Новый закон о языках подготовлен

Новый закон о языках подготовлен

Коалиция выполняет обещание Януковича

Алексей ПОПОВ

Итак, наконец, произошло событие, которого ожидали с момента победы Виктора Януковича. Ведущие политикивсех фракций правящей коалиции (Александр Ефремов, Петр Симоненко, Сергей Гриневецкий) подали законопроект «О языках в Украине». Что же изменится в стране в случае его принятия и как законопроект соотноситсяс практикой многоязычных европейских государств и главное с рекомендациями, сделанными Украине Советом Европы.

Решающие 10%

Ключевая в этот законе статья 8. Она определяет численность носителей регионального языка на определенной территории, которая дает этому языку фактический статус эквивалентного с государственным. Эта численность определена в 10%. Однако предполагается, что по решениям местных советов такой статус может быть предоставлен и языкам с меньшей распространенностью.

Надо отметить, что в Совете Европы очень осторожно относятся к установлению численных порогов и требуют гибкости в этом вопросе. Поэтому, например, критиковалась Словакия, где сходный порог достигает 20%. Однако нормы украинского законопроекта, предполагающие возможность их смягчения (но не ужесточения) органами местного самоуправления, не должны вызвать такой критики.

К тому же норма о 10% напрямую касается лишь применения региональных языков в тех сферах, где напрямую задействовано государство: органах власти, судах, официальной документации (избирательные бюллетени, записи актов гражданского состояния, а также в сфере образования), а также в сфере образования. Во всем остальном и менее распространенные языки никак не ограничены.

Разумеется, будут кричать, что налицо установление привилегий для одних языков и дискриминация для других. Однако на практике все европейские страны, где распространены несколько языков, увязывают их практический статус с численностью их носителей. Это четко видно и по законам различных государств о ратификации Европейской Хартии. Языкам распространенным дается государственный (или близкий к нему ему) статус в населенных их носителями регионах. Однако для редких языков такой статус объективно невозможен в связи с малочисленностью или дисперсным распространением их носителей. И реальной возможностью их защиты является лишь создание условий для их изучения в школе как отдельного предмета и содействие государства различным культурным проектам на эти языках.

Родной язык или язык общения?

К сожалению, в своей ключевой статье законопроект не свободен от шероховатостей. Во-первых, неясно, как быть, если на уровне скажем области распространенность некого языка 6%, но в отдельных районах и селах она 10–15%. Или наоборот, язык на уровне области подпадает под полноправное использование в соответствии с данным законом, но в ряде районов численность его носителей заметно меньше 10%. Понятно, что на уровне употребления языка в органах местного самоуправления, вопросов возникнуть не должно. Но ведь отнюдь не все сферы, которых закон касается, им подчинены. Поэтому здесь в самом тексте нормативного документа требуется полная ясность, особенно с учетом того, что местная бюрократия может использовать недоговоренности закона для его саботажа.

Вторая проблема – это то, что численность носителей языка, оправдывающая его применение в соответствии со статьей 8, будет определяться на основании ответа на вопрос переписи населения «о языке, который человек преимущественно употребляет». Такого вопроса в переписях, еще не было. У нас традиционно спрашивали лишь о родном языке.

Легко предвидеть вопли возмущения: «Коалиция хочет лишить украинцев родного языка!». Впрочем, предложение Ефремова, Симоненко и Гриневецкого отнюдь не отменяет вопроса о родном языке в переписи. Более того, учитывая масштаб языковой проблемы, было бы логично в переписном листе посвятить ей не один и не два вопроса. О том же, что слова «родной язык» понимаются отнюдь неоднозначно, представителями разных народов хорошо писал на страницах «2000» Владимир Корнилов. Тем не менее, некоторую проблему формулировки законопроекта действительно создают. И порождена эта проблема тем, что нельзя проводить языковую политику, исходя лишь из констатации реальной ситуации и, не учитывая стремления самих людей изменить реальность.

Так, у нас не так уж мало людей, которые в быту говорят по-русски, но в анкетах называют своим родным языком украинский и украинизацию всячески поддерживают. Впрочем, на самом деле предложения авторов законопроекта их интересов никак не ущемляют, даже если на переписи они не солгут, а честно ответят, что в основном пользуются русским языком. Ведь на статус украинского языка как государственного закон не влияет. И никто не мешает таким людям отдать своих детей в украинскую школу.

