Два унижения Украины

Два унижения Украины

О котором говорят и которое замалчивают

Сергей БУРЛАЧЕНКО

Рисунок Игоря КОНДЕНКО

За прошедшую неделю Украина и Россия заметно приблизились к третьей «газовой» войне, а Европа практически назвала цену договора об ассоциации с Украиной.

Фразой недели стали сказанные на саммите СНГ в Душанбе слова Виктора Януковича: «Мы не позволим, чтобы с нами так говорили... сначала загнали нас в угол — потом начали диктовать условия. Это унижает сегодня не меня лично — это унижает государство, и я не могу этого допустить». В таком тоне Президент Украины еще не высказывался — об отношениях не только с Россией, но и с кем-либо. Хотя в ходе предвыборной президентской кампании и циркулировали листовки: «Я никому не позволю унижать Украину».

Что ж, поговорим, во-первых, об унижениях, которые есть, во-вторых, о тех, которые уже, по нашему мнению, ждут ее в ближайшем будущем.

Кратко можно охарактеризовать ситуацию с первым унижением, связанным с газом. Существует контракт 2009 г., который «регионалы» (и не они одни) изначально называли очень плохим. Потом, после Харьковских соглашений, более полугода нам давали понять, что Янукович и Медведев откорректировали этот документ в приемлемом плане. Судя по тональности тогдашних высказываний украинских провластных политиков, договоренности, которые за-служивали двойки, благодаря внесенным президентами поправкам стали достойны тройки с плюсом или даже четверки.

Напомню, что суть Харьковских соглашений в газовом вопросе не сводится к скидке на газ на 30% (но не более $100 за тысячу кубометров). Эти же соглашения изъяли из газового контракта пункт 6.6, который предполагал штрафные санкции для Украины, если она приобретала газа на 6% меньше месячного объема поставок. Таким образом, высказанные главой Минтопэнерго Юрием Бойко планы закупить в 2011-м гораздо меньше российского газа не должны влечь за собой каких-либо штрафов. И российские политики не вправе здесь говорить о нарушении соглашения.

Однако примерно с начала этого года те же договоренности стали стремительно терять баллы. После последних высказываний Януковича и Азарова ясно, что их оценивают максимум на единицу с плюсом. Но разве поменялась власть или поменялся контракт 2009 г. с харьковскими дополнениями? Поменялись только мировые цены на энергоносители в сторону заметного увеличения и, стало быть, выросла цена на газ .

В результате, начиная с весны, возникла следующая ситуация: Украина настаивает, чтобы Россия снизила цену, а Россия отвечает, что это можно сделать лишь в рамках вступления Украины в ТС либо сдачи трубы «Газпрому». Порой российские деятели выражаются жестко. Но, строго говоря, — это не давление, это ответ на украинские обращения. Не будь обращений — не было бы ответа, ибо Россию в договоренностях все устраивает. Куда правомерней относить российское давление к январю 2009 г.

В ЗСТ — через Тимошенко

После встречи министров иностранных дел ЕС в Сопоте очевидно то, как ЕС будет подходить к вопросу о договоре об ассоциации и ЗСТ в условиях осуждения Юлии Тимошенко.

Договор Евросоюз захочет подписывать при любом приговоре, в таком желании его поощряет и украинская оппозиция. Ибо и в ЕС, и в Украине понимают, что документ даст Евросоюзу новые рычаги давления на Киев. Так, 31 августа, когда Комитет Европарламента по вопросам международной торговли рекомендовал заключить договор об ассоциации между Украиной и ЕС, несмотря на арест Тимошенко, главный докладчик по этому вопросу поляк Павел Залевски сказал: «Учитывая нехватку демократии в Украине, лучшим выходом будет как можно более быстрое заключение соглашения, ведь этот документ содержит обязывающие нормы о принятии Украиной европейских стандартов».

Но встреча министров показала, что лоббирование Европой освобождения Тимошенко только усилится. И чтобы украинская власть не представила этот договор как свою победу и не имела повода говорить о том, что дело Тимошенко и евроинтеграция не связаны, в ход будет пущен целый набор механизмов.

Киев постараются максимально унизить уже в момент подписания соглашения сначала чем-то вроде аналога франкоязычной рассадки на пражском саммите НАТО-2002. При этом ведущие западные СМИ будут пестреть фразами о том, что «недалек тот день, когда демократия в Украине восторжествует, и политические узники выйдут на свободу. И недалек он, конечно, потому, что Европа приложит все усилия для того, чтобы солнце свободы поскорей взошло для Украины с Запада».

