Ирина ЛЕБЕДЕВА: Смотри и терпи?

Смотри и терпи?

В Нью-Йорке прошла неделя российского кино. Эпиграфом к кинопоказу могло бы стать предложение Александра Адабашьяна скопировать Лигу защиты животных, переписав документ на «Лигу защиты людей». Экстравагантное предложение поступило на последнем съезде кинематографистов, названном «чрезвычайным», и киносценарист подчеркивал, что говорит безо всякой иронии. Участникам съезда он предложил тогда представить себе «изделие» господина Тарантино «Убить Билла», где Билл – не человек, а кролик. Герои на протяжении всей картины гоняются за кроликами и в финале кроликов убивают. Через 10 минут показа этой картины она была бы запрещена во всех цивилизованных странах: «Отрезанные ушки, окровавленные лапки – это будут смотреть дети...»

«Что же касается расчлененных трупов, отрезанных голов, мы, зевая, смотрим. Ну и что, в этой картине только 850 трупов, а у меня было 900. Это всё уже стало вне пределов нравственности», - говорил киносценарист.

А что делать нынешнему зрителю, если его настойчиво (смотри и терпи!) потчуют исключительно изделиями, которые «вне пределов нравственности»? Где этот предел - для человека русской культуры вопрос праздный. Потому что гений и злодейство – две вещи несовместные, потому что творчество, лишённое нравственного посыла, деградирует и изживает себя. Потому – и точка. Когда-то Белинский произнёс, возможно, странную для представителя иной культуры фразу, которая ложится на русский слух абсолютно определённо: «То, что художественно, – то и нравственно, а что не художественно – не обязательно безнравственно, но нравственным быть не может». Для тех, кто заправляет ныне русской культурой, заветы классиков – пустой звук.

Такую концентрированную антихудожественность, как на российской кинонеделе в Нью-Йорке, американцам вряд ли доводится часто видеть. Пикантность киношоу придавало то, что «изделия» доставили свеженькими, прямиком из России. Объединяло их не просто неприятие отечественной истории, а ненависть к ней, спроецированная на день сегодняшний.

Сергей Снежкин, режиссёр привезенного в Нью-Йорк фильма «Похороните меня за плинтусом», ещё на пресс-конференции в Петербурге, рассказывая о «реалиях» советской действительности, побудившей к созданию фильма, вспоминал, как когда-то сам ездил на работу в электричке. «Там ехала ненависть», - провозгласил мэтр кино.

Приходилось и мне ездить на работу в электричке в том же Петербурге, но никакой ненависти не припомнить. Трагикомическая автобиографическая книга Павла Санаева, по мотивам которой поставлен фильм С.Снежкина, в свете клокочущей в душе режиссера неудовлетворённости превратилась в злобную социальную притчу, где легко прочитываются обобщения совершенно определённого рода: психопатология отдельных персонажей преподносится как видовая метка культурно-генетического кода нации, а отсылки к «сталинским репрессиям» должны, очевидно, подсказать, откуда в стране сплошь «дебилы и дегенераты». Неизвестно откуда возник в фильме и «еврейский вопрос» (на который в книге нет и намёка), живо подхваченный критикой. Как отмечал один из рецензентов фильма, в мире персонажей этой картины «психопатология - общая норма», а единственным более-менее нормальным человеком оказывается отчим – «неудивительно», что и бабушка, и дочь «подозревают в нем еврея».

Дремучесть «варварской» России от Ивана Грозного до Сталина и наших дней, пьянка-проституция русского народа, «еврейский вопрос», «постылое» или «ущербное» православие, «потерянная молодежь» - вот основные темы, вокруг которых закручивались почти все сюжеты свезенных в Нью-Йорк фильмов. Это «Царь» Павла Лунгина, «Чудо» Александра Прошкина, «Петя по дороге в царствие небесное» Николая Досталя, «Подарок Сталина» Рустема Абдрашева...

