Тем более в эпоху глобализации и евроинтеграции страна стремительно приближается к западным стандартам во всех смыслах этого слова, а оружия в ней вращается достаточно много — миллионы единиц.
Для начала определимся с терминами, так как слова в русском языке порой чрезвычайно многозначны. Поскольку «расстрелы» в русском языке могут означать и вид казни (в том числе в ходе военных действий), для данного явления уместнее использовать калькированный с английского термин «шутинг», тем более уже есть устоявшийся термин «скулшутинг» (school shooting), применяемый к одной из разновидностей данного явления — массовым расстрелам в школах, устраиваемых их учащимися.
Также поясним, что речь в данном случае не идет о стрельбе с жертвами, устраиваемой пьяными людьми, или, например, военнослужащими вследствие неуставных отношений. Это совсем иные явления, нежели заранее спланированное и хорошо подготовленное массовое убийство людей (часто лично незнакомых стрелку) в публичном месте.
Итак, возможен ли «шутинг» в современной Украине?
Во-первых, стоит учесть разницу в историческом наследии разных стран и народов, которое формирует то, что называют поведенческим стереотипом. Грубо говоря, почему в одной и той же ситуации среднестатистический житель Восточной Европы скорее всего пойдет и напьется с горя, японец задумается о самоубийстве в одиночестве, а американец решит, что «надо взять дома ружье и пойти разобраться со всеми обидчиками».
Американская нация возникла в результате вооруженного восстания против Британской короны, закалилась в ходе двухвековой войны на «фронтире» с индейскими племенами и сформировала границу на юге в результате бунта белых поселенцев в Техасе против Мексики, символом которой стала оборона форта Аламо.
Воевали с индейцами и мексиканской армией чаще всего добровольцы, да и американская армия долгое время представляла собой ополчения штатов, формировавшиеся из таких же добровольцев (так называемых «минитменов», то есть людей, которым нужна лишь минута, чтобы взять оружие в руки), так что не случайно уже Второй поправкой к Конституции (после Первой, гарантировавшей свободу религии, слова, печати и собраний) стала такая: «поскольку хорошо организованное ополчение необходимо для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться».
Своеобразная легитимность в Штатах «права на вооруженное восстание» (позже озвученного Джоном Кеннеди) привела к тому, что американцы стали, по выражению одной из жителей этой страны, «свободной нацией, которая убивает президентов». Первым был застреленный в 1865 году в вашингтонской опере Авраам Линкольн, вторым — застреленный в 1901 году на всеамериканской выставке в Чикаго Уильям Мак-Кинли, третьим — застреленный в 1963 году в Далласе Джон Кеннеди, третьим мог стать раненый в 1980 году на улице в Вашингтоне Рональд Рейган. Добавим к этому убийства средь бела дня таких популярнейших кандидатов в президенты, как Хью Лонг (1935 год) и Роберт Кеннеди (1968 год). Не случайно, видимо, когда в романе Стивена Кинга «Мертвая зона» (1979 год) положительный герой решает, что кандидат в президенты Грег Стилсон опасен для Америки, он покупает пистолет и идет убивать того на встрече с избирателями.
Так что надо признать, что перед нами определенный поведенческий стереотип, свойственный американцам. Конечно, в эпоху глобализации и массовой иммиграции уже несколько сложно говорить об этнических стереотипах, но этот закреплен сильно, в том числе благодаря электронным массмедиа, на период взлета которых пришелся знаменитый расстрел (а по сути полноценный теракт) в школе «Колумбайн» 1999 года. То есть благодаря интернету и СМИ (вспомним фильм «С меня хватит!» с Майклом Дугласом или целую серию боевиков «Жажда смерти» с Чарльзом Бронсоном) у американцев есть определенные стереотипы — если девушку обидели, она сядет перед телевизором на диване и будет есть мороженое (обязательно из большого пластикового ведра), а если общество «довело» парня, он берется за оружие и убивает всех на своем пути.
На Украине же подросток, которого травят в школе, либо пожалуется родным (и папа приедет разбираться), либо будет терпеть унижения и дальше, и то же с поправками верно для рядового недовольного ситуацией в обществе гражданина. Впрочем, в России «шутинг» постепенно распространяется (примеры — расстрелы в московском офисе, устроенный 7 ноября 2012 года его сотрудником Дмитрием Виноградовым, в московской школе 3 февраля 2014 года, устроенный девятиклассником Сергеем Гордеевым, и в керченском политехническом колледже, устроенный 17 октября 2018 года Владиславом Росляковым, можно также вспомнить бойню, устроенную в здании хабаровского УФСБ 21 апреля Антоном Коневым), и в будущем возможны такие же случаи на Украине. Однако тут есть второй аспект — по поводу оружия для «шутинга».
