Единый телевизор: оружие возмездия

В 42-м, сидя под Винницей в бункере «Вервольф», фюрер предавался мечтаниям о послевоенном будущем и рассуждал о проводном телерадиовещании, и чтоб зритель-слушатель мог смотреть-слушать только дозволенное

EPISODE I: ТИШИНА В ЭФИРЕ

Шарлоттенбург • Витцлебен • Вервольф

Считается, что Берлин пал к рассвету 2 мая – хотя хроника тех последних дней ещё продолжает питать художественные и научные спекуляции. Доподлинно известно, что Гитлер так и не применил своего чудо-оружия – и не установлено точно, в котором часу один из передовых отрядов Красной армии без боя занял Дом радио в Шарлоттенбурге, где располагались телевизионные студии и аппаратные. Громить там было уже нечего – но символическая точка в истории германского телевидения, пережившего короткий предвоенный расцвет, была поставлена. А тишина в телевизионном эфире рейха воцарилась как минимум за полгода до того.

Авиация союзников ещё в ноябре 43-го прилежно отутюжила вещательный комплекс в берлинском пригороде Витцлебен, где с середины тридцатых стояла на холме первая в мире телебашня: удобный ориентир для бомбардировщиков. Эфирное телевещание так и не было восстановлено, хотя ещё несколько месяцев программы распространялись в кабельных сетях. К ноябрю 44-го Геббельс окончательно запретил всякую культурную жизнь: телестудии позакрывали, а специалистов отрядили кого в окопы, а кого с кинопередвижкой по госпиталям. Так и осталось германское рейхс-телевидение, гордость нации, неспетой песней фюрера – и это после полутора десятилетий мирового лидерства.

Нельзя сказать, что Гитлер не догонял, какие возможности открывает телевидение. В 42-м, когда ещё ничего не было решено, сидя под Винницей в бункере «Вервольф», фюрер предавался мечтаниям о послевоенном будущем и рассуждал о проводном телерадиовещании, о разветвленных кабельных сетях, и чтоб зритель-слушатель мог смотреть-слушать только дозволенное. И обвинял в том, что это не было сделано до войны, лично Геббельса.

Министр-недоучка Йозеф Геббельс при всех своих злодейских талантах с телевидением не справился: масштаб личности не соответствовал масштабу задачи. Склока c Герингом не оставила ни сил, ни времени освоить пропагандистский ресурс телевидения – в отличие от радио, которое с имперским размахом несло слово фюрера в каждый дом.

Слово фюрера – в каждый дом  0

EPISODE II

Синхронизация • Радиофикация • Народность

(Episode I)

К началу 30-х радио в Германии вполне соответствовало тогдашнему мировому уровню – и наци взялись использовать его с истинно имперским размахом.

Едва избравшись, рейхсканцлер Гитлер, будущий убийца миллионов, начал с внешне безобидных мер по «синхронизации масс-медиа» (Gleichschaltung der Medien), разом лишив все местные вещательные корпорации всякой самостоятельности и подчинив их вновь созданному геббельсовскому министерству пропаганды. Сделать это было нетрудно: ещё в 1932 году немощное правительство Франца фон Папена (Franz von Papen) произвело огосударствление всего радио.

Уже в августе 1933-го на Берлинской радиовыставке был презентован «народный приёмник» VE 301. Название модели складывалось из первых букв составного слова Volks-Empfänger и даты прихода нацистов к власти – 30 января. Первая модель стоила 76 рейхсмарок (а версия на батарейках – даже 65) – при обычной цене тогдашнего радиоприёмника от 200 до 400. Неудивительно, что уже в дни той выставки таких «народных приёмников» было продано около ста тысяч штук. С тридцать восьмого в продаже появился по цене 35 рейхсмарок ещё и «малый германский приёмник» DKE38, прозванный в народе «геббельсовской пастью» (Goebbels-Schnauze). Всего же «народный» модельный ряд насчитывал 10 типоразмеров: все они были разработаны по заказу министерства пропаганды и должны были нести слово партии и речи фюрера в каждый дом, кабак и кубрик. Разумеется, ловились на «народные приёмники» только рейхспрограммы – никаких вражеских голосов.

