Сергей Черняховский: Желаемое и действительное

Желаемое и действительное   Сергей Черняховский доктор политических наук Размышления после очередной телепередачи цикла «Исторический процесс» – «Судьба государственной власти: от февраля 1917-го до проспекта Сахарова».

Фото ИТАР-ТАСС.

Сванидзе, как и многие публицисты его направления, старательно пытается не просто провести параллель, а представить сегодняшнюю ситуацию в России как аналог кануна Февральской революции 1917 года.

Одни из них этим взбадривают себя и сторонников.

Другие пытаются запугивать власть:

«Вот не пошёл царь на уступки – и всё плохо обернулось, и свергли, и расстреляли, и всё вообще рухнуло».

И пытаются получить как можно больше выгоды для тех групп в элите (и отечественной, и мировой), кто на самом деле стоит за всеми процессами и митингами декабря и будущего февраля.

Но зимы 2011–2012 годов и 1916–1917 годов абсолютно различны.

К 1917 году царская власть уже была делегитимизирована. Вера в царя разрушена. В канун войны нарастал революционный подъём.

Не начнись война – революция могла произойти на несколько лет раньше.

Война с неясными целями несколько лет изводила Россию. Давно прошёл ура-патриотический подъём её начального этапа. Ни армия, ни общество воевать не хотели.

В армии было полтора миллиона дезертиров. Зимой 1916 года части не поднимались в атаку по приказу. Офицерам было опасно появляться в окопах – их могли просто расстрелять свои же солдаты.

Коллапс экономики. Транспорт давал сбои. Продукты, в избытке имевшиеся в Сибири, невозможно было довезти до западной части страны.

По окраинам катились национальные восстания. В стране действовало несколько сильных подпольных организаций.

С осени 1916 года нарастали протестные выступления рабочих, организуемые революционными партиями. К январю забастовки и стачки задействовали уже до 200 тысяч человек.

Глыбой нависал крестьянский вопрос: почти сто миллионов крестьян ненавидели власть и имущие сословия.

Все думские фракции – в оппозиции. Парламент к зиме 1916–1917 годов перешёл в требованиях от создания «правительства доверия» к «ответственному правительству» – т. е. к парламентскому правлению вместо самодержавного.

За два года войны сменилось четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел, три военных и три министра иностранных дел.

Всю зиму 1916–1917 года император и правительство готовили разгон Думы, а депутаты в союзе с виднейшими генералами – свержение императора.

Большевики с начала 1917 года пользовались каждым поводом вывести на улицы столицы многотысячные демонстрации.

Действительно – «верхи» не могли управлять, «низы» не хотели так жить. Хотя и это – не все факторы, составляющие революционную ситуацию.

Кому-то хочется, чтобы она и сегодня была в России. Но её нет. Потому что, в первую очередь, нет атмосферы всеобщего недовольства. И поэтому – нет активизации и движения масс.

Если в элитах, в политическом классе и определённых социальных группах и есть борьба и нервозность – то в обществе в целом их нет.

Есть борьба определённых властных кланов. Есть попытка части из них апеллировать к общественной активности – и через тех или иных посредников вывести людей на улицы.

60% людей положительно относятся к выдвижению Путина кандидатом в президенты. И 75% считают, что он будет следующим президентом России. Причём 55% – что он победит в первом туре.

В парламенте большинство у «партии власти». Остальные места у тех, кто явно не стремится к радикальному развитию событий.

Требование распустить нынешнюю Думу поддерживают с уверенностью 10% населения, отчасти – 25%, против – 56%.

Отставку правительства в полной мере поддерживают 13%, отчасти – 22%, против – 42%.

Стремление части элит скрытно подталкивать маргинальную оппозицию к активности – на самом деле акт торговли за доступ к власти. И это не поддерживается основной частью общества и скорее отторгается ею.

Есть элитная «фронда» – нет массового протеста.

Есть недовольство меньшинства – ему нет сочувствия у большинства.

Нет непопулярного царя – есть популярный кандидат в президенты.

Нет революционных массовых партий – есть непопулярная маргинальная оппозиция.

Нет пьянящей идеи создания нового мира. Есть страшащий призыв вернуться на пройденный этап.

Есть давление на власть части элиты и политического класса.

Если власть даст себя запугать и пойдёт на уступки людям, подобным «команде Сванидзе», начнет повышать их значимость, вступая с ними в переговоры и оправдываясь перед ними, – вот тогда может произойти всякое.