Есть ли в мире зрелище печальнее, чем Россия и ее история? У других стран бывали свои темные времена, но только в России тьма как будто задержалась навсегда. Другие страны развиваются, приходят в упадок, меняют форму правления, перенимают идеи из-за рубежа, удивляют себя и других, лишь одна Россия как будто замерзла на одном месте. Периоды автократии прерываются в ней революциями, которые ничего не меняют. Либеральные надежды долгого 19 века на свободу, просвещение, достоинство и модернизацию, ставшие общим местом в литературе того времени и приведшие к Октябрьской революции, были погублены Сталиным за несколько лет. Вновь путь вверх – Хрущев, разрядка, Горбачев, гласность —и, наконец, большой коллапс и великое освобождение. А потом, всего через девять лет, появляется Путин, очередное воплощение царизма, с каждым месяцем ужесточающий свою хватку.

Однако на сей раз никаких оправданий быть не может: народ сам голосует за него. На последних выборах он получил 64 % голосов, а кандидат, занявший второе место (кстати, коммунист) – 17%. Результаты, конечно, были сфальсифицированными, однако явно не полностью. Но Россия ведь такая большая, говорят ее апологеты, и ей нужна сильная рука, чтобы она не развалилась. И в самом деле, когда я думаю об этой стране, мне первым делом приходят в голову два слова – «необъятность» и «жестокость». Русский народ как будто проводит над собой долгосрочный эксперимент, пытаясь выяснить, можно ли организовать общество исключительно на основе грубой силы. Результаты эксперимента: стагнация, униженность, алкоголизм, отчаяние, клептократия, коррупция, разрушение окружающей среды, анархия на дорогах и улицах, мафия, по сравнению с которой «Коза ностра» выглядит социальными работниками. Этим дело, разумеется, не ограничивается, однако именно это стабильно остается центральным сюжетом.

Вероятно, вы догадались, что я сейчас читаю Достоевского— в частности, «Братьев Карамазовых». На первых же страницах этой книги мы читаем о матери Ивана и Алеши - кроткой, доброй и невинной девушке - такое: «Впоследствии с несчастною, с самого детства запуганною молодою женщиной произошло вроде какой-то нервной женской болезни, встречаемой чаще всего в простонародье у деревенских баб, именуемых за эту болезнь кликушами. От этой болезни, со страшными истерическими припадками, больная временами даже теряла рассудок». Я убежден, что лишь русское варварство могло породить литературу такой феноменальной мощи и глубины, литературу, в которой примитивные эмоции открываются, точно раны под кнутом. Знаменитая русская душа – это человеческая природа в ее крайних проявлениях.

Чтобы счесть семью Карамазовых аллегорией самой России не требуется сильно напрягать воображение. Как дает нам понять Достоевский, братья - Дмитрий с его необузданными желаниями и чувствами, Иван с его терзаниями и идеализмом и кроткий святой Алеша - делят между собой свойства национального характера. И над всеми над ними, формируя и деформируя их, стоит отец, автократ, деспот. Этот роман позволяет нам увидеть, что происходит—не только в семье Карамазовых, но и где угодно,—когда одни люди получают абсолютную власть над другими. Судебный процесс, ставший кульминацией романа, - это своего рода ироническая шутка. Никакого правосудия в нем нет.

Уильям Дересевич (William Deresiewicz)