Во-вторых, в США боевое оружие легально и доступно. Речь именно о легальном оружии, которое можно купить в любом магазине, показав удостоверение личности, а не про «черный рынок», который есть в любой стране, но куда не так-то легко зайти (не стоит так уж преувеличивать его доступность на Украине, несмотря на «гуляющие» со времен разгрома отделений МВД и СБУ на Западной Украине и АТО «стволы»). Ведь все «шутеры» — это аутсайдеры, а не брутальные альфа-самцы, уходящие в криминал. В Штатах такой аутсайдер, если он достиг определенного возраста, идет и без проблем (даже по почте) покупает пистолет или автомат, а на Украине нет. Да, есть легальный рынок травматического и охотничьего оружия, но оно, мягко говоря, не очень удобно для «шутингов»: у первого ограниченная точность и дальность стрельбы (ввиду отсутствия нарезов, а часто и установки в стволе специальных «зубьев») и сила поражения (стреляет резиновым шариком), второе обычно очень громоздкое и долгое в перезаряжении.
В-третьих, есть еще такой важный момент. Часто массовые расстрелы совершаются одиночками по мотиву ненависти (не стоит путать с терактами, проводимыми членами террористических групп), и в ряде случаев (по крайней мере в США) действующими или бывшими членами ультраправых организаций. Украинские ультраправые располагают достаточно приличным арсеналом огнестрельного оружия, вплоть до гражданских аналогов американских автоматических винтовок, имеют фронтовой опыт либо полученный в ходе тренировок «на гражданке». Могут ли члены этих группировок прибегнуть к массовым расстрелам на Украине?
Надо понять, что массовые расстрелы — это всегда (кроме действий организованных групп террористов, преимущественно связанных с ИГИЛ*) акты отчаявшихся, недачников, тех, кто ощущает себя проигравшим и поэтому готов идти на крайние, практически самоубийственные шаги. В тех же США «шутинги» со стороны ультраправых пришлись на период спада их численности, а в период апогея Ку-Клукс-Клана, «Арийских наций» и подобных групп, когда они проводили массовые марши и тренировки, имели поддержку в обществе и постоянный приток неофитов, они обращались к оружию преимущественно в рамках «точечного» запугивания оппонентов.
Это верно и для других стран. Период мощного подъема неонацистского насилия в Германии, пришедшийся на 1990-е годы, когда ультраправые брали под контроль целые кварталы городов и ежедневно терроризировали всех на улицах, сменился в начале нулевых упадком, и тут-то в ход и пошли теракты: взрывы бомб, действия небольших вооруженных групп вроде нашумевшего «Национал-социалистического подполья» (Nationalsozialistischer Untergrund). Притом что число жертв последнего за 10 лет — это число убитых бригадами скинхедов за несколько дней в Германии конца 1990-х.
Действовавшая в 2008-2010 годах в России «Боевая организация русских националистов» (БОРН), если внимательно изучить материалы опубликованного уголовного «дела Тихонова — Хасис», также возникла в условиях спада ультраправого движения, когда его ветераны наблюдали потерю своего влияния на молодежь и по сути от отчаяния перешли к убийствам с применением оружия, стремясь «перевесить» ситуацию в свою пользу путем громких терактов против ключевых противников.
На Украине ультраправые находятся в достаточно комфортных для себя условиях — за последние годы они полностью захватили улицу, к ним идет мощный приток молодежи, они открывают тренировочные лагеря для подростков, их идеология легализована на уровне государства, их единомышленники контролируют целый ряд легальных военных частей (прежде всего полк Нацгвардии «Азов»), благодаря связям с главой МВД могут эффективно вытеснять из сфер влияния даже организованную преступность и т.д.
Теракты в этих условиях просто «обнулят» все эти достижения, националисты будут без пощады разгромлены силовиками, их лидеры арестованы, активисты загнаны в подполье, как это уже было в 2011-2013 годах. К тому же ультраправым это и не нужно — зачем расстреливать кого-то в торговых центрах, если они могут сейчас без проблем с правоохранительными органами и охраной пикетировать, жечь шины и сорвать работу крупнейших коммерческих заведений на Украине?
Другое дело, если ультраправое движение на Украине окажется в условиях кризиса, отсутствия поддержки в обществе (которая пока что на определенном уровне есть), который вызовет у активистов неверие в победу его идей в обозримой перспективе. В этой ситуации отдельные ультраправые боевики могут пойти и на теракты. Некоторые предпосылки к этому есть — низкий результат на недавних парламентских выборах, потенциальная возможность смещения Арсена Авакова с поста министра внутренних дел и т.д. Однако и в этой ситуации надо понимать, что для большинства ультраправых их членство в данном движении — не более чем комфортная жизненная ниша, часто только на определенный период жизни в молодости (вместе сходить на концерт, выпить, с кем-то подраться, помаршировать), а идейными и готовыми идти до конца являются единицы.
* Организация запрещена в России Верховным судом РФ.