О Законах Лошариата, или В защиту доверия

  Авраам Покой

В последнее время примерно каждый второй публицистический текст на русском языке написан прозорливым, всё понимающим умным человеком и выглядит так:

«Колониальная администрация окончательно перестала считаться с населением. Она занимается только личным обогащением за счет выкачки ресурсов, пуская «дымовую завесу» в виде армии платных говорунов, отвлекающих лохов от процесса попила. Элитка лишь имитирует политическую независимость, на деле боясь пошевелиться против воли хозяев. Народ же продолжает нищать. Населению предоставлена свобода – свобода вымирать под воркование лживых СМИ. Все трезвые люди, не дайте себя обмануть! Грядёт новый окончательный попил страны!».

Во всех вариантах этого вопля поражает одна общая черта. Авторы почему-то искренне уверены, что беспардонная перекачка элитой нефти и капиталов за рубеж менее болезненна для тех граждан, которые будут бдительно зыркать на происходящее и говорить: «Ага! Вы беспардонно перекачиваете, я всё вижу». А окончательный попил страны отлично лечится усилением неверия в лживые СМИ.

Столь же эффективно, отмечу, ядерную войну можно предотвращать закупкой наворотов для своего противогаза. Этот странный индивидуальный ответ на коллективный вызов объясняется просто: перед нами – последние судороги господствующей жизненной философии, несостоятельность которой сегодня очевиднее, чем когда-либо.

Речь идёт, разумеется, о постсоветском нео-протестантском жизненном кодексе, который можно образно назвать Законами Лошариата. Об их корнях, расцвете и падении стоит рассказать поподробнее.

...Почему-то сегодня крайне мало пишется о том, что в 1990 годах на постсоветском пространстве был проведен полный аналог западной Реформации. Подобно тому, как Реформация европейская была по сути массовым отказом от религиозного коллективизма -- её постсоветская калька стала отказом от кллективизма идеалистического. Обе Реформации внедряли, по сути, одну идею: чтобы спастись от бед, человеку не нужны другие люди.

Разница между двумя вариантами – скорее ситуационная. В упрощённом виде главный практический вывод из протестантской идеи «Sola Gratia» звучал так: мир коллективно катится в ад. Но есть примета того, что лично вы -- не относитесь к списанному туда большнству грешников. Это когда Небо отличает вас уже при жизни – вы благополучны и владеете маслобойней. (Далее, как известно, Небо выпало из схемы, и осталась лишь нервная идея заколачивания, замешанная на ужасе перед лузерством. Носители её, по меткому выражению К.Воннегута, стали ненавидеть себя за свою бедность).

В момент зарождения на пост-советском пространстве Законов Лошариата мир современника был коллективным терпилой: всё вокруг подвергалось ограблению, наглой разводке и поруганию. Поэтому общепротестантскую песню о личном спасении постсоветский человек перепел в ином ключе: «есть примета того, что лично вы не относитесь к списанным на убой лошарам. Это когда вас никто не может развести: вы не ведётесь ни на какие пирамиды, ни на какие политтехнологии, гербалайфы и удивительные пылесосы».

...В итоге спустя два десятилетия наш современник по-прежнему до истерики, больше смерти и нищеты, боится попасть в категорию наивных лошар. В отличие от западного аналога, он ненавидит в себе не бедность, а доверчивость. Современник, живущий по Лошариату, свято верит в свою полную умственную автономность -- даже если не имеет к этому никаких оснований. Какими бы плачевными крокозябрами, выхваченными из телевизора и интернета, ни была населена его голова – он готов с пеной у рта утверждать, что сам дошёл до них путём длительных раздумий, заставивших его отвергнуть Общепринятую Лохами Версию (именно этим объясняется популярность в экс-СССР любого бреда, поданного в форме разоблачения чего-нибудь общепринятого: от истории до физики).

Лошариат велит своему адепту верить: уж он-то знает, что делает. Уж ему-то точно ничего не навязано. Уж он-то видит всё как есть, в отличие от стада баранов. Только не веря и не ведясь, он выживет. В отличие от остальных, повторяющих как попки за своими авторитетами и потому обречённых.

...Сейчас мы наблюдаем закономерный итог этой слепой веры в недоверие. Глядя на то, как власть и экономическая верхушка, посвистывая, занимаются своими неплохо идущими делами посреди глобального кризиса и роста тарифов в дольнем мире – современник чувствует, что в его концепции что-то не так. Он не ведётся, не поддаётся на обман, не даёт свои уши под размещение лапши и вообще никому не верит – а его автономная неподстебаемая жизнь всё равно плавно паршивеет вместе с ситуацией на планете.

Так не должно быть. Видимо, он всё-таки чему-то поверил, подозревает сторонник Лошариата, и за это его наказывают. Поэтому он начинает разоблачительно кипеть с нарастающей интенсивностью -- но не смеет сделать из своих разоблачений никаких выводов. Кроме необходимости ещё более усилить глубину разоблачений.

Не зря, кстати, известие о продолжении в России В.В.Путина лошариатские массы восприняли так, как будто последние пять лет работали волонтёрами в штабе какого-то другого, внезапно запрещённого кандидата – хотя на самом деле мирно чесали подмышки по кухням и не велись ни на чьи призывы.

...К сказанному остаётся добавить, что лошариатская мысль по определению не может сделать ни шага вперёд с нынешней позиции пассивного карканья. Для её носителей отказ от этой позиции означал бы возвращение в ненавистный мир доверия, в статус лошар, которых могут развести и кинуть.

Излишне говорить, однако, что все большие перемены к лучшему, происшедшие в нашем мире, происходили одинаково: люди придумывали общее дело и массово начинали в него верить.