Почему был убит Олесь Бузина

Вполне возможно, его не читали и те, кто руководил убийством.

Бузина был лёгкой мишенью. Убить писателя у подъезда собственного дома на Подоле просто и дёшево. Убить как «пророссийского провокатора», «украиноненавистника», «антигосударственника» – вспомним, на Бузину тогда лепились всевозможные ярлыки.

А он не был, конечно же, ни первым, ни вторым, ни третьим.

Бузина – хрестоматийный малоросс. Настоящий. Будто пришедший в современность по дореволюционным киевским улочкам. Но разве за это убивают?

Он откровенно не любил фашизм, ряженый в украинскую вышиванку, выползший из бандеровских схронов и свивший гнездо в столице.

Но трибуном Бузина не был. И политической фигурой, зажигающей массы, не был тоже.

Был мастером слова.

Но не звал под свои флаги, не собирал армию, не руководил подпольем, не претендовал занять место в рядах лидеров сопротивления режиму.

Собственно, в Киеве вообще не было ни лидеров, ни сопротивления.

От Олеся Бузины, на первый взгляд, не исходило никакой видимой угрозы для постмайданного режима.

Он эпатировал, мог вызывать неприязнь у тех, кто его не любил, но не был опасен как революционер.

Его книжка «Вурдалак Тарас Шевченко» вызывала шок у многочисленных адептов Кобзаря. Но ненавидеть Шевченко на Украине – это все равно что ненавидеть Пушкина в России. Можете себе представить жестокое убийство за ненависть к Пушкину?

Но тогда почему он был убит – киевский писатель Олесь Бузина, мрачноватый циник, прекрасно знающий украинскую историю и умеющий нескучно, умно и с юмором писать о ней?

Сложно говорить о нём в прошедшем времени – «знавший», «умевший». Ведь тексты Бузины живы.

Ключевое слово, которое объясняет убийство, – «киевский».

В столице новой Украины не должно было остаться писателей, отвергающих ценности, принесённые на киевскую землю ещё на заре 90-х и закрепленные переворотом 2014-го.

Имеющих собственное мнение о происходящем в стране и со страной.

Рисующих образ другой Украины, совсем не похожей на нынешнюю, которая так торопится похоронить свою историю – советскую, имперскую, общерусскую.

Новый украинец, созданный майданами, должен выкорчевать сам себя из почвы, которая питала его родителей, дедов, прадедов.

Один народ мало просто разделить – от украинской его составляющей требуется обрубить корни.

Подвиг нового украинца – совершить над собой акт членовредительства.

И, прежде всего, Киев как столица государства должен был избавиться от облика советского города-героя, матери городов русских, центра православия.

Но само по себе этого никогда бы не случилось – требовался не просто толчок, а насилие.

От толчка результаты мизерные: не принимает Киев ни польско-галицийских традиций, ни новояза, ни бандеровщины с факельными шествиями, ни раскольников – хоть Филарета, хоть Епифания. Отторгает.

И Бабий Яр никуда не делся. И общая с Россией история – в каждом переулке, в каждом дворе, в каждом памятнике, будь то гетман Богдан Хмельницкий, генерал Николай Ватутин, Родина-мать или Ольга Киевская. А еще в мостах, зданиях, станциях метро, вокзалах, вузах, храмах. Всё не разрушишь, не снесёшь, не вырядишь в вышиванку…

Чтобы получить другой Киев – город без прошлого, – мало пропаганды, необходимо было насилие. И террор в том числе.

В этом смысле вандализм боевиков ИГИЛ и киевского режима отличаются только по форме, но не по сути.

Разрушение древних памятников и осквернение могил – это ИГИЛ. Подрыв устоев православия, отрицание истории Великой Отечественной войны, запрет символов советского прошлого, а теперь уже и на Российскую империю замахнулись – это новые украинцы.

Если на щите монумента Родине-матери все постмайданные годы планируют водрузить тризуб, снести надгробный памятник освободителю Киева, Герою Советского Союза генералу армии Николаю Ватутину, можно не сомневаться – следом придёт черёд упасть и бронзовому Крестителю Руси Владимиру Великому. Если побоятся действовать открыто, спишут на оползень.

По планам новых украинцев должны были из Киева исчезнуть и люди – историки, писатели, журналисты, которые знают правду о прошлом и умеют её рассказать. Ярко, доходчиво, образно.

Такие, как Олесь Бузина.

Требовалось обеспечить их исход, бегство из нового Киева. А для этого проще всего развязать террор. Пролив кровь одного, запугать остальных.

Олесь Бузина был идеальной мишенью для новых украинцев, вскормленных майданом. Он не просто инакомыслящий, он – носитель малороссийской идентичности. Пробуждающий её в соотечественниках словом.

Поэтому его и убили.

А потом из Киева попытались выдавить всех, чья деятельность, творчество, образ мыслей представляли угрозу «огаличиванию» украинской столицы. Отчасти это получилось. Многие уехали, оставшиеся в большинстве ушли во внутреннюю эмиграцию.

Государственный переворот 2013-2014 годов опирался на выходцев из Галичины. На майдан толпами свозились жители трёх западных областей. Они и составляли ядро протеста. Кроме того, за десятилетия самостийности в Киеве обустроилась и пустила корни галицкая прослойка «новокиевлян». Не секрет, что много лет подряд столичные вузы целенаправленно принимали в основном молодёжь с Западной Украины.

После переворота в Киев перебрались и махровые галицкие националисты, малоизвестные ранее на Украине львовяне вдруг оказалась в парламенте, по отдельным киевским округам в Законодательное собрание были избраны командиры карательных батальонов. Оголтелые бандеровцы стали определять, каким быть Киеву. Они даже успели его переименовать в Кыйыв!

Те же силы и такая же география обосновались в Киевсовете, местном органе власти. Поэтому совершенно не стоит удивляться тому, что декоммунизированный в 2004-м проспект Красных казаков, ставший Московским проспектом, был переименован в проспект Бандеры. Как и тому, что в столице Украины укрепились униаты, аккурат накануне второго майдана освятившие свой собор, названный патриаршим без патриархата. К слову, перебрались в Киев из Львова они после первого майдана и прихода к власти Виктора Ющенко.

Малороссийский православный Киев так же чужд всей этой публике, как и Киев советский, как и «матерь городов русских».

Поэтому новые украинцы, лицом которых можно считать Андрия Парубия, избавляются от такого Киева. Они разрушают город, убивают его историю.

Рубят корни. Одни за другими.

Они – варвары. Захватчики.

Они желают устроить жизнь в столице Украины для себя и под себя. Символы, дорогие сердцу малоросса, уничтожаются. Олесь Бузина был таким символом.

Он не был опасен как политик.

Не лидер. Не трибун. Не подпольщик.

Олесь Бузина был частью корневой системы украинской столицы. Он имел талант словом подвигнуть своих читателей – многих киевлян – держаться за прошлое.

Его убийство – знаковое, хотя убийцы и не читали книг Бузины.

Тем, кто направлял руку убийц, необходим совсем другой Киев – оторванный от корней. Град обречённый.