От мэтров не отставала молодая поросль, заявленная для участия в американских круглых столах под брендом «Молодые варвары российского кино». Фильмы подбирались по тем же «тёмным» критериям. Николай Хомерики лично привёз «Сказку про темноту». «Произведение» с бесцветным названием «Однажды в провинции» Екатерины Шагаловой тоже «радовало» по части негатива. Милая девушка-режиссёр кокетливо извинялась перед зрителями за то, что её «депрессивная работа» может испортить людям вечер, глубокомысленно добавляя, что незнание изнаночной стороны России «может испортить им жизнь». Для кульминационного эффекта в отображении «изнанки» припасли более известную «молодую варваршу» - Валерию Гай Германику. Ее фильм о «типовой» психопатологии российских детей со школьной скамьи уже в названии заявлял право на агрессивную исключительность: «Все умрут, а я останусь».

Надо ли удивляться, что неделю российского кино в Нью-Йорке спонсировало RTVi Гусинского - телевидение, денно и нощно разоблачающее «российский тоталитаризм», «сталинские репрессии», «русский фашизм» и «путинский режим». В течение целой недели из прайм-тайм телевидения Гусинского убирали мексиканские сериалы и «эксклюзивно» показывали какой-нибудь из «шедевров» недели, интервью с «мэтром» или начинающей российской «звездой». Представляю затруднения киноведа, соберись он рассказать зрителю, скажем, о фильме «Подарок Сталину», повествующем, как говорилось в аннотации, о жизни еврейского мальчика-сироты в эвакуации в Казахстане. Киноведу и главную героиню приличным словом было бы в прямом смысле не назвать – героиня, как водится, русская проститутка, а называют её в фильме исключительно по прозвищу, выраженному матом. К тому, что творится на экране, приличных слов вообще не подберешь – скотство и грязь до омерзения.

Неделя российского кино в Нью-Йорке буквально обрушила на зрителей смердящий поток неприятия российской истории, обильно сдобренный «мат-перематом». Ненормативной лексикой грешили не только фильмы надуманных «звезд», но и интервью с не последними из российских режиссёров. Сергей Соловьёв, режиссёр единственного, пожалуй, политически нейтрального фильма «Анна Каренина», привезенного на кинопоказ, в интервью известному оппоненту «путинской России» Виктору Топаллеру смачно перемежал ответы ненормативными пассажами, не забывая изо всех сил нахваливать организаторов фестиваля.

А чему здесь удивляться?! Михаил Швыдкой на телеканале «Культура» давно превозносит достоинства русского мата, а он теперь - ещё и главный представитель президента в российско-американской комиссии по культуре, созданной в рамках пресловутой «перезагрузки». «Дневник фестиваля» демонстрировал интервью того же Соловьёва в интерьерах парадных холлов российской миссии ООН в Нью-Йорке, устроившей приём в честь наших чернушных киногероев.

Как бравурно сообщали РИА-Новости, «приветствия Неделе российского кино в Нью-Йорке направили министры иностранных дел и культуры РФ Сергей Лавров и Александр Авдеев, спецпредставитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой...». Новостное агентство передавало выдержку из приветствия министра иностранных дел России: «Сегодня, когда Россия и США активно ищут пути налаживания взаимоуважительного партнерства, проведение ежегодной русской кинонедели... способно придать дополнительный импульс позитивным процессам в российско-американских отношениях...»

Однако, увы, эффект от недели российского кино в Нью-Йорке будет прямо противоположный. Насмотревшись этой «чернухи», приняв участие в круглых столах, которые впервые в столь масштабном объёме организовали устроители, американцы придут в ужас от «российской действительности» со всеми вытекающими для России последствиями. Где-то месяц назад американцев потчевали российскими документальными фильмами с весьма сомнительным идеологическим подтекстом - апологетикой диссидентства, «знаковыми» фигурами развала СССР или записанными в героев замшелыми консерваторами из первоэмигрантов. Эти фильмы тоже щедро показывались на RTVi, а грант на их демонстрацию дал Фонд «Русский мир».