Но вот пример более сложной ситуации. Предположим, в неком районе живет 15% крымских татар, однако на переписи около половины из них скажут, что преимущественно пользуются русским языком. Тогда, получается, крымско-татарский язык не сможет иметь в данном районе всех благ регионального статуса, даже если большинство русскоязычных татар, за такой статус выступают.

Поэтому все же статус языков на местном уровне целесообразно определять, учитывая и ответ людей на вопрос переписи о родном языке, ибо, на взгляд автора этих строк, понятие «родной язык» интегрально определяет языковые предпочтения человека. Русскому же языку такой учет не повредит, так как вполне достаточное число людей считают его родным, чтобы 10%-й порог был все равно превышен в абсолютном большинстве регионов.

Особый статус русского языка

Надо сказать, что права русского языка в данном законопроекте прописаны особо и они несколько шире, чем у других региональных языков, на которые в стране распространяется действие Европейской Хартии.

Ему посвящена статья 7 проекта, которая гласит:

Стаття 7. Російська мова в Україні. Українсько-російська двомовність

1. В Україні відповідно до Конституції України гарантується вільний розвиток, використання і захист російської мови з урахуванням того, що російська мова є рідною або такою, якою повсякденно користується більшість громадян України, загальноприйнятою, поряд з українською, мовою міжособового спілкування на всій території України, однією з офіційних і робочих мов Генеральної Асамблеї Організації Об’єднаних Націй, ЮНЕСКО та інших міжнародних організацій. Володіння російською мовою забезпечує громадянам України широкий доступ до здобутків світової науки і культури.

2. Українсько-російська двомовність, що склалася історично, є важливим надбанням Українського народу, потужним чинником консолідації багатонаціонального українського суспільства.

Это все правильные декларации, а практически особое положение русского языка проект обеспечивает следующими мерами.

Во-первых, право получения образования на русском языке не зависит от его распространенности на той или иной территории (ст. 21 ч.2). Кроме того, вводится обязательное обучение русскому языку в школах (ст. 21 ч. 7). При этом объем обучения в каждом регионе определяется местными советами с учетом распространения там русского языка.

Во-вторых, вводится требование к знанию русского языка для сотрудников местных госадминистраций, правда оформлено оно в проекте нечетко (подробнее см. ниже).

В-третьих, устанавливаются квоты вещания на русском языке для государственных телерадиоорганизаций в объеме 20–40% от вещания.

В-четвертых, в украиноязычных научных журналах, публикуется резюме статей на русском языке (соответственно в русскоязычных такое резюме публикуется на украинском).

Таким образом, фактически русский язык приобретает статус равный государственному на большей части Украины, за исключением территорий, где он является языком преимущественного общения менее, чем 10% жителей (впрочем, и там есть теоретическая возможность обучения на русском языке). Однако подчеркну, что и в европейских многоязычных странах государственный статус того или иного языка на практике обычно означает его подобное положение не во всей стране, а в регионах преимущественного распространения этого языка. Например, в Швейцарии французский язык де-факто является государственным лишь во франкоязычных кантонах страны, но не в германоязычных (подробно «2000» об этом уже писали: «Двуязычие: образы и смыслы» / «2000», №1 (492) 1 – 7 января 2010 г.).

Язык образования

Теперь, о том, как реализуются языковые права граждан в отдельных сферах.

В сфере образования обеспечиваются свободный выбор языка обучения на всех образовательных уровнях, а также внешнее тестирование на языке обучения в школе. В частных школах и вузах язык образования определяют их собственники. В школах с обучением на региональных языках на данных языках читаются все предметы, за исключением украинского языка и литературы. Следовательно, ставится заслон на пути ползучей украинизации таких школ, затеянной Вакарчуком.

Таким образом, законопроект снимает все проблемы в данной сфере, отмеченные Советом Европы. Теоретически исключением здесь является вопрос открытия классов (групп) с обучением на том или ином языке. В законопроекте (ст. 21, ч. 4) содержится следующая норма. «Державні і комунальні навчальні заклади у встановленому порядку створюють окремі класи, групи, в яких навчання ведеться іншою мовою, ніж у навчальному закладі в цілому, за наявності достатньої кількості відповідних заяв про мову навчання від учнів (для неповнолітніх – батьків або осіб, які їх замінюють), студентів».

Ключевое понятие здесь «достаточное количество», которые можно интерпретировать по-разному. Однако объективно понятие достаточности является разным в различных типах населенных пунктов. И даже в стране с таким демократическим языковым регулированием, как Канада, суд не смог дать ему точное определение. Безусловно, отсутствие четких определений создает возможность зацепок для чиновников. Но представляется, что принятие закона и требования власти его соблюдать, должны существенно изменить настроения в чиновничьем сословие, лишив его энтузиазма для поиска подобных зацепок.

