Обычно под коллективизмом склонны понимать любое проявление государственной власти, будь то фашизм, коммунизм, либеральное административное государство или глобалистская технократия, хотя многие расширяют классификацию, стремясь  включить в неё традиционные религиозные организации, и даже семью.

Намного сложнее определиться с «индивидуализмом», скользким термином, означающим разное для различных людей. Популярное мнение придерживается определения, что «индивидуализм» – способность выбирать и следовать своим желаниям ради самовыражения, будь то трата денег по своему желанию, или нечто более тривиальное, вроде перекрашивания волос в синий цвет.

Если посмотреть с точки зрения диалектического конфликта с коллективизмом, в частности, государством, идея индивидуальности приобретает более весомое значение, чем его более тривиальные проявления, т.е. студентка университета делает татуировку в знак протеста  против отца. В самом деле, отдельная личность, вроде подобной, слишком часто умышленно обесценивается сильными мира всего. Не только через различные формы экономического редукционизма, но и доминирующей идеологией, которая рассматривает человечество как собрание взаимозаменяемых, раздробленных потребительских единиц или в более мрачных формах трансгуманизма людей, вроде Рея Курцвейла, который считает людей не более, чем биологическими андроидами или даже «муравьями».

Слишком часто самопровозглашённые поборники индивидуализма предлагают модель, не сказать, что отличающуюся от модели их «коллективных» оппонентов – индивидуальность остается несвязанной, атомистической сущностью, не определяемой никаким внешним отношением. Для абсолютного индивидуалиста такие вещи, как религия, этничность, семейные связи, расовая принадлежность и страна по большей части вторичны, отнюдь не являясь существенной компонентой чьей-то личности. Предполагаемая альтернатива коллективистскому абсолютизму – чистая десакрализованная и выродившаяся  концепция человека, следствие гуманизма Ренессанса и Возрождения.

Столкнувшись с первоначальной проблемой, мы подходим к метафизическому завершению современности. Как подметил немецкий философ и критик глобализма Рудигер Сафрански:

«… индивидуализм есть продукт секуляризации из-за предположений, что религиозные утверждения потеряли свою обоснованность по отношению к смыслу и цели в общем. Индивидуализм вкладывается в значимость отдельных лиц, и не связан такой всеобщностью, как Бог, человечность, нация или государство.

Французский метафизик Рене Гвенон, который наблюдал царствование масштабного упадка человека и мира, высказывал подобную позицию. Он определял индивидуализм, как «отрицание любых высших принципов» и «постепенно сокращение цивилизации, всех её ветвей, до чисто человеческих элементов». В годы механизированной тирании, Гвенон знал, что предполагаемая альтернатива тоталитаризму тоже была одним из источников. Современный индивидуалист «вместо попытки подняться до вершин истины ищет возможность опустить истину до своего уровня».

«Пилат сказал Ему: «Что есть Истина?» (От Иоанна, 18:38). «Распни его!», худ. Илья Глазунов.

Индивидуализм, чего нельзя отрицать, содержит положительное признание достоинства человека и созидательных талантов. Но такая мысль, систематизированная и применённая к обществу, совершенно неадекватна и зачастую разрушительна для культуры и её сакральных основ. В работе «Личность и общество» русский философ Николай Бердяев предложил некоторые ответы на вопрос о соответствующем балансе между личным и коллективным. Вместо простого, одноуровневого, атомистического индивидуализма он видел личность, как истинное определение человека. Хотя индивидуальность отличается просто количеством, он оценил корни личности, как берущие основание в сфере качества. В самом деле, Бердяев видел это и подтвердил потребительскую идеологию, как «крайний индивидуализм, ведущий к отрицанию личности». Личность – скорее единство «тела, ума и души». Это основано не просто на биологических, натуралистических или социальных основаниях, но на самой сверхъестественной природе и истоках.

Бердяев рассматривал покушение на личность, как равно и на индивидуализм в различных формах коллективной системы, которую он считал анти-индивидуалистической. Он признавал:

«Эксплуатация человека человеком, как и эксплуатация человека государством – способ превращения человека в объект».

Но в коей мере чистый индивидуализм не достаточен для противодействия овеществлению человека; Бердяев отвергал буржуазный индивидуализм, как форму обезличивания. С другой стороны, реализация личности происходит в духовном и аристократическом понимании. «Борьба за осознание личности – героическая, – отмечал он. – Героизм прежде всего – героическое действие». Если личность сформирована героизмом, нет большего героизма, чем пожертвовать любовью, суть её:

«Персонализм** стоит за любовь такой же личности, единственной, Божественной и человечной…»

Таким образом личность нельзя приравнять к отдельному человеку, принадлежащему сообществу, «свободному мыслителю», делающему не более, чем попытку избежать давления коллективизма. Истинный человек по своей ориентации «вертикален», он ищет не материальных богатств, не социального одобрения, а стремится вверх, к истинной свободе в сфере духа.

Примечания:

* – см. антиутопический, сатирический роман «О дивный новый мир» английского писателя Олдоса Хаксли (1932). Хаксли ввёл в обиход термины психоделика и футурология. Его эссе «Двери восприятия» (The Doors of Perception) и «Рай и ад» (Heaven and Hell) описывают наблюдения и ход эксперимента по исследованию влияния мескалина на человеческое сознание, который вплоть до своей смерти автор повторял около десяти раз. «Двери восприятия» стал культовым текстом для многих радикальных интеллектуалов 1960-х годов и дал название знаменитой рок-группе The Doors.

** – философская доктрина о том, что конечная реальность состоит из множества духовных существ или отдельных людей.