А какая реакция в России? Да никакой! Российская элита или не замечает, или сознательно вновь вписывается в сценарии, апробированные для развала России еще со времён горбачевско-ельцинских преобразований. При этом российские власти, говоря о «модернизации» или «консерватизме», словно читают шпаргалки «пятой колонны». А ведь уже и блоггеры российского Интернета сообразили, что апологетика антисоветизма и диссидентства – это пропагандистский трюк для перечёркивания истории страны, богатой свершениями, под агрессивные вопли о «гонениях и репрессиях». Куда уместнее было бы всерьёз вспомнить сегодня мысли Александра Исаевича Солженицына о «сбережении народа», ибо отрицание свершений прошлого опрокидывает на нас безысходное будущее – и об этом писано-переписано в любой серьёзной разработке о «нетрадиционных войнах».

Отрицание истории – это феномен, который британский историк Арнольд Тойнби (обильно цитируемый в России) определял не иначе как предпосылку к решению народа о добровольном самоубийстве, к исчезновению цивилизации. В условиях вымирания русского населения очернение российской истории в угоду Западу и оппозиционному меньшинству становится для большинства народа самоубийственным.

Про старушку-идеологию молодые российские модернизаторы вообще забыли. А ведь не зря же Запад денно и нощно навязывает миру свои «цивилизационные ценности». В последних американских разработках даже появился пункт «ставка на глобальное добро». Если речь не о Десяти заповедях, понятия о таком «добре» в геополитической конкуренции наверняка разойдутся. Как гласит пословица, «что русскому хорошо, то немцу – смерть». И наоборот. Разница лишь в том, что русские своих ценностей никому не навязывают, а их самих постоянно тащат «на смерть».

Ещё Блаженный Августин в IV веке говорил, что «при отсутствии справедливости (то есть основ христианской - культурообразующей для России идеологии. – И.Л.) государство превращается в простую разбойничью шайку... Разбойники представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдными соглашениями, делят добычу по установленному образцу...» Разве слова выдающегося богослова и философа, произнесенные много веков назад, не актуальны для современной дискуссии о модернизации России? Разве перечеркивать собственную историю, отказываясь от социальных завоеваний СССР, - не значит отбрасывать нашу страну на века назад, в эпоху «дикого капитализма» или даже дохристианской, языческой древности? И это в тот момент, когда «цивилизованный Запад» дружно заговорил о «социализме», о смещении центра власти от Запада к Востоку, от элиты к народу, о расчёте на «гражданский прилив»?

Кому как не России с её опытом свершений и трагических ошибок в строительстве социализма, в поддержке стран «третьего мира» возглавить новый всемирный рывок народов к социальной справедливости? Идеи правды, справедливости, защиты слабого - своего рода генетический код истории России, её «конкурентное преимущество». Русский народ не давал согласия на смену своей идентификации, он не собирается превращаться в сборище «лузеров», раболепствующих перед властью деловитых хапуг.

Апология «прагматизма» под флагом антисоветизма (отказа от идеи справедливости) для христианского сознания сработать не может. Не пройдёт такой «прагматизм» и под флагом консерватизма, включая подыгрывание интеллигентским кумирам дореволюционной России и заигрывание «консервативных государственников» с Церковью, ибо «при отсутствии справедливости» не государственники они в сознании народа, а «разбойничья шайка». В стратегических разработках по уничтожению России как раз прописано сохранение за русскими лишь «этнографических элементов» культуры - кокошники, сарафаны, ушанки да валенки и ещё обрядовое православие. Реформированное на протестантский манер «этнографическое» православие, замешанное на монархизме и прославлении власовщины, – это пожалуйста. Поглядите, как «диссидентский» Брайтон-Бич пляшет нынче в сарафанах да кокошниках на «русских фестивалях», оплаченных из денег российских налогоплательщиков и спонсоров еврейских общин.

В российскую (ельцинскую) Конституцию её хитроумные составители не зря вписали фразу о том, что «никакая идеология не может быть признана государственной», - фразу, подрывающую сами основы государственного суверенитета и код жизни русского народа с его традиционной картиной мира, которая и есть «идеология».

На «чрезвычайном» съезде российского Союза кинематографистов, с которого мы начали нашу статью, практически впервые за последние два десятка лет при огромном стечении действительно творческого люда говорилось о том, как сам народ, без расчёта на милость «элиты», может и должен отстоять свою традиционную картину мира. Тот съезд показал: творческая интеллигенция, несмотря на различие внутрицеховых интересов, склонна к консолидации в деле защиты отечественной культуры, она вышла из этапа «разоблачений» с единой позицией, она нацелена на отстаивание своих прав согласованными действиями.

