Поборники прав человека качают права и забывают о человеке

Дмитрий Пскезин  

Россия все активнее противопоставляет западным институтам альтернативы в рамках союза стран БРИКС. Собственный банк в противовес МВФ, свои рейтинговые агентства взамен американской «большой тройке», а на днях глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков рассказал о создании новой парламентской ассамблеи, которая сможет конкурировать с ПАСЕ и ОБСЕ.

Причем в отличие от последних, парламентская площадка БРИКС не станет уделять внимания правам человека, а сконцентрируется на вопросах, табуированных на Западе. «Не только США и Евросоюз, но и страны БРИКС тоже имеют свою систему ценностей, и они отличаются от евро-атлантических. Это, скажем, недопущение «оранжевых революций», то есть смены правительств и власти, в других странах через внешнее влияние», - рассказал Пушков.

Прозападные СМИ сразу сделали вывод, что Россия ставит на правах человека крест, а «недопущение «оранжевых революций» превратится в попрание свобод наших граждан. А давайте-ка разберемся, действительно ли права человека в их западной подаче соответствуют нашим ценностям и идут исключительно на пользу как государству, так и народу.

Мы привыкли к постулату, что человек обладает неотъемлемыми правами и свободами по факту своего появления на свет. Но откуда постулат этот появился? Ведь были времена сословного превосходства, рабского труда и так далее. Когда и как на смену им пришли современные понятия о правах отдельного индивидуума?

Корни принято искать во временах буржуазных революций. Первой предпосылкой к всемирному распространению прав человека стала Декларация независимости США 1776 года. «Все люди сотворены равными, и все они одарены своим Создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление к счастью», - гласили ее строки. Однако первым документом, закрепившим права человека на государственном уровне, является французская Всеобщая Декларация прав человека и гражданина 1789 года. Личная неприкосновенность, единство закона для всех и отсутствие его обратной силы, презумпция невиновности, свобода взглядов и убеждений – все это утверждалось статьями принятого документа.

В 1791 году французскому примеру последовал американский Конгресс, принявший Билль о правах. Но о всеобщем распространении прав человека, как юридической нормы, говорить было рано. Лишь в начале 20-го века при создании предшественницы ООН - Лиги Наций – было предложено включить в ее базовые документы пункты о правах человека. Однако поддержки предложение не нашло.

Все изменилось после Второй мировой войны. Созданная по ее окончанию Организация Объединенных Наций, насмотревшись на преступления фашизма, поставила перед собой главную цель: разработать Всеобщую декларацию прав человека.

Стоит отметить, что ее подготовка велась консолидировано, и между отдельными государствами возникли определенные разногласия. Оказалось, что разным странам и права человека видятся по-разному. Запад ставил во главу угла личные и политические свободы, соцстраны же настаивали на первостепенности социально-экономических прав. Итоговый же документ получился достаточно однобоким.

«Вместо рекомендательного, манифестационного характера она принимает характер обязательный, во-первых. И во-вторых, обращать стали внимание только на определенные статьи Декларации прав человека. Те же статьи, которые были привнесены советской стороной, нивелированы. Посмотрим, что в действительности написано в Декларации прав человека и на что обращается внимание в меньшей степени. Говорится о свободе слова, о некоторых других политических и гражданских свободах, но не обращают внимание на другое. Если мы читаем преамбулу Декларации прав человека, то ее нельзя назвать чисто либеральной, многие компоненты совершенно в другом ракурсе представлены — в ракурсе социального государства. Говорится о человеческом достоинстве, о единой человеческой семье, говорится о том, что она принимается, исходя из принципа, чтобы человек был свободен от страха и нужды. Статья первая, показательна: "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". "В духе братства" — это совершенно не в традиции либеральной трактовки прав человека. Что происходит дальше? Акценты смещаются на одни составляющие при нивелировке других. В 1966 году происходит знаменательная вещь — принимается Международный пакт о гражданских и политических правах. Он уже трактует как обязательное соблюдение прав человека, во-первых, и он уже развивает уже исключительно либеральную, индивидуумную трактовку определения человека. Даже предусматривается возможность вмешательства государств в дела других государств, если те не соблюдают права человека», - отслеживает постепенную подмену понятий эксперт Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования Вардан Багдасарян.

