Владимир Макаров: борьба с коррупцией — это системная и планомерная работа, неприкасаемых нет

© Пресс-служба Следственного комитета РФ

Практика расследования в этом году более 20 тыс. уголовных дел о коррупции Следственным комитетом России подтверждает, что коррупция страшнее воровства. О том, почему нет "неприкасаемых", а борьба с коррупцией не кампания, и о том, как возмещается ущерб от казнокрадства, в интервью ТАСС в Международный день борьбы с коррупцией, отмечаемый 9 декабря, рассказал и. о. руководителя управления процессуального контроля в сфере противодействия коррупции Следственного комитета РФ Владимир Макаров.

— Сегодня в мире 13-й раз отмечается Международный день борьбы с коррупцией. Но мнения о ней разные — есть те, кто считает, что это всего лишь воровство и сажать коррупционеров в тюрьму нет никакого смысла.

— Как показывает практика расследования уголовных дел, ущерб от коррупции гораздо больше, чем просто от воровства. Речь ведь идет даже о жизни и здоровье людей. (Коррупционеры) не просто воруют, а демонстрируют полное отсутствие даже намека на какие-нибудь принципы. Хищения совершают, к примеру, на закупках дорогостоящей медицинской техники, в том числе для онкодиспансеров, как в Тюменской области, или, как по расследуемому в Магаданской области уголовному делу, закупают медоборудование более чем на 640 млн рублей при его фактической стоимости чуть более 280 млн рублей. Кроме маржи в 360 млн рублей, обвиняемые не позаботились о сохранности и работоспособности оборудования — приобретенный сложнейший томограф, каких в Москве, наверное, всего два, и иное оборудование просто валялись на складе. Даже не удосужились его установить! Это привело к невозможности в течение длительного времени оказывать гражданам высокотехнологичную помощь. К слову сказать, ближайший медицинский центр с аналогичным оборудованием находится в тысяче километров от Магадана. 

В Московской области расследуется уголовное дело в отношении главврача о хищении 75 млн рублей, выделенных на строительство Коломенской центральной клинической больницы с перинатальным отделением. Главврач еще и помещения знакомым коммерсантам в аренду сдавал. Продолжается расследование по перинатальному центру в Пензе, где нами установлено прямое хищение почти 90 млн рублей. 　

По ранее расследованным уголовным делам уже осужден заместитель председателя правительства Ивановской области к 8 годам лишения свободы и 30 млн рублей штрафа за то, что получил 40 млн рублей при заключении контрактов на строительство областной детской онкологической больницы. 　

Воруют не только на медицине. Недавно осужден к 5 годам колонии и штрафу в 150 млн рублей один из министров в Челябинской области за взятки на 35 млн рублей от директоров спортивных школ за то, чтобы субсидии на закупку спортинвентаря, которые он распределял, шли этим школам. 　

Как у людей поднимается рука воровать на таких вещах? Мы устанавливаем прямой ущерб, но как оценить косвенный — от того, что кто-то не получил медпомощь, хотя деньги выделены? Главная цель у таких псевдокоммерсантов — завысить цену на закупках, чтобы маржа потом делилась и они, может быть, могли загорать где-нибудь в Ницце.　

— И все-таки считается, что есть те, кто неприкасаем...

— Наша повседневная деятельность по борьбе с коррупцией, в том числе недавние задержания высокопоставленных чиновников, свидетельствует о том, что неприкасаемых нет. Закон представляет правовой иммунитет определенным категориям лиц. Это так называемые спецсубъекты — депутаты, судьи, прокуроры, адвокаты, главы муниципальных образований, для них предусмотрена определенная процедура возбуждения уголовного дела. Наверное, это создает у кого-то иллюзию, что это сложно и мы не будем этим заниматься. Ничего подобного. Ежегодно мы возбуждаем уголовные дела в отношении 700–800 таких спецсубъектов. За 9 месяцев этого года еще больше: привлекли к ответственности 1114 лиц с особым правовым статусом, из них 565 — за коррупционные преступления. 

Большая часть — это главы органов местного самоуправления и местные депутаты. В отношении них мы ежегодно возбуждаем более тысячи уголовных дел. Только в отношении глав местного самоуправления в этом году возбуждено 116 уголовных дел о коррупции.

