До многочисленных поцелуев с Юлией Волковой на глазах у миллионов людей Лена Катина целовала только одного парня. С Леной и Юлей группа «Тату» стала второй величайшей музыкальной сенсацией в России после Чайковского: номер один в хит-парадах, цензура на американском телевидении, спорное участие на Евровидении и поколение подростков, упоенно взиравших на победу их любви над невзгодами. Однако все это оказалось постановкой менеджера, который, обнаружив в 1999 году успех лесбиянок на порно-сайтах, решил адаптировать это под поп-индустрию. Лена и Юля не были лесбиянками, и не они принимали решения по работе группы.

Главным ответственным за это славное поп-мошенничество был Иван Шаповалов, детский психолог, ставший рекламным директором и музыкальным продюсером. Шаповалов провел кастинг и посмотрел более 500 девушек. Так зародилась группа «Тату» (т.А.T.u. — сокращенно от «Та любит Ту»), дуэт, вдохновленный шведским фильмом «Покажи мне любовь» («Fucking Amal»), в котором рассказывалась история любви между двумя школьницами. «Однажды мы репетировали, и Иван сказал: "Чего-то не хватает… Поцелуйтесь". Мы просто умерли со смеха: "Конечно!" А Иван стал серьезным: "Ну же, за работу!" Юлия подошла ко мне, и мне было странно, но в то же время любопытно. Тогда Иван уже был главным, и его излюбленной фразой было: "Делайте, что я говорю". Например, он просил Юлю расстегнуть ремень или провести рукой у меня под футболкой», — вспоминала Лена (рыжая) в 2011 году в беседе с журналом «Кэрэван» («The Caravan»). Шел 1999 год. Шаповалову было 33 года. А им по 15.

В 2002 году, десять лет спустя после распада Советского Союза, «Тату» со своим альбомом «200 по встречной» возглавила культурное возрождение России. Их стиль лолита/эмо/гранж/шик/аниме (начало 2000х вообще было тяжелым временем для одежды) копировался миллионами подростков. В видеоролике «All The Things She Said» («Я сошла с ума»), снятом Шаповаловым, Юля и Лена целовались в мокрой от дождя школьной форме на глазах у толпы неодобрительно настроенных взрослых за забором из колючей проволоки, как в концентрационном лагере. Это был номер один в чартах по всей Европе.

Продюсером «All the Things She Said» стал легендарный Тревор Хорн (он же продюсировал «Video Killed The Radio Star»). Это — больше, чем просто популярная поп-песня: в ней говорится о сексуальном пробуждении, силе убеждения («Все, о чем она говорила / Крутится у меня в голове» предполагает, что одна убеждает другую), раскаянье («А они говорят, виновата сама, но мне нужна она») и одобрение родных («Мама, посмотри на меня / И скажи, что ты видишь?»). Музыкальная и эмоциональная эклектичность превратили песню в гимн как ЛГБТ подростков, так и гетеросексуалов, потому что в ней говорится в целом о первой любви.

Ряд западноевропейских СМИ призывали подвергнуть «Тату» цензуре. Британский ведущий назвал их «поп-педофилами». На смену критике эксплуатации двух несовершеннолетних девушек (не забывая и про сексуальный туризм в Восточной Европе, а это превращало менеджера в своего рода сутенера) пришла критика «пропаганды гомосексуализма».

Однако любая критика только увеличивала успех продукта: если взрослые что-то осуждают, то подростки начинают любить это еще больше как символ бунтарства. «Тату» была поп-группой, но ее воздействие на молодежь оказалось сравнимо с влиянием рок-н-ролла в середине прошлого века. На одном из их концертов появился парень с плакатом в одной руке и ножом в другой. В другой раз в них кидали бутылки. Когда у них просили автографы, они агрессивно кричали «Нет!». Для многих подростков, которые недавно боготворили «Spice Girls» и «Backstreet Boys», «Тату» были первыми известными им сексуально свободными и бунтующими артистами (Мадонна тогда была не у дел).

Лена и Юля бегали от журналистов, взявшись за руки, а когда их догоняли, страстно целовались. На фотосессиях они позировали в майках и трусиках. Когда сеть «Эн-би-си» запретила им целоваться или говорить о войне в Ираке, они появились в футболках с неприличной надписью на русском языке, ясно говорившей об их протесте против войны (при показе в эфире буквы были замазаны) и целовались 25 секунд (камера все это время показывала гитариста). Когда они появились на телеканале «Эй-би-си» в своих футболках, их заставили надеть поверх другие с надписью «Цензура» («Censored»), и они написали уже ставшую знаменитой русскую надпись на руке ведущего, Джимми Киммела. На этот раз русская революция была сексуальной. И повсеместной.

«Это уже стало забавной игрой — шокировать людей и наблюдать за их реакцией», — объяснила Лена Катина. «Иван выстроил вокруг нас некую таинственную ауру: он запретил нам давать интервью, а если мы общались с журналистами, то должны были отвечать односложно или двусмысленно. К тому же он далеко нас не отпускал», — добавила она. Юля и Лена отстаивали свободу любить, но никогда публично не подтверждали, что они пара. Мир просто предположил, что они встречались, потому что не мог вообразить, что это был просто извращенный рекламный трюк. «Для меня это было как сыграть персонажа в фильме. Я никогда не была лесбиянкой, меня никогда не привлекали девушки. Я сомневалась, ведь я притворялся тем, кем я не являлась, но потом я подумала, что если я могу тем самым помочь другим людям, то почему бы и нет», — вспоминает Лена Катина в разговоре с газетой «Дэйли Бист» («Daily Beast»).

