Год спустя или Нам пишут из солнечной Танзании ( “The New York Times”, США)

От переводчика: хотел вставить перевод в старую статью, всё равно большинство захочет посмотреть о чём там шла речь, + чтобы сохранить комменты (они не потеряли своей актуальности, и там есть интересные подробности, а «перецепить» комментарии на новую статью система не позволяет), но не получилось, поэтому публикую всё заново. А комменты смотреть здесь http://perevodika.ru/articles/20466.html

Общий эпиграф к обеим статьям:

«cперва с ними боролись, потом над ними смеялись, а теперь их не замечают». (с) zubkoff, как много в этом звуке... Это было твиттерное, если чо.   Папаша Мюллер 

 23 декабря 2011 г.

"Young and Connected, ‘Office Plankton’ Protesters Surprise Russia"  

Перевод  Lilu 

Молодой и интернетизированный протестующий "офисный планктон" удивляет Россию

23 декабря 2011 г.

Денис Терехов побеседовал со своими сотрудниками в Агентстве "Социальные сети" в пятницу, посоветовав им быть осторожными, если они пойдут на запланированный в субботу в Москве антиправительственный протест.

Москва. В пятницу во второй половине дня Денис Терехов собрал своих сотрудников на импровизированное собрание персонала.

Это были 20-летние трудоголики - "офисный планктон", как их иногда здесь называют - заторможенные после корпоративной вечеринки на тему конца света, некоторые собирались поехать на отдых в Египет и в Турцию. Но у г-на Терехова был иной вопрос повестки дня. Будьте осторожны, сказал он им, если решите пойти на антиправительственный митинг в субботу.

"Не подскажете, как вести себя в тюрьме?" - спросил кто-то, и все засмеялись. Когда они пошли обратно на свои рабочие места, директор по информационным технологиям выкрикнул - "Номера телефонов адвокатов раздадут отдельно!" Г-н Терехов не смеялся. "Позвоните мне, если что случится", - сказал он и совещание закончилось.

В последний месяц здесь разворачивается мистерия, и в центре неё находится офисный планктон. Критическая масса молодых россиян решила в этом месяце, что у них есть власть, чтобы изменить ход политических событий. Они организовывались вне каналов большой политики и застали врасплох руководство страны, как сделали и другие толпы людей в этом году в Израиле, Индии. Испании и Соединённых Штатах.

Михаил Казаков, менеджер проектов в Агентстве "Социальные сети", был задержан полицией, и о нём говорил весь офис. "Мишу арестовали ни за что", - сказала одна сотрудница.

Джеймс Хилл для "Нью-Йорк Таймс"

Никто не может сказать, насколько сильным может оказаться этот порыв гражданского активизма - сможет ли он повторить толпу в 50000 человек, которая собралась 10 декабря в Москве, не говоря уже о том, чтобы послужить фундаментом для постоянной политической силы. Но толчок был дан после декабрьских парламентских выборов, которые были широко дискредитированы как сфальсифицированные. Это прокатилось волной по нарождающемуся среднему классу России - таким интернетизированным современным городским жителям как сотрудники г-на Терехова - многие из которых совершенно неожиданно решили, что политическая система, которую они долго терпели, нестерпима.

"Я ни секунды не думала, что придут люди вроде меня", - сказала Юлия Фотченко, 35 лет, директор по работе с клиентами. "Нас таких много в стране - правда, много. Они чувствуют, что что-то не так. Они чувствуют, что их обманули. Они никому не верят и они хотят уехать из страны.

"Когда эти люди услышали призывы выйти на улицы", - сказала она, "то в тот момент случился перелом".

Глядя на перемены в офисе за последний месяц, можно получить представление о том, как это настроение вылилось в самый серьёзный вызов Кремлю, с которым он когда-либо сталкивался с тех пор, как Владимир В. Путин стал впервые президентом более 10 лет назад.