Бурной овацией встретил съезд слова Николая Бурляева о том, что «Россия наша стонет от деятельности младореформаторов, запихивающих страну насильно в капитализм. Рынок для культуры – вырождение и смерть». Среди самых одиозных для кинематографистов имён чаще всего повторялось имя Михаила Швыдкого. Не один Бурляев подчёркивал, что «духовная провокация» стала практикой, недопустимой для чиновников столь высокого ранга, как Швыдкой. Одни названия передач этого развязного персонажа, создателя программы «Культурная революция», требуют немедленного и беспощадного вмешательства: «Пушкин безнадежно устарел», «Без мата нет русского языка», «Патриотизм – прибежище негодяев».

«Самое печальное, что удалось Швыдкому на посту министра, - говорил Н. Бурляев на съезде Союза кинематографистов, - это подготовленный им и доведенный до подписи Президента указ об акционировании и приватизации кинематографа. Этим указом был подписан приговор государственному кино. Начали законом уничтожать государственные киностудии... Тысячи киноактеров, гордость нашей страны, остались без корки хлеба, с мизерной пенсией, которой едва хватало на кусок хлеба и на квартплату. Это имена, известные всему миру...»

На съезде впервые прозвучали конкретные предложения о защите культуры как об «обороне нашей души». Говорилось и о реформе телевидения. Почему мы вообще даём деньги на то, чтобы существовало телевидение, развращающее наших детей и вызывающее омерзение у нас самих? Оставим два государственных канала, которые будут соответствовать нашим представлениям о нравственности, а «творцы» серости и порнографии пусть перебиваются на платных каналах. Где это видано, чтобы какой-нибудь «Плейбой» распространялся бесплатно? Камертоном звучала на съезде основная мысль – бесполезно писать петиции и ждать, когда чиновник пришлёт отписку. Не стоит рассчитывать и на злостно бездействующие «общественные комиссии», созданные по мановению сверху (достаточно посмотреть персональный состав этих комиссий). Нужно создать Фонд кино, который взял бы на себя производство фильмов для российского зрителя по госзаказу. Пора покончить с практикой, когда возникшее ниоткуда «госагентство» выдаёт деньги под «клубничку» и под ненаписанные сценарии в расчёте на откат. Необходимо создать правовую основу для защиты творческих союзов от рыночных манипуляторов и произвола чиновников. Киргизский режиссер Болот Шамшиев вообще предложил кинематографистам разработать «договор коллективной безопасности» по аналогии с ОДКБ.

Казалось, тот съезд был съездом победителей… Но нет, до победы ещё далеко.

В США Россию неизменно представляют все те же серо-тёмные дельцы от культуры, и уже не будущее, а настоящее стреляет по России изо всех пушек. В арсенале современных бомбардиров – вирус антисоветизма (мимикрия русофобии), грозящий эпидемией. «Антисоветская» неделя «российского кино» в США - лишь один из участков широкого антисоветско-русофобского наступления, распространяющего представление о России как о «несостоявшемся государстве».

То, что на суд американской общественности на последнюю неделю «российского кино» отечественные радетели за имидж России привезли сплошь «русских шлюх», агрессивных дегенератов, варваров и вырожденцев «тоталитаризма», – вовсе не свидетельство того, что у русских людей нет внутреннего цензора или отсутствует желание достойно представлять миру свою страну. Широкое возмущение зрителя пошлятиной, оккупировавшей телевидение, кино, прессу, шоу-бизнесс, – яркое подтверждение как раз обратного. Россия в Америке была представлена анти-Россией по очень простой причине: от имени нашей страны - и внутри неё, и за рубежом - уже давно открыто выступают её недоброжелатели, если не враги. Не проспать бы России и это «кино»… Неужели страна согласится «смотреть и терпеть» всю эту навязанную ей порнографию - и в культуре, и в политике?

Где же наш российский «гражданский прилив»? Опять «долго запрягаем»?

Ирина ЛЕБЕДЕВА (США)

www.fondsk.ru