Язык судов и органов власти

Законопроект делает возможным судопроизводство на региональных языках на территориях распространения этих языков (в смысле ч. 3 ст. 8 проекта). При этом имеется в виду не выступления участников процесса на своем языке (в данном случае с русским языком, по крайней мере в Восточной Украине, проблем нет), а само ведение дела судьей. Законопроект предполагает, что это происходит в случае ходатайства стороны процесса. А как быть, если другая сторона процесса этого не хочет? В документе об этом ничего не сказано. Кроме того, в проекте говорится, что в указанных случаях суды «могут осуществлять производство на региональном языке. Следовательно, они не обязаны это делать, даже если так желают обе стороны процесса. Между тем в Латвии, с ее жесткой языковой политикой, процесс ведется на русском языке, если того желают обе стороны, лишь решение выписывается на латышском.

Проект не обязывает судей знать какие-либо языки, кроме государственного, но предполагает, что необходимость обеспечить гарантии осуществления судопроизводства на региональных языках «должна учитываться при подборе судейских кадров». Думается, что если в рамках повышения зарплат судей, ввести доплаты за знание языков, то окажется, что, по крайней мере русским языком, весь судейский корпус владеет.

Что же касается использования языков органами власти и местного самоуправления, то здесь сохраняется несколько сугубо украиноязычных сфер. Это касается языка уставных отношений в армии и языка отдельных личных документов (трудовая книжка, военный билет). Однако на двух языках выполняются паспорта и публикуются акты высших органов государственной власти.

Что же касается двуязычия в работе органов высшей власти, то эта тема затрагивается лишь относительно Верховной Рады. «Промовець може виступати іншою мовою. Переклад його виступу на державну мову, у разі необхідності, забезпечує аппарат Верховної Ради». То есть законодатели исходят из того, что русский-то язык понимают все, что на практике доказано и в парламенте и на ток-шоу.

Отмечу, что проект говорит не о депутате, а о «выступающем», то есть ясно, что имеется в виду не только парламентарий, но и министр. Однако относительно выступлений членов правительства и других органов власти, скажем на Кабмине или СНБО проект ничего не говорит. Следовательно, требование говорить там по-украински, с которым президент недавно обратился к министру внутренних дел, останется актуальным.

Что же касается регионального уровня власти, то в работе как госадминистраций, так и органов местного самоуправления предполагается возможность использования языков, на которых говорит минимум 10% населения соответствующей территории. При этом «держава гарантує відвідувачам органів державної влади і органів місцевого самоврядування надання послуг державною мовою, а в межах території, на якій поширена регіональна мова, що відповідає умовам частини третьої статті 8 цього Закону, – й цією регіональною мовою. Необхідність забезпечення даної гарантії має враховуватися при доборі службових кадрів» (ст. 12 ч. 2).

Данная тема развивается и в переходных положениях законопроекта, которые предполагают изменения к законам «О местных государственных администрациях и «О службе в органах местного самоуправления». Они звучат так

«На посади в місцеві державні адміністрації призначаються громадяни України, які мають відповідну освіту і професійну підготовку, володіють державною мовою, російською, іншими регіональними мовами в обсягах, достатніх для виконання службових обов’язків відповідно до вимог статті 12 Закону України «Про мови в Україні»

«На посаду (в органы местного самоуправления – А.П.) можуть бути призначені особи, які мають відповідну освіту і професійну підготовку, володіють державною мовою та регіональними мовами в обсягах, достатніх для виконання службових обов’язків відповідно до вимог статті 12 Закону України «Про мови в Україні».

Однако, судя по этому тексту (упомянутая статья 12 здесь ничего не уточняет) для работы в местной администрации госслужащий должен знать три языка: украинский, русский и региональный. Для работы в органах местного, самоуправления минимум два. Но понятно, что добиться подобного многоязычия сейчас невозможно, а для ряда должностей и территорий оно и объективно не нужно. Поэтому, разумеется, формулировки изменений в законы нужно изменить, а практически проблему решать на основе опыта такой классически двуязычной страны как Канада. Там сначала был определен перечень должностей в федеральной власти, который требовал двуязычия, а затем жизнь постепенно приводилась в соответствие с этой нормой.