80 сотрудников компании, занимающейся интернет-маркетингом и коммуникациями, под названием Агентство "Социальные сети", "пользуются Твитером, Фейсбуком, и посылают текстовые сообщения друг другу 100 раз в день", они любят "тусоваться в классных местах, хвастаясь своими скутерами Vespa", и им зачастую абсолютно безразлично, кто сидит в Кремле, сказал 40-летний директор информационных технологий Двитрий Питиримов.

Однако это был период, когда даже самые аполитичные москвичи наталкивались на жёсткие границы, установленные правительством г-на Путина. Событием, которое совершило переворот в убеждениях этой группы, стала простая ошибка: 5 декабря полиция задержала менеджера проектов по имени Михаил Казаков, известного его коллегам по работе как Панда.

Г-ну Казакову, апатичному 27-летнему молодому человеку в узких джинсах так претит ситуация в российской политике, что он зарёкся голосовать восемь лет назад. Он в равной мере скептически относится к "оппозиционным идеям". И он случайно выходил из "Red Espresso Bar" с чашкой кофе в тот вечер, когда оказался захваченным толпой, которая собралась, чтобы протестовать против нарушений на выборах.

Г-н Казаков объяснил, что он пешеход, но полицейские приказали ему оставить его кофе на тротуаре и затолкнули его в автобус. Его обвинили в "активном сопротивлении" властям.

На следующий день весь офис говорил об этом. Второй менеджер проектов также был арестован, но он являлся давним активистом и это было не так удивительно. Дизайнер сделал имитацию принта Че Гевары с лицом панды. Но за юмором скрывалось настоящее смутное недовольство.

"Было небольшое чувство отчаяния, потому что Миша был арестован ни за что", - сказала 23-летняя Ирина Лукьянович, редактор. "Было чувство, что мы все не защищены".

Г-н Терехов, который использовал деньги компании, чтобы нанять адвоката для г-на Казакова, в тот же день написал статью для газеты, назвав себя бизнесменом, который платит налоги и является естественным союзником системы.

"Я противник популистской риторики, так как существующий экономический курс устраивает меня, и я рад объяснить любому, что для среднестатистического предпринимателя "Единая Россия" лучше коммунистической партии", написал он. "Я также противник революции: у меня пожилая мать и маленькая дочь. Но, пожалуйста, можно взамен немного уважения ко мне, моим сотрудникам и здравого смысла?"

До сегодняшнего момента эта группа занимала нейтральную позицию в российсской политике. Из 80 сотрудников только один признался, что голосовал за "Единую Россию", сказал г-н Питиримов. И только один регулярно участвовал в антикремлёвских демонстрациях, не решаясь пригласить своих коллег, так как, как он сказал, "эти события часто заканчиваются арестом и дубинками".

В декабре это изменилось с невероятной быстротой. На следующий вечер после ареста г-на Казакова г-жа Лукьянович после работы стояла на краю толпы, собравшейся во второй раз, чтобы протестовать против нарушений во время парламентских выборов. Она просто смотрела, как пловец, который пробует воду. Это было самым близким к участию в протесте за её 23 года, сказала она.

"Трудно сказать, что именно подвело меня к мысли, что стоит принять в этом участие", - сказала она. "Я посмотрела на митинг и поняла, что это не так страшно, как мне казалось, и, возможно, тогда я решила, что пойду на следующий митинг".

Эта возможность появилась четыря дня спустя, когда митинг из примерно 50000 человек был организован через страницу в Фейсбук. Г-н Терехов ожидал, что пять или шесть его сотрудников пойдут на него, и был в шоке, когда узнал, что их число было намного больше - скорее, 20-25 из них. Г-жа Фотченко, его менеджер по работе с клиентами, пошла на митинг, так как "по правде сказать, было интересно посмотреть, что происходит".

Когда она попала туда, говорит она, "моё сознание перевернулось". Её эмоции были такими сильными, сказала она, что она боялась поделиться ими в Твитере, чтобы не показаться "пафосной".