Возможно, я несколько утрирую, однако логика того стиля, в котором западная пресса освещает дело Тимошенко, толкает к рассуждениям подобного рода.

Во-первых, Украине без каких-либо экивоков будет дано понять, что при сохранении за Тимошенко судимости договор не будет ратифицирован по крайней мере рядом европейских стран. Однако сам Киев для доказательства приверженности европейским ценностям должен ратифицировать его как можно скорее. При этом, возможно, для стимулирования Украины Польша как ее адвокат в Европе ратифицирует документ первой. Однако ожидать, что даже после украинской ратификации это сделают Англия, Германия и тем более Франция, никак нельзя. (Характерно, что на сопотской встрече первую скрипку в защите Тимошенко играл глава французского МИД Ален Жюппе, понесший несколько лет назад уголовное наказание по приговору суда.)

Но независимо от вступления договора в силу с его заключением Европа получит дополнительные рычаги давления на Украину — Киеву скажут, что договор для него уже действует. Ведь действительно, согласно Венской конвенции о праве международных договоров — государство в промежутке между подписанием документов такого рода и их ратификацией должно воздерживаться от действий, «лишающих договор цели и смысла».

Во-вторых, Украине одновременно с подписанием договора скажут, что результаты парламентских выборов-2012 не будут признаны, если в них не будет участвовать Тимошенко. Об этом по сути открытым текстом уже сказал на днях представитель Еврокомиссии в Киеве Пинто Тейшейра. И то, что такой месседж озвучивает дипломат, т. е. человек, у которого по международной традиции нет публичного собственного мнения, как раз показывает, что в ЕС — абсолютный консенсус по данному вопросу.

Тейшейра выразил и критическое отношение к законопроекту о выборах Верховной Рады. В свете этих высказываний только крепнет наше предположение о том, что негативные выводы Венецианской комиссии об этом законе предрешены.

И вряд ли дело ограничится только этими рычагами воздействия на Украину. Вполне вероятно, что сразу после подписания соглашения — заключать его надо на высшем уровне — высокопоставленные украинские должностные лица станут де-факто персонами нон грата на Западе. Возможно, ставить вопрос таким образом захотят не сразу, а ближе к выборам — для большего воздействия на их итоги. Ибо, хотя выборы заранее будут признаны недействительными, все равно ясно, кому на них будут симпатизировать в Брюсселе и в его немецких, французских и прочих окрестностях. И если те, кому симпатизируют, вдруг смогут победить — в Европе наступит «внезапное прозрение», и она заявит, что несмотря на плохие выборы Украина таки избрала хорошую Раду.

А как же собирается власть реагировать на эти вещи, на наш взгляд, более чем подходящие под понятия «давление» и «унижение»? Ведь на все предупреждающие сигналы, открытым текстом звучащие в речах европейских политиков, в Киеве никак не реагирует. И вероятно, сразу после приговора над Тимошенко власть включит свои компенсаторные механизмы, чтобы смягчить Запад. Так, можно предположить, что произойдут изменения в составе правительства.

Еще один компенсаторный механизм — изменить законопроект о выборах в строгом соответствии с пожеланиями Венецианской комиссии. Но, повторимся, если уж менять законопроект — то гораздо целесообразнее предвосхитить эти пожелания (что несложно) и не создавать у Запада впечатление, что на Украину следует давить. Однако, похоже, выбирается тактика частичных демонстративных уступок давлению: дескать, «мы готовы и законы менять в соответствии с мнением ВК, но с Тимошенко, уж извините, мы сами не рады, но суд ведь решает...»

Убеждены: в любом случае Европа не выскажет публичного удовлетворения по поводу того, что в Киеве говорят о давлении на Украину и унижении ее только с востока. Но о другом унижении — куда более очевидном, на наш взгляд, — не говорят ничего.

А может, все-таки стоит сказать? Хотя бы, например, напомнить, что Европа не меняла отношения к Парижу тогда, когда в 2004-м бывший французский премьер Ален Жюппе по приговору суда был лишен возможности занимать выборные должности 10 лет (позднее апелляционный суд сократил срок до года, но без всякого европейского вмешательства). Ситуация не изменилась и тогда, когда в 2010-м этот политик с судимостью (правда погашенной) возглавил министерство обороны страны, а в 2011-м — МИД.

Может, стоит, обратить внимание на молчание Европы по поводу ареста новыми ливийскими властями более 20 украинских граждан. Ведь и европейцы, и наша оппозиция традиционно утверждают, что соглашение об ассоциации заключают не для Януковича, а для простых украинцев, чтобы те лучше ощутили европейские ценности.