Отметим, что в данной сфере, европейские эксперты не предъявляли претензий к украинской практике. Однако, в ряде случаев – общение чиновников с гражданами на русском языке, выступления на сессиях местных советов на русском языке – демократическая практика не вписывалась в формальное правовое поле. Теперь ее предполагается узаконить.

Язык СМИ, культуры, науки и деловой сферы

В сфере электронных СМИ проект предполагаетпоистине революционные изменения. Предполагается ограничить языковое квотирование лишь общенациональными телерадиоорганизациями. Они обязаны будут не менее 60% времени вещать на украинском языке и не менее 20% на русском. Что же касается остальных, то здесь все отдано на усмотрение вещателей. При этом заключительные положения законопроекта предписывают Нацсовету в трехмесячный срок обеспечить приведение ранее выданных лицензий на вещание к требованиям данного закона.

Напомним, что ПАСЕ неоднократно требовала отказаться от какого-либо языкового регулирования в частных электронных СМИ, о чем в Украине кажется, писала только «2000» (см. «Украинизация телевидения»). Для Европы такое регулирование крайне нетипично. Даже в Латвии, Конституционный суд признал, что оно противоречит конституционным положениям о свободе слова (которые в латвийском основном законе сформулированы практические так же, как и в украинской конституции).

Надо также отметить ч. 5 ст. 25, которая решает вопрос трансляции в кабельных сетях телеканалов из других стран. «Держава гарантує свободу прямого прийому радіо- і телепередач із сусідніх країн, які транслюються такими самими або схожими до державної мови або до регіональних мов України мовами, і не перешкоджає ретрансляції радіо- і телепередач із сусідніх країн, які випускаються в ефір такими мовами».

Также отсутствует какая-либо регламентация использования языков в сфере культуры, в частности в кинопрокате, где административная украинизация критиковалась экспертами СЕ. Отметим, что в странах Европы язык кинопроката практически не регулируется государством, даже во Франции. Естественно в широкий прокат там идут фильмы озвученные на французском – но так происходит не потому, что этого требует закон, а потому, что на французском общается практически все население. Кажется, единственной территорией, где такое регулирование есть, является испанская провинция Каталония. Там требуется, чтобы фильмы, идущие в массовом прокате имели копии с каталонским дубляжом. Однако подчеркнем, что в Каталонии речь идет о законодательном обеспечении возможности выбора, тогда как на Украине в случае с демонстрацией нероссийских фильмов действующие нормы, напротив создают невозможность выборов.

Да, для обеспечения украиноязычного проката можно прибегнуть и к каталонским нормам. Хотя думается и без них, прокатчики должны быть заинтересованы крутить во Львове фильмы, сдублированные на украинский, и создавать возможность выбора для зрителей на преимущественно двуязычных территориях. Однако эту проблему можно решить и в рамках других законов, которые бы создали финансовые рычаги для обеспечения права выбора.

Отсутствие регламентации задекларировано и в языке науки. Однако, все же неясно, означает ли положение «результати науково-дослідних робіт оформляються українською, російською або іншою мовою – за вибором виконавців робіт» (ст. 22) возможность написания диссертаций не на украинском языке.

В деловой сфере проект также планирует отказаться от регламентации даже в языке рекламы, полностью украинизованной у нас еще до прихода Ющенко к власти. Только инструкций по употреблению товаров должны составляться на украинском языке. Однако производитель имеет право параллельно давать перевод этой инструкции и на русский, и другие языки. Думается, на практике это должно решить проблему с вкладышами к лекарствам. Однако все же для полного избегания существующих казусов, следовало бы ввести норму о двуязычных (украинский и русский) инструкциях на все товары, влияющие на здоровье.

Украинцы не баски?

Разумеется, оппозиция сразу принялась возмущаться законопроектом. В ее в основном истерическом хоре надо выделить публикации одного из бютовских идеологов Олега Медведева, в его блоге на «УП». Это наиболее аргументированные возражения, причем поданные без традиционного для этого автора ерничества, без типичных для националистов слов о колониализме и оккупации и даже с замечанием о том, что «украиноязычные должны согласиться с широким присутствием в Украине русского языка и понять, что пути к одноязычной Украине нет». Но к чему в концентрированном виде сводятся его возражения?