"Мне 35 лет, и это случилось со мной впервые", - сказала она. "Я подумала, что, возможно, не всё потеряно".

У г-жи Лукьянович, редактора, была сходные ощущения.

"Для меня толпа ассоциируется со стадом животных, которая идёт туда, куда ей говорят, но здесь было несколько по-другому - толпа была воодушевлена", - сказала она. "Когда я уходила с площади, я чувствовала гордость за людей, которые там собрались".

Большинство её коллег сохраняют дистанцию, но и они, по-видимому, наблюдают за ситуацией в поисках политических альтернатив. Г-н Казаков, арест которого разгневал его коллег, остаётся решительно скептически настроенным по отношению ко всему движению - хотя и "понимает, что это было событие общенационального масштаба", он заказал столик в ресторане достаточно близко к мероприятию на Болотной площади, чтобы понаблюдать, как будет собираться толпа.

Знаменательная перемена уже произошла: оппозиционное движение России является сферой молодых. Планирование митингов, которые когда-то проводились в затхлых помещениях диссидентов эпохи перестройки, теперь происходит в самых модных местах Москвы, например, в реконструированной фабрике "Красный Октябрь". В городе, одержимом стилем, протест стал модным.

32-летний г-н Терехов наблюдает за этим с некоторой тревогой. У него уже была недолгая карьера в оппозиционной политике и это привело его к разочарованию. Его пугает, когда он видит, как его сотрудники радостно ринулись в движение, которое стремится бросить вызов Кремлю. Они не понимают, сказал он, "что революция это не игра".

"Никто не понимает серьёзность того, что произошло", - сказал он. "Теперь модно ходить на демонстрации. Они рискуют, не понимая полностью существующих рисков".

И вот он собрал их в пятницу. Он сказал им не драться с ОМОНом, и что если власти начнут разгонять митинг силой, они должны "бежать в ближайший двор". На вопрос о том, следует ли им туда идти, он не ответил.

"Думаю, это личное решение", - сказал он. "Я им не отец, я просто их работодатель".

As Putin’s Grip Gets Tighter, a Time of Protest Fades in Russia

Перевод Игоря Львовича

Нам пишут из солнечной Танзании

5 января 2013

MOSCOW — Последние дни 2012-го года ушли в прошлое  и  сегодня уже никто в офисе компании Дениса Терехова  не говорит о следующем «марше протеста».

На фотографии – Паша Елизаров во время майских протестов в Москве. Он покинул Россию после того как был обвинён в подстрекательстве к беспорядкам. Olga Kravets for The New York Times

По сравнению с тем же самым временем прошлого года (когда г-н Терехов прочитал сотрудникам импровизированную лекцию о том - «как не быть задержанным полицией»), Москва снова выглядит и чувствует себя как Москва. Прибыль этой маркетинговой фирмы утроилась, корпоративная праздничная вечеринка была декорирована коктейлями всех оттенков синего, а её “офисный планктон”, как и легион остальных «труженников клавиатуры» города рассеялся на праздники по всему миру - от Бали до Парижа.

Г-н Терехов, наблюдавший за поведением своих сотрудников во время подъёма и спада прошлогодней волны протестов, говорит, что теперь стало совершенно ясно - они принимали в них участие, только потому что это было модно, не более того. Они были сильно настроены против Путина, но «они также испытывали не менее сильные чувства по поводу своих Айфонов».

Однако, судя по этой группе, было бы неправильно сказать, что ничего не изменилось в прошедшем году, году, когда Владимир Путин вернулся в президентское кресло. Прошлогодний ажиотаж по поводу уличных протестов полностью испарился. Но на его месте появилось углубляющееся чувство отчуждения, которое само по себе представляет долгосрочную угрозу для системы.

Обсуждение политической активности в офисе этой интернет-маркетинговой, коммуникационной фирмы под названием Агентство "Социальные сети", теперь покрыто инеем разочарования, как будто бы была упущена редкая возможность [изменить что-то]. Прошлым летом, во время суда над панк-рок группой «Pussy Riot», г-н Терехов выделил одну комнату под просмотровый зал, где сотрудники могли «вживую» наблюдать ход суда или, как он выразился, “смех через слезы.”