С помощью всех этих пактов и международных договоров Запад юридически возложил на себя миссию отстаивания прав человека по всему миру и наделил себя полномочиями вмешиваться в дела суверенных государств. Одновременно с этим понимаемые им свободы людей, первоначально призванные блюсти равноправие, трансформировались в интересы весьма узких групп. «По сути дела сегодня права человека стали правом на грех, сегодня права человека защищают права маргиналов, права извращенцев, права различных меньшинств, права богатых. Права человека превратились в свою прямую противоположность, чем это было первоначально. Сегодня права человека оторвались от самого человека. Надо вернуться к пониманию того, что есть такое человек в его категориальном смысле, в его категориальном значении, а уже затем говорить о том, каковы его права и каковы его обязанности», - призывает Багдасарян.

Значит ли это, что права человека – это нечто исключительно плохое и вредное? Вовсе нет. Но нужно отчетливо понимать, что международные нормы, их описывающие – это лишь попытка перевести в юридическую плоскость понятие гуманизма. Но разве для гуманизма действительно необходим страсбургский надсмотрщик в лице Европейского суда по правам человека? Ведь существует масса альтернатив юридически оформленным стандартам.

Каждой культуре свойственно свое собственное понимание, что такое человек, какова его роль в обществе, на какие права он может претендовать и какие обязанности несет. Однако главные догмы (многие из которых описаны и в международных соглашениях) схожи повсюду. Возьмите основные мировые религии. Если отставить в сторону теологический аспект, то мы увидим, что все они представляют собой некий свод норм поведения, основанный, в первую очередь, на гуманистических ценностях. Людям верующим, стало быть, юридическое закрепление гуманизма вообще ни к чему. Но что мешает внедрять те же ценности - ценности имманентной (а не юридически предписываемой) значимости человека и его достоинства - и среди нерелигиозных людей без оглядки на международные договоры? Светской культуре Советского Союза это прекрасно удавалось.

Так называемый марксистский гуманизм, лежавший в основе советского строя, серьезно отличался от общепринятых сегодня прав человека, трактуемых через призму демократии. Политических свобод было куда меньше, зато намного больше ответственности государство брало на себя в сфере экономического и социального обеспечения своих граждан.

Но одним из главных минусов прав человека, закрепляемых на международном уровне, является то, что описывают они исключительно взаимоотношения гражданина и государства. Идеи гуманизма впихнули в область юриспруденции, оставив за бортом все, что не влезло. А это, в том числе, такие немаловажные вещи, как поведение людей по отношению друг к другу, их ценностная и духовная ориентация. Предписать эти вещи нельзя (в чем и состоит ограничению подхода, апеллирующего к юриспруденции), а вот предложить, воспитать и культивировать - можно. Но для этого нужна культура, в которой в принципе есть место концепции "ценностной и духовной ориентации человека". А в концепции прав человека об этом речи не идет.

Что мы имеем в итоге с правами человека? Из существовавших в различных формах идей гуманизма были надерганы отдельные позиции, закреплены юридически и навязаны в этом виде странам, в том числе тем, культуре которых они не слишком подходят исторически. Учитывая взятый Россией курс на традиционные ценности (взятый не по прихоти, а потому что без этих ценностей общество начало разлагаться), нам следует пересмотреть свое отношение к правам человека. Многое из продвигаемого Западом откровенно чуждо нашей стране, а порой пунктов, перечисленных в международных договорах, для выражения свойственного России понимания гуманизма откровенно не достаточно. Быть может, пришло время перестать воспринимать права человека, как набор юридических норм и вспомнить об изначальном смысле этих слов?