Во-первых, к тезису о том, что никакой языковой дискриминации нет, поскольку «отсутствие у русского языка статуса государственного компенсируется его более ощутимым присутствием во всех сферах общественной жизни в сравнении с украинским. В целом в стране во всех сферах общественной жизни, кроме образования, рекламы и кинотеатрального проката доминирует русский язык». Телевидение Медведев сознательно не упоминает в связи с обилием как российских фильмов, так и ток-шоу, чьи участники зачастую общаются на русском, поскольку пока этим обстоятельством не заинтересовался Нацсовет. Ведь, правомерность такого общения с точки зрения действующего законодательства неясна, и мы помним переводы русскоязычных синхронов на УТ-1 во времена Ющенко. Второй тезис Медведева сводится к тому, что «закон убьет украинский язык за один-два поколения, поскольку уничтожает украиноязычную информационную среду, необходимую для развития языка».

То есть, по сути предлагается следующая формула, раз люди предпочитают читать книги и газеты на русском языке, они – для баланса – не должны иметь возможности получать на нем образование, смотреть европейские и американские фильмы и иметь инструкции к лекарствам. Но ясно, что такая борьба за баланс противоречит элементарным правам человека.

Ну а как же тогда будущее украинского языка в условиях свободной конкуренции с русским? На самом деле тезис о предстоящем исчезновении украиноязычной информационной среды явно ложный. Ясно, что например, во всех общенациональных ток-шоу, независимо от того, на каком языке говорят их ведущие, украинский язык будет присутствовать. Таким образом, их зритель, вопреки всем опасения Олега Медведева, не сможет быть свободным от украинского языка. Правда, украинский язык будет там звучать, наравне с русским в атмосфере естественного и взаимопонятного двуязычия. А это думаю, многим политикам из оппозиционного лагеря не нравится.

С другой стороны, при желании и сейчас любой житель, по крайней мере крупного города, может существовать целиком в русскоязычной информационной среде и даже в англо- или франкоязычной. Достаточно предпочесть интернет телеэкрану, а если уж пользоваться телевизором, то поставить спутниковую антенну и потреблять информацию исключительно на том языке, на котором желаешь, фильтруя все остальные, даже если они также для тебя понятны. Автору этих строк такой стиль жизни кажется смешным и странным. Но факт тот, что подобным образом создавать себе информационную среду вполне возможно, а вот для того, чтобы не допустить этого, надо прибегать к тоталитарным методам.

Наконец, Медведев лукавит – информационная среда, все же не так важна для развития языка, как среда бытового общения. Ценность информационной среды в том, что теоретически, она может это общение стимулировать. Однако по крайне мере в Восточной Украине теория эта подтверждается практикой крайне слабо. Ну а украинизировать бытовое общение без тоталитаризма никак нельзя.

А что касается перспективы вымирания украинского языка в условиях свободной конкуренции с русским, то Медведеву и его единомышленникам должен бы дать заряд оптимизма опыт Страны Басков в современной демократической Испании. 30 лет назад в классах, где на этом языке изучали все предметы, кроме испанского языка, занималось менее 10% учащихся провинции, сейчас – более половины. Более того, на нем получает образование 16 из 48 тысяч студентов государственного вуза автономии – Публичного университета. Это при том, что баскский язык в Испании на момент перехода к демократии (конец 1970-х) находился в гораздо более сложном положении, чем украинский на Украине в 1991-м. Испанский знали практически все, тогда как баскский не знала большая часть населения провинции. А выучить его из-за огромной разницы между ним и испанским заметно сложнее, чем русскому выучить украинский язык. Согласно последней переписи населения, баскский и сейчас не понимают 47% жителей автономии. Тем не менее, успехи в баскизации молодого поколения налицо, хотя естественно провинцию никто не ограждал от огромного испаноязычного информационного и культурного пространства. Между тем в Стране Басков проживает лишь 5% населения Испании, и соотношение между мощью испаноязычной (с учетом еще и Латинской Америки) и баскояызчной культуры, выглядит куда более несопоставимым, чем аналогичное соотношение между русскоязычной и украиноязычной культурами.

Но баскам и в отсутствие государственности это не помешало. А Украина как крупная независимая страна имеет куда большие возможности для государственной поддержки украиноязычного культурного и информационного пространства. И такая поддержка задекларирована языковым законопроектом Ефремова- Симоненко – Гриневецкого. Другой вопрос, что конкретные формы такой поддержки – это уже дело других документов.

Впрочем, даже если параллельно с этим законопроектом, властью будут предложены программы содействия украиноязычному книгоизданию, дубляжу и т.п., ярость критики со стороны оппозиции никак не снизится. Ибо для нее главное содействие украинскому языку – это ограничение использования русского. Поэтому голосование по новому закону о языках грозит оказаться еще более серьезным испытанием для украинского парламента, чем ратификация Харьковских соглашений.