Компанию покинул Паша Елизаров, менеджер проектов и оппозиционный активист, который уехал из России после того, как следователи вызвали его в связи с расследованием дела о подстрекательстве к беспорядкам. Он прислал праздничные поздравления из Танзании.

Сотрудники компании Дениса Терехова говорят, что протесты провалились (на фотографии они отмечают наступление Нового года, Денис Терехов - слева). Olga Kravets for The New York Times

Их история – это история политического сезона. В прошлом году г-н Путин стал президентом на фоне беспрецедентной общественной оппозиции таких людей как они - молодых городских законодателей нового движения, которые вступили в политику, чтобы сказать ему - его возвращение не приветствуется. Чтобы остановить протесты, Кремль начал действовать - новые законы предписывают безжалостные наказания за акты инакомыслия, а несколько активистов были отправлены судами в тюрьму. Г-н Путин и его окружение начали использовать новую, крайне консервативную риторику, рисуя городских протестующих как предателей и богохульников, как  врагов России.

Сегодня, прошлогодние протестующие, у которых была надежда, что Дмитрий Медведев поддержит их программу, прекрасно понимают, что на них смотрят как на чужих. Ирина Лукьянович, 24 года, редактор, которая недавно покинула фирму, говорила, что ее сверстники теперь более пристально смотрят на лидеров России и судят их более строго.

“Это выглядит так, как будто они - люди с другой планеты” сказала г-жа Лукьянович. “Мне кажется, что за прошедший год, расстояние между ними и нами стало намного больше.”

Юлия Фоченко, менеджер по работе с клиентами, тяжело вздохнула, когда вспомнила о том восторге, который она чувствовала год назад, когда она пришла на свой первый большой митинг, и ее “сознание было перевернуто вверх дном.”

Как она себя чувствует теперь? Оскорблённой и разочарованной. Как если ничто в России никогда не больше изменится. Она обвиняет лидеров протеста, которые, как она говорит, оказались настолько слабыми, неспособными использовать благоприятный момент, что люди никогда больше не будут доверять им снова. Что же касается того чувства общности, принадлежности к коллективу, которое она тогда она почувствовала, то оно оказалось мимолетным.

“Когда мы — огромное число интернет-хомячков решили, что нас много, мы собрались, и вышли [на улицу]” говорит г-жа Фоченко, используя жаргонное слово «хомячок» для обозначения московской интернет-тусовки. “Но - упс! Ничего не произошло. И мы снова превратились в интернет-хомячков, лидеров и остальных. И теперь я чувствую безнадёгу, еще более глубокую, чем она была тогда, когда мы начинали действовать” говорит она.

Г-н Терехов, 33 лет, скептически относился к протестам с самого начала, отчасти из-за памяти о своей собственной краткой карьере в оппозиционной политике. Год назад он считал необходимым для себя предупредить своих сотрудников о том, что, они могут столкнутся с серьезными рисками, такими как дубинки полиции по охране общественного порядка. Как он говорит, они должны были понять, что “революция - это не игра”.

Но проблемой оказались не дубинки. Сентябрьским воскресным вечером, г-н Терехов получил электронное письмо от г-на Елизарова, 27 лет, единственного более или менее известного политического активиста среди его сотрудников. Г-н Елизаров писал, что уходит со своей позиции менеджера проектов и уезжает из России.

Против него было начато политическое судебное преследование с целью представить протестующих в качестве опасных радикалов. К настоящему времени 19 человек обвиняются по поводу столкновениий 6-го мая, когда мощное анти-Путинское выступление закончилось схваткой между полицией и протестующими. Единственный, кто был приговорен по этому делу - человек, который не причинил никаких серьезных травм полиции и сотрудничал с обвинением , - получил четыре с половиной года.