 

Постепенно их скрытное и таинственное поведение превратилось в открыто агрессивное, и в возрасте 17 и 18 лет Юля и Лена уже вели себя как дикие рокерши. За несколько минут до появления на одном из телеканалов Японии (где школьная форма превратила их в настоящих звезд), Шаповалов приказал им покинуть съемочную площадку в середине интервью. Японское общество сочло это нестерпимым оскорблением, и почти никто не пришел на их последующие концерты.

 

«Нас не догонят» (2003 год) был еще одним поп-хитом. Здесь, как и в песне «Crazy» группы «Aerosmith», мужская фантазия могла достраивать и развивать историю о двух девочках, которые сбегают в мир взрослых. Неистовый ритм песни казалось невозможным догнать, но они пели ее на крыше грузовика. Песня была записана в такой высокой тональности, что они сами не могли повторить ее в прямом эфире, в чем убедились миллионы людей.

Евровидение было началом конца «Тату». Ни они, ни их менеджер не хотели участвовать в конкурсе, но российское правительство не оставило выбора: они были лучшими посланниками России на Западе. «Москва — лучшее место на земле», — заверяла Лена в интервью газете «Сидней Морнинг» («The Sidney Morning»). И добавляла: «Там так тепло, так душевно, люди такие приятные. В Америке никто не знает, кто живет по соседству, а в Москве, если нужна соль, ее можно попросить у соседа». Поэтому было неважно, что они никогда раньше не пели в прямом эфире. Всего после двух репетиций их выступление на Евровидении 2003 с песней «Не верь, не бойся» стало одним из самых спорных во всей истории фестиваля: две шатающиеся по сцене девушки, фальшивящие на каждой ноте и с номером 1 на футболках (настолько они были уверены в победе). В итоге они заняли третье место.

Перед выходом своего второго диска Юля и Лена разорвали отношения с Шаповаловым (которому доставались 95% прибыли), но беременность Юли положила всему конец. В своем официальном заявлении она сказала: «Многие из наших поклонников нетрадиционной ориентации считают, что мы им солгали или предали их. Это не так. Мы никогда не делали этого, наоборот, мы всегда защищали любовь без границ». Лена и Юля так и не смогли повторить былой успех.

После нескольких видеоклипов, в которых они больше не притворялись любовницами, но продолжали использовать спорную эротическую символику (душ в тюрьме, расстрел в нижнем белье), группа распалась в 2011 году. В течение нескольких лет до этого они давали интервью, записывали песни и посещали мероприятия по отдельности, а распад группы позволил им публично признать, как они устали друг от друга, с какой радостью они избавились в возрасте 27 лет от школьной формы. В 2014 году они, как самые известные россиянки в мире, воссоединились, чтобы выступить на церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи. Но в ответ на их воссоединение, в ходе которого они едва взглянули друг на друга, международное общественное мнение только осудило лицемерие России: в 2014 году группа «Тату» не могла бы существовать из-за закона «О запрете пропаганды гомосексуализма», подписанного Путиным.

Возможно, Юля Волкова и согласится с президентом. В 2014 году она заверила, что если бы ее сын был геем, она бы его осудила, потому что считает, что «настоящий мужчина должен быть настоящим мужчиной». «Бог создал мужчину для деторождения, это его природа. Мужчина должен обеспечивать семью и быть сильным, я не приму сына-гея. Девушки вместе… это другое. С эстетической точки зрения это намного красивее, чем два целующихся или держащихся за руки мужчины. Но я хочу уточнить, что я не против гомосексуализма, я просто хочу, чтобы мой сын был настоящим мужчиной, а не геем. Хотя я думаю, что быть геем все же лучше, чем быть убийцей, вором или наркоманом». Юля увенчала свою речь словами: «У меня много друзей-геев».

Но в этом и заключается значимость группы «Тату». Изначально она задумывалась Иваном Шаповаловым как проект о подростковом сексе, предназначенном, как он объяснил, для «мужчин, ищущих развлечения среди несовершеннолетних», да и сами Юля и Лена противоречат духу сексуального многообразия. Однако при всем этом они произвели освободительный эффект: миллионы подростков вдохновились ими и открыто заявили о своей сексуальной ориентации, о своей зрелости и бунте против общества. Благодаря «Тату» миллионы подростков вдруг повзрослели и перестали чувствовали себя одинокими.

Как обстоит дело с дуэтом сегодня? Обе солистки продолжают заниматься музыкой в России. У Лены Катиной по-прежнему много фанатов в странах Южной Америки, в частности в Чили и Аргентине, и в 2016 году она выпустила альбом на испанском языке «Esta soy yo» («Я та, кто я есть»). В 2014 году у нее родился сын, и в том же году на выступлении в Сочи она обвинила Юлю в «некорректном поведении».

Юля, со своей стороны, рассказала, что в 2012 году она страдала раком щитовидной железы, в ходе операции были повреждены голосовые связки, и она осталась почти без голоса. У нее двое детей, девочка 14 и мальчик 11 лет. В 2013 году она приняла ислам, вернулась в православие в 2017 году и заявила, что она, действительно, бисексуалка. В «Инстаграме» у нее почти 250 тысяч подписчиков, и там активно обсуждаются операции, после которых ее лицо мало чем напоминает знакомое нам лицо девочки-подростка.

С 2014 года Лена и Юля не общаются.