На этом фоне достаточно остро встаёт вопрос: при тех огромных информационных потоках, которые напрямую или опосредованно связаны с Украиной, при всём безграничном желании наступления мира в многострадальном Донбассе, чего от Украины в нынешних реалиях ожидает Россия? Что хочется увидеть на Украине, как говорится, в сухом остатке? Причём вопрос этот распространяется не только на рядовых россиян, но и на российские власти, в руках у которых сосредоточены определённые рычаги влияния в отличие от нас с вами. Чего мы вообще ждём, и есть ли шанс получить этот результат хотя бы в среднесрочной перспективе. Хотя, чтобы у кого-то из читателей не возникло претензий по поводу «множественного числа», начну говорить исключительно от лица единственного, то бишь от самого себя – ну просто потому, что у каждого отдельно взятого россиянина пожелания по поводу будущего Украины могут разниться.
Итак, рассуждения о том, чего от Украины жду я (автор этого скромного материала). Здесь в свою очередь не обойтись без определённой ретроспективы.
Наблюдая, как и подавляющее большинство россиян за «развитием» майдана и «крымскими» последствиями для Киева с экрана телевизора, первое ожидание было связано с Большой Новороссией, которая, как казалось, вот-вот должна территориально и ментально оформиться, а затем и пойти по крымскому пути воссоединения с Россией. Большая Новороссия – от Одессы до Харькова, где, как опять-таки казалось, люди априори не могут с позитивом воспринять кровавый госпереворот на Украине с приходом к власти откровенных наци-идеологов с хлещущим изо всех дыр потоком русофобии и расконсервированной ненависти.
Думалось, что стержень нашей общности настолько крепок, что мы сможем исправить роковые ошибки и стереть границы, прочерченные когда-то между нами. И если тогда – два с лишним года назад - само слово «Новороссия» имело выдающийся патриотический подтекст, и им пестрели большинство не впавших в болотный либерализм изданий (телеканалов, радиостанций, интернет-газет), то сегодня есть такое ощущение, что это же слово находится под неким сознательным запретом. То есть оформился своеобразный «общественный договор», на основании которого Новороссия была попросту «убита».
Кто и с кем договаривался, и имеет ли этот договор отношение к реальной общественности – отдельный вопрос. Но факт остаётся фактом – сегодня этот термин во многом ассоциируется не с территориями и их населением, а с известной общественной организацией, деятельность которой вызывает неоднозначную реакцию. И есть ощущение, что если сделать информационную попытку сегодня и сейчас напомнить о Новороссии как явлении, до которого было, как верилось в 2014-м, рукой подать, то, как бы это помягче высказаться, будут... последствия...
Основная причина, которая озвучивается «крупными специалистами», - это то, что такими упоминаниями можно «нанести удар по процессу урегулирования конфликта на Донбассе». А потому Новороссия отдельными кругами (далеко не рядовыми) выставляется чуть ли не как провокация. Мол, держите вы язык за зубами, ибо такими «провокационными» ныне понятиями можно сорвать весь минский процесс, по пути исполнения которого силится идти «партнёр» из Кыйива.
Обращает на себя внимание тот факт, что и среди людей, которые два с лишним года назад с громкими лозунгами выступали за Новороссию, русский мир, сегодня объявляются такие, которые вдруг сами стали считать эти понятия провокацией. Тут, мол, реализуется хитрый план, а вы со своей ватнической терминологией и идеологией этой реализации угрожаете.
Нет, я, конечно, двумя руками за хитрые планы... Но всё-таки от плана (даже если он очень-очень хитрый) до его реализации нередко не просто много воды утекает, но и вообще с позиции конечного результата забывается даже то, а какая задача ставилась изначально... Если хитрый план заключается именно в том, чтобы в итоге забылось то, с чего всё начиналось – а именно киевский майдан, убийства «беркутовцев», приход к власти русофобской секты, одесская «Хатынь», давка бронетехникой собравшихся 9 мая 2014 года в Мариуполе, избиения ветеранов, гонения на русских и русскоязычных, то вот этого, откровенно говоря, совсем не хочется. Но только ожидания мои (как рядового гражданина РФ) в плане будущего Украины и наших с ней отношений могут не совпадать с ожиданиями элит.