Кто определит исход газовой драмы

А вот прогнозировать, как украинская власть будет реагировать на то, что она сама без обиняков называет давлением и унижением (когда речь идет об отношениях с Россией), можно с меньшей определенностью. Теоретически сценарий должен быть следующим. Украина ограниченное время пытается уговорить Россию пересмотреть соглашение, и в случае неудачи (которая сейчас кажется запрограммированной) обращается в Стокгольмский арбитраж. В отличие от двух предыдущих газовых войн, однако ни европейцы, ни украинцы не должны жить под угрозой замерзания, поскольку в Киеве уверяют, что пока дело будет идти в суде, Украина выполнит все условия контракта.

Киев будет добиваться в арбитраже следующего: «цена для Германии минус $70 транзитного тарифа от границы России до Германии» и минус скидка по Харьковским соглашениям. Основаниями для пересмотра (помимо несправедливости) контракта считают его противоречие украинскому праву — имеется в виду не только вероятный вывод суда о том, что «Нафтогаз» был введен в заблуждение Юлией Тимошенко о существовании правительственной директивы, тогда как в действительности была лишь ее личная директива. Речь идет и о межправительственном соглашении 2001 г., предполагающем, что Киев и Москва ежегодно рассматривают условия поставок газа и транзита, т. е. долгосрочный контракт исключается. Но это положение стали игнорировать с 2005 г.

Мы уже приводили сравнительную таблицу цен на газ, которую выдала в апреле парламентская ВСК под руководством Богословской. Из нее следует, во-первых, что украинская цена на пару-тройку долларов выше немецкой, но никак не на 200. Во-вторых, цена для Франции, несмотря на более длинный путь транзита, дешевле, чем для Германии. Следовательно, длина транзита не имеет особого значения в формулах цены в газовых соглашениях «Газпрома» с европейскими газовыми компаниями.

А теперь посмотрим, что именно написано о решении споров через Стокгольмский арбитраж в газовом контракте.

«8.2. Стороны будут стремиться разрешать между собой все споры и разногласия относительно толкования и применения настоящего Контракта путем переговоров. В случае если Стороны в течение 30 дней с момента возникновения какого бы то ни было спора или разногласия не смогут прийти к взаимоприемлемому решению, то любой спор, разногласие, или претензия в связи с настоящим Контрактом либо его нарушением, расторжением или недействительностью будут окончательно разрешены путем арбитража в соответствии с регламентом Арбитражного института Торговой палаты г. Стокгольма».

Но если внимательно прочитать полный текст контракта //flot2017.com/ file/show/other/30484, то и вопрос формулы цены, и тем более правомерности его заключения не относится к таким вещам, как «толкование и применение контракта». Те вещи, на которые сейчас публично опирается Киев, могут быть лишь его аргументом в арбитражном споре в пользу расторжения договора или признания его недействительным. Главная загадка здесь в том, расторгнет ли Украина договор сама, а затем будет добиваться в арбитраже признания правомерности этого расторжения, или же, соблюдая контракт, параллельно будет добиваться в арбитраже признания его недействительности.

Сейчас официально власть в Киеве склонна ко второму варианту. Но ее заявления по газовому вопросу, с одной стороны, очень противоречивы, а с другой — в них в бурном темпе нарастает жесткость. Поэтому считать первый вариант неожиданным не приходится. Более того, логика разворачивающейся политической пьесы толкает именно к первому варианту.

В античной драме исход определял «бог из машины». Боюсь, что персонажа, который определит исход нынешней газовой драмы, надо называть «дьявол из трубы».

Дополнительную интригу здесь вносит и намерение власти ликвидировать НАК «Нафтогаз» как юридическое лицо. Напомню, что до сих пор в отношении компании речь официально шла исключительно о реорганизации, а не о ликвидации. Впрочем, сам по себе этот ход не может сделать договоренности недействительными. Пункт 9.6 газового контракта гласит: «В случае изменения организационно-правовой формы и/или слияния и/или иного преобразования одной из Сторон, и, вследствие этого, передачи прав и обязательств по настоящему Контракту соответствующей структуре, указанная Сторона обязана надлежащим образом обеспечить правопреемство».

И думается, большей интриги следует ожидать от намеченного на

12—13 сентября визита Виктора Януковича в Ашхабад. Можно ли исключить, что в ходе этой поездки не прозвучит заявление подобного рода: «Газпром» не выкупает тот объем газа, который собирался выкупить у Туркмении, но эту разницу готова выкупить и поставлять Украине некая компания (собственники, естественно, не будут названы. — С.Б.). Россия лишь должна дать добро на транзит через свою территорию.

