана работали геологи. Несколько дней огромная медведица издалека смотрела, как они катали на лесном складе бочки с горючим. Затем привела к лагерю двух медвежат и вместе с ними стала сбрасывать с обрыва пустые бочки. Каждый раз, когда стальная бочка с грохотом летела вниз, косолапые от восторга пританцовывали и радостно рычали.

Забота многих животных к рядом находящемуся существу особенно заметно проявляется в отношении детенышей. Тут и общая забота всего стада о своих подростках, и самопожертвование родителей ради спасения беспомощных еще детей, и усыновление чужих несмышленышей, потерявших отца и мать. Чужие родители легко принимают детенышей даже других видов, кормят их, защищают и обучают как собственных. Об этом писали много, однако стоит вспомнить редкостный случай, когда дворовый пес не только усыновил цыпленка, но прямо-таки «высидел» его. Дело было в Берлине. Собака утащила из гнезда наседки яйцо, из которого вот-вот должен был вылупиться цыпленок, и притащила в комнату. Она положила яйцо на диван, затем помогла цыпленку выйти из скорлупы и отнесла его на солнце, чтобы обсушить. Приемная мать ухаживала за новорожденным с поразительной любовью и заботливостью, ей не раз приходилось защищать своего питомца от других пернатых.

Пожалуй, стоит напомнить и о таком необычном явлении, как «коллекционирование» всякого рода блестящих цветных вещей, которым особенно грешат птицы. В Австралии обитают родичи наших ворон — «атласные бесеочницы». Они тащат к своему гнезду раковины и цветы, яркие камешки, пуговицы и лоскутки материи. Все, что привлекает расцветкой, блестит на солнце. И не просто собирают, а по-настоящему любуются, играют со своим богатством. Натуралисты отмечают, что эта птица способна часами играть со своими безделушками. Особенно любит «похвастаться» самец, показывая свою коллекцию самочке. Хватает в клюв то один, то другой яркий предмет, показывая их подруге. Рассказывают, что в одном из таких «наборов» были найдены ножи, вилки, пряжки, зубная щетка и даже... бриллианты.

Впрочем, пальму первенства тут по справедливости надо отдать индийским воронам. Эти тащат понравившиеся им вещи даже из комнат. Однажды следователю пришлось разбираться с ограблением ювелирного магазина — систематически исчезали золотые оправы для очков. «Преступниками» оказались две индийские вороны.

С большим трудом клептоманию птиц можно увязать с «велением инстинкта». Но что же это тогда? Чувство красоты?

Здесь же уместно вспомнить, какого взгляда на это придерживался Дарвин. «Чувство изящного,— писал он,— также приписывается обыкновенно только одному человеку. Однако, наблюдая, как самцы птиц стараются подействовать на самок, выказывая перед ними яркие цвета своих перьев, чего менее красивые не делают и что, видимо, приятно для самок, мы не можем отказать последним в способности наслаждаться красотой своих искателей. То же самое мы можем сказать и относительно пения самцов, музыкальность которого, очевидно, действует на самок».

О любопытстве обезьян пишут не один век. Но вот вопрос: насколько оно осмысленно? Описан случай с четырьмя гориллами из нью-йоркского зоопарка. Когда их перевели из вольера в клетку, обезьяны стали ссориться. Дело доходило до серьезных потасовок. Решили применить необычное средство: перед клеткой установили телевизор. Когда его включили, обезьяны застыли на месте, прижались к решетке и впились в экран глазами. Перебранки и скандалы исчезли.

Чтобы убедиться, воспринимают ли обезьяны телепередачи и кинофильмы, ученые провели ряд экспериментов. Приматы внимательно следили за событиями на экране, увлекались так, что их было невозможно отвлечь.

Итак, доброта, преданность, сострадание, любопытство... Чувства удовольствия, радости, печали... Наверное, нельзя отказывать в этих эмоциях и чувствах миру высших животных. К такому выводу нас приводит не только изучение их жизни. Он закономерен. У животных, стоящих на эволюционной лестнице ближе к человеку, должны существовать признаки, черты основных качеств рода.

Безусловно, психика высших животных во многом еще загадочна. Очеловечивать психику животного, конечно, нелепо, но нельзя не замечать в действиях многих животных разумных поступков. Думается, можно лишь спорить о характере и о уровне «разумности», а также о специфике мышления животных. Разве разумное начало животных не может мирно сосуществовать с их инстинктами? Ведь инстинкт присущ и людям.