Для судей, депутатов Госдумы и Совета Федерации процедура привлечения к ответственности самая сложная. Но абсолютного иммунитета нет ни у кого. Процедура возбуждения уголовного дела в отношении судьи занимает на практике до года, уголовное дело возбуждает лично председатель Следственного комитета. Но только в этом году возбудили 14 уголовных дел в отношении судей, из них 7 дел коррупционной направленности. 

Если же говорить о министрах, губернаторах, то они процессуально не относятся к категории спецсубъектов. Недавно был осужден бывший тульский губернатор. Вице-губернаторов даже сложно пересчитать. В Омской области осужден замгубернатора, в Вологодской — первый заместитель губернатора приговорен к 3 годам 10 месяцам лишения свободы. После него на области остался 1 млрд рублей долга, по которому регион рассчитывается до сих пор. В Алтайском крае расследуется дело по обвинению замгубернатора в получении взятки.

— Можно ли сказать, что идет антикоррупционная кампания?

— Что значит "кампания"? Да, бывает, что "громкие" задержания чуть ли не каждый день происходят. Что, специально договариваются, чтобы взятку кто-то вот в этот день получил и был задержан? Ведется серьезная оперативная проработка. Наша задача — предотвращать хищения и противоправное коррупционное поведение. Поэтому никто никакими кампаниями не занимается. Идет системная планомерная работа по противодействию коррупции.

В ходе расследования наши следователи также должны выявить причины и условия, способствовавшие совершению преступлений. За 9 месяцев при расследовании уголовных дел коррупционной направленности мы внесли почти 9 тыс. представлений. Ответы поступили по 7 тыс. За игнорирование представлений предусмотрена административная ответственность.

В сфере госзакупок по той же медицинской технике мы добились того, что в конкурсе на поставки должны участвовать те компании, которые не только обладают финансовыми возможностями, но и отвечают ряду условий (ранее мы установили, что в конкурсах участвовали компании, которые даже понятия не имели о самом оборудовании). В ряде регионов ввели должности тех, кто отвечает за мониторинг цен при госзакупках. Закупили автомобили по такой-то цене — а почему по такой? В ряде субъектов не было даже специальных комиссий по проверке правильности оценки.

— Почему сроки расследования дел по коррупции такие долгие?

— Поверьте, нет ни одного следователя, который с радостью "держит" у себя дело. Законодательством нам установлена задача не только оперативного, но и качественного расследования преступления. Каждое расследование индивидуально — ведь нам по таким делам противостоят те, у кого есть либо административные возможности, либо они хорошо знакомы с работой правоохранительных органов.

— Как возмещается ущерб от коррупции?

— У нас появляются новые механизмы и возможности розыска имущества, приобретенного в результате коррупции. Ущерб, установленный по уголовным делам о коррупции, в этом году превысил 10 млрд рублей. На стадии следствия возмещен ущерб почти на 3 млрд рублей, наложен арест на имущество общей стоимостью еще более 7 млрд рублей. Для розыска имущества мы используем свои полномочия. Есть ряд международных конвенций и договоров, которые позволяют искать имущество за рубежом. Также мы используем полномочия Росфинмониторинга. Конвенция ООН против коррупции дает нам возможность замораживать средства за рубежом на основании решения российского суда, если есть данные, что они получены в результате коррупции. Мы впервые применили такую процедуру в прошлом году: по одному из уголовных дел заморозили миллиард рублей, который перечислялся в Сингапур. Одна из задач следствия по делам о коррупции — буквально оставить коррупционера "без штанов", но в рамках закона.　

— А когда при обысках выявляются суммы большие, чем фигурируют в обвинении?　

— Есть случаи, когда чиновника задерживают при взятке в $1 тыс., а при обыске дома мы обнаруживаем, что у него целые коробки с деньгами. Как случай с одним воронежским руководителем транспортного подразделения правительства области: у него дома мы обнаружили целые мешки денег, в которых находилось почти 200 млн рублей. 

В России есть хорошая норма, в соответствии с которой прокурор может подать иск об обращении такого незаконного обогащения в пользу государства. Мы предоставляем прокурорам все необходимые материалы для обоснования иска. И эта норма, на наш взгляд, наглядная реализация в России ст. 20 Конвенции ООН против коррупции.

Беседовал Александр Шашков