К немногочисленным плюсам недели я бы отнес интервью главы правления Нацбанка Сергея Арбузова. Там высказаны интересные в профессиональном плане идеи, а главное — ненавязчиво, но твердо дезавуировано впечатление, созданное несколькими месяцами назад утечкой письма главы НБУ премьеру. Красной нитью через интервью проходит тесное взаимодействие Нацбанка и правительства и принципиальное совпадение их взглядов. Немногочисленные же различия трактуются сугубо как нюансы в рамках одного и того же подхода к проблеме.

Непростые переговоры

Визиту главы государства на саммит СНГ в Таджикистане и предполагавшемуся там продолжению диалога с Дмитрием Медведевым предшествовал ряд заявлений VIP-чиновников, которые были очевидной «артподготовкой». Заявлений, мягко говоря, непродуманных, но некоторые мы вынуждены вкратце прокомментировать, учитывая уровень, на котором они прозвучали.

Министр топлива и энергетики Украины Юрий Бойко: «Ценообразование — главный переговорный момент. Есть две позиции — цена и гарантии транзита нашей территорией».

Очень прозрачный намек на известные обстоятельства. Но как само использование таких намеков влияет на имидж Украины в целом и нынешней власти в частности в глазах западных партнеров?

Премьер-министр Николай Азаров: «Появятся новые субъекты, а «Нафтогаз» как субъект хозяйствования прекратит свое существование. Будет ликвидационный период, и через определенное время после соблюдения всех необходимых формальностей будут действовать на этом рынке совершенно другие новые компании и, естественно, в силу этого все соглашения, которые существуют на сегодняшний момент, должны быть пересмотрены».

Неудобно даже напоминать премьер-министру, что после любой ликвидации или реорганизации правопреемнику переходят все права и обязательства предшественника. Освобождение от последних возможно лишь в случае банкротства (именно такой вариант, если верить утечкам, и разработали «стратеги»), но соответственно и санкции за фиктивное банкротство предусмотрены не только хозяйственным, но и уголовным правом.

Напомним: в начале июня Андрей Клюев рассказал, что в рамках переговоров о подготовке соглашения о ЗСТ «были выставлены достаточно жесткие требования по поводу того, чтоб мы гарантировали, вплоть до финансовых гарантий, транзит через Украину газа. Даже предлагался особый механизм рассмотрения вопроса. Но нам удалось договориться о том, что никаких финансовых санкций в случае каких-либо сбоев при поставках газа через территорию Украины не будет. Я считаю, что это наша большая победа. Даже те переговоры, которые мы ведем с Россией по формуле газа, они никак не отразятся на транзите через территорию Украины газа стран Евросоюза. То есть фактами и примерами нам удалось уйти от этого вопроса».

Андрей Клюев о сути требований ЕС выразился несколько расплывчато, но стало известно, что «Брюссель настаивал на том, чтобы Киев добровольно разместил в одном из европейских банков финансовый залог в размере нескольких миллиардов долларов. Эти деньги послужили бы страховкой на случай возникновения новых разногласий между Украиной и Россией в газовой сфере, которые уже дважды приводили к сбоям поставок энергоносителей европейским потребителям» (Лента.Ру).

«2000» тогда отмечали, что «выдвижение столь жестких требований было своеобразным дипломатическим жестом именно для того, чтобы показать украинскому руководству, чью сторону займет ЕС в случае новых газовых конфликтов с Россией». А ведь три месяца назад отношения Украины и ЕС переживали своеобразный «медовый месяц», который ныне явно закончился. И разве такие заявления не могут стать удобным поводом для возвращения к вопросу о «гарантиях»?

Ведь нет сомнений, что «пикантность ситуации», в которой оказалась Украина, будет использована европейскими партнерами для получения максимума и в тех вопросах, которые к соответствию внутренней политики украинской власти «европейским принципам» никакого отношения не имеют.

Что же касается реакции российской стороны, то еще в апреле, комментируя тогдашний всплеск газовой риторики в Киеве, мы в «Советах неравнодушного» отмечали: «российское руководство очень чувствительно к любым попыткам публичного давления, и последнее практически всегда приводит к ужесточению его позиции».

Так вышло и в этот раз. Дмитрий Медведев просто отменил двустороннюю встречу с украинским коллегой в рамках душанбинского саммита (которую уже успел «проанонсировать» Николай Азаров).