Следователи искали г-на Елизарова дома, затем они начали посещать его родственников, одного за другим.

В своём скайп-интервью г-н Елизаров сказал, что причины его отъезда - не политические. По его словам, он давно мечтал съездить в восточную Африку. Но г-н Терехов сообщил, что решение г-на Елизарова спасло фирму от затруднений, связанных с этим печальным случаем.

“Я не уволил бы его, но он знает, что у меня есть много государственных контрактов, и его статус, возможно, действительно повлиял бы на наш бизнес” сказал г-н Терехов. “То, что он уволился, я считаю поступком порядочного человека”.

Коллеги г-на Елизарова относятся к происходящему столь же философски.

“Я к этому отношусь чисто по-матерински - «хорошо, что он там в безопасности» - говорит г-жа Фоченко. “Это страшно. Если  Вы знаете человека лично, и система стучит в его дверь — я не пожелала бы этого никому. Так что то  что  он скрылся - это хорошо”.

К лету, когда г-н Путин ужесточил свою хватку, большинство в офисе пришло к заключению, что протесты уже больше не будут распространяться за пределы интернет-сообщества Москвы.

Но даже и тогда было невозможно игнорировать политику, все говорили только о ней. Когда начался суд над активистами Pussy Riot, г-н Терехов заваривал чай для своих сотрудников смотревших по телевизору как обвинители требовали семилетние сроки для трех женщин, исполнивших грубую анти-путинскую песню в православном храме. В конечном счете, судья приговорила  двоих  из них к двум годам тюрьмы (одна была освобождена).

Он описывал атмосферу в офисе как “черный юмор, как сарказм,  как смех сквозь слезы”. Он говорил, что показ [суда] в общем-то не был политическим; как у маркетолога, у него была своя профессиональная точка зрения на процесс.

“С точки зрения международного PR, если раньше Россия ассоциировалась со словами балалайка-матрёшка-икра-перестройка-Горбачёв, то теперь конечно же, мы должны добавить «Pussy Riot»” сказал г-н Терехов, и его отвращение было совершенно очевидным. “Балалайка, медведи — это как бы забава. То над чем можно пошутить. Но последнее - это своего рода диво из средневековья”.

Вот так начался год 2013-й. Никто не ожидает каких-то политических перемен. Но шаги, предпринимаемые правительством, все еще вызывают волны негодования, распространяющиеся, главным образом, по социальным сетям.

Г-н Терехов говорит, что в прошлом месяце началась третья (после зимних протестов и суда над Pussy Riot) волна политической трескотни, когда нижняя палата Госдумы проголосовала за запрет на усыновление российских детей американцами. Запрет был предложен как ответ на закон Maгнитского, недавно принятый американским Конгрессом, закон наказывающий российских чиновников, связанных с нарушениями прав человека. Г-н Терехов говорит, что рассматривает этот запрет, как и многие инициативы законодательного органа Российской Федерации в прошлом году — как импровизации политиков, пытающихся понравиться г-ну Путину.

“Я не думаю, что Путин – это некий супермозг, который управляет всем” говорит он. “Мне кажется, что некоторые глупые вещи, которые делаются, делаются не потому что Путин хочет съесть детей, а потому вокруг него есть много глупцов, которые восприняли его возвращение как сигнал к затягиванию гаек”.

По правде говоря, он не ожидал, что Путин подпишет закон. Когда это произошло, он сказал - «жребий брошен, назад пути нет».

Что же касается г-жи Фоченко, она сказала, что ее план состоит в том, чтобы “сидеть спокойно, пытаясь отделить себя от политики”. Она немного подстраховалась и сказала, что больше не может представить себе своё участие в протестах, никогда.

“Есть шанс, что наши лидеры удивят нас снова и преуспеют в том, чтобы разбудить меня” сказала она. “В глубине души я надеюсь, что это произойдёт. Если нет, ну что ж, мы будем жить так, как живем сейчас”.