Хотя вопрос и в том, а однородны ли российские элиты настолько, что все их представители желают (а точнее могут себе позволит пожелать) остановки майданной вакханалии, выметания западных антинародных марионеток из киевских кабинетов и восстановления реально братских отношений с народом Украины? И здесь приходит на ум совсем недавнее заявление президента Белоруссии, в котором тот высказался о помехах к более серьёзной интеграции РФ и РБ. Мы здесь часто выпускает критические стрелы в адрес самого Александра Лукашенко, говоря о том, что тесная интеграция спускается на тормозах именно им, чтобы не потерять статус «Бацьки». Однако Лукашенко недвусмысленно даёт понять, что корни проблемы стоит поискать в другом месте.
Открытым текстом белорусский президент говорит о том, что отдельные представители мира российских денежных мешков тормозят интеграционный процесс просто потому, что им невыгоден сам факт консолидации на постсоветском пространстве. Это заявление сложно оставить без внимания.
И именно это заявление вполне стоит соотнести с чаяниями России по поводу будущего Украины. Если у меня, у отдельных коллег и, думается, у миллионов россиян есть желание увидеть реальный мир в Донбассе, а не бумажки, в которых говорится, что мир, дескать, придёт после выполнения того-то, того-то и того-то, то вот вопрос: нет ли среди элит из разряда денежных мешков тех, кому-то нынешняя ситуация вполне по сердцу, карману и кошельку... Ну, просто большие сомнения возникают относительно того, что у олигархических кругов не сжимается, простите, одно место при упоминании «партнёрами» готовности жахнуть новыми санкциями. И вот тут глупо спорить с госдеповскими заявлениями о том, что санкции подействовали. Да – они реально подействовали. Причём наибольший эффект достигнут давлением именно на российские олигархические круги, которым, ой как много, есть чего потерять в отличие от большинства рядовых российских граждан.
Именно поэтому мир на Украине с выметанием русофобской клики, пришедшей к власти в Киеве, восстановление нормальных (пусть на первом этапе просто нормальных, не до целования взасос) отношений, возвращение граждан Украины к пониманию СВОИХ, а не притянутых кем-то за уши чуждых, корней, восстановление экономических, культурных и прочих связей с Россией - это моё желание. Но это желание может не сбыться никогда (как это ни страшно прозвучит), так как в нашей стране, как и на Украине, есть целый круг лиц с большими финансовыми возможностями, находящихся в полнейшей зависимости от западных финансовых регуляторов. Один только намёк от этих самых регуляторов на заморозку, и всё – на цыпочки с заискивающе бегающими глазами и молчаливым спусканием на тормозах интересов России, дабы не потерять «честным и непосильным трудом нажитые миллиарды».
Тут можно задаться и ещё одним вопросом: но если так, то куда смотрит президент? Почему ему удалось столь быстро и эффектно решить проблему Крыма, но не удалось развить успех? Да в том и дело, что с Крымом всё было БЫСТРО и ЭФФЕКТНО без всяких «хитрых планов» от СМИ. Как только «денежным мешкам» подпалили щетину, началось давление на Кремль в первую очередь с их стороны – как со стороны находящихся в сфере воздействия Уолл-стрит. И делать вид, что это не так – по меньшей мере странно. А потому и ответ на вопрос «а как же президент?» лежит в плоскости того, насколько в сложившихся условиях президент независим от страхов олигархических кругов, особенно тех, которые, если можно так выразиться, не совсем лояльны или совсем не лояльны... Полная независимость в этом плане главы государства и давала бы возможности для того, что миллионы россиян ожидают увидеть «в сухом остатке» на Украине. Хочется думать, что президент не потерял хотя бы желания такую независимость получить.