Агитплакат тех лет: «Слушай фюрера по народному приёмнику!», вывеска на дверях радиофицированной пивной: «Здесь слушают обращение фюрера!»

Доступная техника способствовала стремительному росту охвата: уже к тридцать седьмому году в Германии насчитывалось более восьми миллионов зарегистрированных радиоприёмников. Это и абсолютно, и относительно больше, чем в любой из европейских стран: одно радио приходилось на восемь–девять немцев. К 1941 году радиофицировано было под две трети германских домохозяйств, а к переломному сорок третьему приёмников зарегистрировано было рекордных 16 миллионов: уж если национал-социализм где и победил, так это в радиоэфире.

Но на дворе всё ещё тридцать третий, и при создании министерства пропаганды первейший  приоритет – радио. Телевидение вообще как будто забыто: в Германии оно ещё не является ни массовым, ни вообще сколько-нибудь доступным развлечением, хотя вполне уже существует как передовая технология.

И пока радио жило по либеральным веймарским законам, ещё будучи и независимым, и нецентрализованным, футуристическое телевидение неспешно зарождалось в недрах Рейхс-Почты, которая ведала в республике всей связью. Там всё и началось.

EPISODE III: НА ПОЛШАГА ВПЕРЕДИ

Телецентр • Телефильм • Телезвезда

(Episode II)

Что бы там ни говорили, приоритет в области телевещания до сих пор не установлен определённо: есть где разгуляться пытливому исследователю. Много всего в те годы делалось параллельно в Германии, Британии и Америке – и нынешней Германии спорить об этом не с руки: а то как бы не пришлось отстаивать свершения гитлеровского режима. Германское ТВ ничуть не младше других основоположников – а кое в чем оно первее самых первых.

В ночь на 9 марта 1929 года, задолго до воцарения наци, Рейхс-Почта показывает первую в Германии беспроводную телевизионную передачу – пока ещё без звука. Из телецентра в Витцлебене передается 900-пиксельная картинка: её принимают сразу в нескольких районах Берлина. С этого дня пробные телепередачи проводятся ежедневно. Германия, тогда ещё не фашистская, – первая в телевизионном эфире.

В феврале 1930 года Рейхс-Почта заказывает первый телефильм: название его примерно переводится как «Кто рано встаёт – тому Бог даёт»… Германская киноиндустрия уже тогда активно вносит посильный вклад в репертуар телевидения. Для телевизионного показа адаптируются еженедельный журнал кинохроники, программы полезных советов, курсы танцев и гимнастики и, разумеется, художественные фильмы.

Где телевидение – там и телезвёзды. Имя первой германской телеведущей – Урсула Патчке (Ursula Patzschke). Помимо объявления передач фройляйн Патчке читала стихи и исполняла на пятачке перед камерой импровизированные номера на пару со своей таксой. Эфиры шли не каждый день, и в перерывах между трансляциями Патчке работала по смежной телевизионной специальности монтажёром, а в штате Рейхс-Почты она числилась продавщицей открыток и марок.

Вплоть до прихода фюрера Рейхс-Почта продолжает совершенствовать телевизионную технику. В 1931 году появляется прогрессивный прямоугольный кинескоп  – так называемая Браунова трубка. К 1934-му утверждается и новый стандарт: 180 строк, 25 кадров в секунду – в шесть раз плотнее и вдвое чаще, чем ещё пять лет назад. Причем строки горизонтальные – в отличие от круглой британской трубки с вертикальными строками. И хотя уже существует электронная строчная развертка на кинескопе, электронных камер как таковых ещё нет: так называемый иконоскоп преобразует изображение в электрический сигнал при помощи системы линз, зеркал и примитивных фотоэлементов. Иконоскоп годится для сканирования кинокадров или же для съёмки сильно нагримированных людей в специальной кабинке, но ещё не обладает достаточной чувствительностью для работы на открытом воздухе при естественном освещении. Наци приходят в самый разгар дискуссии, будет ли телевидение когда-нибудь электронным: и аполитичные технари как ни в чём не бывало собираются на свои конференции.

[To be continued]