И снова мы вынуждены констатировать даже чисто тактические просчеты украинской стороны. Не следовало накануне непростых переговоров делать резкие публичные заявления, а если уж решили продемонстрировать «силу», то надо было отказаться и от поездки в Душанбе.

Впрочем, «на полях саммита» (по выражению пресс-секретаря российского президента) беседа двух лидеров состоялась, и ее итоги вполне очевидны как по последующим заявлениям Виктора Януковича, фактически дезавуировавшего резкие тирады своих подчиненных и даже согласившегося рассмотреть слияние «Нафтогаза» и «Газпрома», пусть даже после решения ценового вопроса, так и в словах Николая Азарова в воскресном интервью «Интеру»: «Твердо и абсолютно однозначно хочу сказать всем. Никто и никогда не дождется никаких войн, в том числе газовых, с нашим стратегическим партнером — Россией. Да, у нас сейчас есть разногласия. Несмотря на то что мы считаем эти соглашения невыгодными для нас, от которых страдают наши граждане, наша страна в целом и экономика. Тем не менее до тех пор, пока мы не договоримся, мы будем выполнять наши соглашения».

Однако во вторник опубликовано интервью Виктора Януковича газете «Коммерсантъ Украина», острые заявления из которого растиражировали все СМИ. Но судя по всему, беседа президента с журналистом состоялась еще до поездки в Душанбе. Отметим, что в тех отношениях с «четвертой властью» у власти нынешней, благодаря ее «толстовской» позиции, отозвать или перередактировать еще неопубликованное интервью вряд ли было возможно — информация об отзыве вместе с изначальным текстом почти наверняка «утекла» бы из «Коммерсанта» в другие оппозиционные СМИ. Впрочем, нельзя исключать и очередной (в течение недели!) смены «генеральной линии», хотя в выступлении в Верховной Раде 6 сентября Виктор Федорович в «газовой» теме был предельно аккуратен.

Что же касается весомости аргументов, высказанных в интервью «Коммерсанту», то, по словам президента, с одной стороны — «Материалы для подачи в суд мы фактически оформили. Мы абсолютно уверены в том, что международные договоры нарушены», с другой — «...Мы пойдем в Международный арбитраж. Есть система международных судов — это и Стокгольмский суд, и Международный арбитраж в Гааге». Т.е. «все подготовили», но в какой именно суд обращаться, еще не решили? А ведь у двух вышеназванных судов разное назначение и разные сферы юрисдикции (соответственно и документы в них нужно готовить разные).

Впрочем, из контекста интервью, согласно которому оспаривать предполагается невыполнение межправительственного соглашения от 2001 г., ратифицированного парламентами, следует, что речь идет все-таки о Международном суде в Гааге. Приведем фрагмент из его Устава (данные взяты с посвященной Международному суду страницы официального сайта ООН): «МС может рассматривать дело лишь в том случае, если соответствующие государства определенным образом дали согласие на то, чтобы стать стороной разбирательства в Суде (принцип согласия сторон). Это основополагающий принцип, регулирующий разрешение международных споров, поскольку государства являются суверенными и имеют свободу выбирать средства разрешения споров между ними».

На внутренних фронтах

Если похолодание в отношениях с Евросоюзом связано с сугубо внутриукраинскими вопросами, то газовый конфликт с Россией, очевидно, проецируется на внутриполитическую ситуацию в стране. И в президентском интервью немало «месседжей» касательно того, что несправедливые контракты, ответственность за которые делят Тимошенко и российское руководство, — едва ли не главная причина нынешнего тяжелого экономического положения Украины (что позволяет заподозрить, что вся эмоциональная газовая риторика имеет прежде всего внутреннюю направленность).

И следует сказать, что в последние дни в информпространстве Украины (включая интернет-форумы) появились некие «флюиды», говорящие о том, что отношение к Тимошенко со стороны «оранжевого» электората начало меняться — дескать, если Москва так рьяно отстаивает заключенные с Тимошенко контракты, то, может, последняя действительно не такая уж «патриотка», как представляется, а совсем наоборот?

Но рост провоцируемых антироссийских настроений будет играть на пользу только оппозиционным политическим силам прозападной ориентации, а «регионалам» имиджа «прозападных» не добиться не только ввиду известной инерционности общественного сознания, но и потому, что Запад (в геополитическом смысле) всегда будет относиться к ним демонстративно прохладно, «деликатно», но, очевидно, подчеркивая свои внутриукраинские предпочтения.

Сергей БУРЛАЧЕНКО